Съезд продолжался восемь дней. В Киев я попал только 10 апреля.
22 апреля. Разъясняя решения XXIII съезда, мы всячески старались подтвердить, что никакого отхода от решений XX–XXII съездов и октябрьского Пленума (1964) ЦК КПСС нет. Что на съезде царила атмосфера деловитости и спокойствия. Продемонстрирована большая сплоченность братских партий вокруг КПСС, а ее огромный авторитет растет. На съезде не были затронуты острые вопросы о Сталине, Хрущеве, о Китае, а кое-кто пытался поднять эти вопросы. Вся работа по разъяснению решений съезда была направлена на то, чтобы, как мы тогда говорили в узком кругу, «укрепить авторитет нового руководства». Но вскоре оказалось, что это «укрепление» начало принимать противоположную сторону.
Брежнев явно «играл» в демократию. На заседании Президиума ЦК много и подолгу говорили все и по любому вопросу, больше стало хвалебных речей, нежели деловых и критических обсуждений важных вопросов. Брежнев сам мог говорить часами и по любому вопросу, все это часто порождало скороспелые, внешне благополучные, а на самом деле пустые, серые предложения, которые часто оформлялись решениями и постановлениями, и это наносило огромный вред.
25 апреля 1966 года. Открылся XX съезд комсомола Украины — это большое политическое событие. Подготовился к выступлению на съезде на тридцать — тридцать пять минут, взял для выступления самый злободневный круг вопросов: идейная и классовая закалка молодежи, борьба с проявлениями буржуазного национализма, борьба против растленной буржуазной идеологии и морали, повышение политической бдительности. Развитие патриотизма и честное служение своему народу.
Было дано задание Никитченко, Шульженко (КГБ), Скабе, Шевелю, Кандуфору (ЦК КПУ), Глуху (прокуратура) подготовить материалы о недостойном поведении Костенко, Драча, Сверстюка, Дзюбы, чтобы показать их негативную и вредную роль и предостеречь от возможных неприятных последствий. Все эти вопросы были изложены на съезде комсомола и на съезде писателей Украины, и это возымело свои действия, кое-кто из молодежи решительно отошел от неправильных и вредных действий.
6—10 мая. Кажется, на горизонте все спокойно, но борьба не прекращается ни на минуту, появилось множество «документов», в которых критикуются наши порядки и система. Многие вопросы, выдвинутые в этих «документах», должны нас настораживать и из этого надо делать выводы, даже если об этом говорят наши враги, надо анализировать сказанное, а не отбиваться наотмашь. Это ведь сделать легко, а пользы от этого никакой, и проблемы не решаем, а загоняем вглубь.
Примирение и компромиссы играют роль лишь передышек. После них конфликт может разгореться с еще большей силой. Достигнуть какого-то компромисса или даже подписать какой-то документ и полагаться на него абсолютно — значит предаваться политической иллюзии.
В нашей политической и идеологической работе надо учитывать и то, что никто не может дать гарантии, что наш народ не устал беспрерывно слушать речи о преимуществах социализма, не в полной мере их ощущая до сих пор. Когда об этом в откровенной беседе заходил разговор, Брежневу очень не нравился такой разговор, он считал, что у нас все идет хорошо — просто отлично.
28 мая. Мне сообщили, что я включен в состав делегации на XIII съезд КПЧ.
30 мая вся делегация во главе с Брежневым вылетела в Прагу. 31 мая открылся XIII съезд КПЧ, доклад на съезде сделал А. Новотный. В докладе чувствовались напряженность и скованность, и это отражалось и на выступлениях делегатов съезда. Выступления делегатов неконкретны, путаны — для них социализм и коммунизм понятия абстрактные. Политическая обстановка в стране и партии напряженная, почему-то в докладе и выступлениях большое внимание уделялось интеллигенции и студентам, много было критики в их адрес, совершенно мало говорилось о роли рабочего класса. Экономическое положение страны сложное, промышленность утратила свою конкурентную способность на внешнем рынке. Чувствовались ложная «демократизация» и некоторое заигрывание с партийным активом. Обстановка в Президиуме ЦК КПЧ была непростая. Большую роль в решении всех вопросов играли Гундрих, Дубчек[89] и Кольдер.
На съезде присутствовало 76 делегаций коммунистических, рабочих и социалистических партий. Выступление главы нашей делегации было встречено хорошо, хотя и чувствовалась некоторая сдержанность.
В это же время в Праге было проведено совещание-переговоры глав делегаций соцстран. Обсуждались вопросы: общая обстановка и задачи компартий и рабочих партий по внешнеполитическим акциям в Европе. О работе совета Варшавского договора. Об оживлении деятельности Совета экономической взаимопомощи[90].
Много было спорных вопросов и дебатов, особенно активно и уверенно вели себя В. Гомулка (Польша) и В. Ульбрихт (ГДР). Они, по существу, вели совещание, чувствовалась их эрудиция, подготовка политических деятелей. Брежнев по многим вопросам просто тушевался, даже терялся.
10 июня. А. И. Кириченко, бывший первый секретарь ЦК КПУ и секретарь ЦК КПСС, ныне персональный пенсионер, живет в Москве, просится на Украину, в Киев, и хочет работать. Посоветовался с членами Президиума ЦК. Недружно поддержали это предложение, не выдвигая мотивов против, робко, без аргументов возражали Кальченко, Щербицкий, Грушецкий. Но наконец-то договорились, что дам согласие на переезд и работу в Киеве Кириченко. Мне было поручено по этому вопросу переговорить с руководством ЦК КПСС.
При моем разговоре по этому вопросу Н. Подгорный дал сразу согласие и вообще отнесся к решению вопроса положительно, сказал, что плохо, когда мы теряем чувство товарищества и дружбы, когда у товарищей меняется партийно-служебное положение. Брежнев к этому вопросу отнесся довольно настороженно, долго мне не говорил ни да, ни нет, все изучал этот «весьма сложный» вопрос. Так и не был решен вопрос о Кириченко.
Я убежден, что такой подход к делу наносит только вред. Человек с определенным политическим и организационным опытом в 50–55 лет уходит на пенсию и не приносит никакой пользы. Вообще у нас довольно странное и вредное отношение к бывшим крупным партийным работникам: когда они уходят с работы или «уходят» их, то вокруг них почти всегда какая-то пелена тумана. Был человек, и нет его, был авторитет, и нет его, был хороший работник, и нет его! А когда сошел с политической сцены, то о нем сразу же «забывают», даже сторонятся. Такова, если не горше, судьба каждого крупного партийного работника. И это в нашей партии, партии коммунистов-единомышленников!
Почему А. Кириченко так рано сошел с политической арены? Ведь он был секретарем ЦК КПСС. Говорят, что у него был тяжелый характер. Я его немного тоже знаю, работал под его руководством — характер у него был нелегкий, подчас ветреный и вспыльчивый, но не подлый. Не могу подтвердить лично, но идут большие разговоры, что Брежнев приложил немало «стараний» к тому, чтобы убрать Кириченко с политической арены, очевидно, в этом большая доля правды есть. Брежнев много вел разных интриг и говорил гадости о Кириченко, он неоднократно обращался к Н. С. Хрущеву, плакал в его кабинете, жаловался на «невыносимый» характер Кириченко, когда тот, будучи секретарем ЦК КПСС, предъявлял требования к Брежневу. Хрущев на первых порах действительно ни одного серьезного вопроса не решал без Кириченко. И вдруг такой крутой поворот. Тут была использована какая-то оплошность и слабость Кириченко, не исключены провокация и интриги, наговоры на него Хрущеву. И во всем этом «деле» была далеко не последняя роль Брежнева. Всеми доступными и недоступными средствами и гнусными приемами довели «дело» до того, что склонили Хрущева, и он дал согласие устранить Кириченко. Тут Н. С. Хрущевым была допущена непростительная ошибка и опрометчивость, которая стоила впоследствии поста первого секретаря ЦК КПСС. Его же «доб рожелатели» использовали все против Хрущева.
15 августа. Старшему сыну Борису исполнилось 33 года, много прошло времени, а кажется, это было вчера, когда он был нелегким мальчишкой. Много и им пережито, времена были нелегкие. Хорошо, просто спасение было, что Иринка такая женщина, она вложила много сил, здоровья, чтобы воспитать Бориса. Сейчас уже у него характер уравновешенный, хочется, чтобы сложилась хорошо его судьба.
16 августа. Со стороны Китая продолжаются большая клевета и провокации, мы никакого отпора не даем, терпеть дальше все это — значит терять свое достоинство. Люди возмущаются, руководители молчат, безмолвствуют средства массовой информации. Давать отповедь китайцам у Брежнева нет смелости, кое-кто из идеологов поддерживает его. Но ничего хорошего из этого не выйдет.
Пытался по этому вопросу высказать свое мнение — не нравится, но ведь все равно придется вести борьбу, а наше «молчание» работает не на нас. Китайцы говорят: «Кремль молчит — значит отвечать нечего».