Читать интересную книгу Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика - Ольга Власова

Майкл Доннелли, описывая вклад Италии в политику психического здоровья, отмечает: «Италия, во-первых, дала радикальное движение психического здоровья, беспрецедентной мощи и масштаба; а во-вторых, это движение стало весьма успешным в законном упразднении психиатрической больницы, запустив тем самым самый радикальный до настоящего времени эксперимент по “деинституционализации” психического заболевания»[457]. В других странах, даже в странах «антипсихиатрического пояса», таких как Великобритания и США, вопрос о полном упразднении психиатрической больницы как институции на практическом уровне почти не поднимался, а уж тем более не было таких успешных экспериментов по претворению этого проекта в жизнь. Поэтому итальянская антипсихиатрия стала наиболее радикальной в практическом отношении ветвью.

Надо, впрочем, помнить, что сама реформа при этом имела совершенно другой смысл и совершенно другую исходную ситуацию по сравнению с таковой в англоязычных странах: Базалья шел к медикализации, британские психиатры стремились, напротив, уйти от нее. Они вскрывали тюремные корни психиатрии, обвиняли ее в жесткости методов, называя тюрьмой все общество, но только в Италии, где практика психиатрии функционировала по тюремным законам, было видно, что на самом деле эта «тюремная» психиатрия из себя представляет. В этой системе Базалья боялся даже предлагать альтернативы, зная, что это не изменит ситуации. Ему было совершенно ясно, что нужно менять законодательство, необходимо уходить из больниц, стены которых – это стены тюрьмы, нужно преодолевать отношение к больным как к врагам, опасным для общества элементам. Во многом радикальность итальянского протеста была обусловлена тем, сколь большое расстояние нужно было преодолеть, чтобы сравняться хотя бы с миром англоязычной психиатрии.

Несмотря на противоречивые оценки итогов итальянской реформы, в антипсихиатрическом мире она оказалась не только самой успешной в своей практике, но и самой продуманной, организованной и слаженной. Противопоставляя себя порядку психиатрии и общества, британская антипсихиатрия провалила большинство из своих практических проектов именно в силу стихийности протеста и неорганизованности проектов, хотя за ней стояли не меньшие силы, чем за антипсихиатрией итальянской. Здесь оказалось, что не очень одобряемый антипсихиатрами порядок может способствовать даже самой антипсихиатрии.

VI. Томас Сас

1. Ценностный фундамент критики

Томас Сас[458] родился 15 апреля 1920 г. в Будапеште. Семья его была достаточно обеспеченной, во всяком случае намного более обеспеченной, чем те, в которых появлялись на свет другие антипсихиатры. Отец – очень успешный адвокат, занимавшийся земельным бизнесом, мать – домохозяйка: она управляла хозяйством и поддерживала своего мужа. В доме была прислуга, гувернантки и няни. Томас Сас был вторым ребенком в семье, и интеллектуальное соперничество с братом Георгом (старше Томаса на два года) весьма способствовало его развитию. Впоследствии Георг стал химиком и осел в Цюрихе.

В течение восьми лет Сас посещал гимназию, где показал себя не только как хороший ученик, но и как успешный спортсмен. В большом и настольном теннисе он неоднократно становился чемпионом гимназии. Несмотря на занятия спортом, крепким здоровьем с самого детства Сас не отличался. Он переболел всеми детскими инфекционными болезнями: ветряной оспой, коклюшем, корью, скарлатиной и дифтерией. Врачи постоянно говорили о возможной сердечной болезни. Правда, что на самом деле с его сердцем, так и не выяснили.

Сасу, как и большинству детей, отчасти нравилось болеть: можно было не ходить на занятия, быть в центре внимания и валяться в постели. Многочисленные недомогания, по его собственному признанию, научили его притворяться больным. Он частенько оттягивал свое выздоровление: научился врать, что чувствует себя плохо, симулировал кашель и тошноту, притворялся, что у него температура, поднося градусник к лампе. Таким образом, интуитивно он довольно рано начал понимать разницу между симуляцией и настоящей болезнью[459].

В 1938 г. после прихода к власти Гитлера родители Саса стали задумываться об эмиграции. Несмотря на то что семья была атеистической еврейской семьей, и даже отец не отличался религиозностью, перспективы семейного бизнеса, образования детей, да и собственной безопасности вызывали сомнения. Брат отца, дядя Отто, был математиком и несколькими годами ранее перебрался в Америку, в Цинциннати. Так же решил поступить и отец Саса. 25 октября 1938 г. Сасы высадились в Новом Свете. Этот день Сас всегда будет называть днем своего второго рождения.

Сас практически не знал английского (он вспоминал, что были времена, когда в автобусах он не понимал ни одного слова), да и к евреям в Америке тогда относились не очень хорошо, но в феврале 1939 г. ему удалось поступить в колледж при Университете Цинциннати, где работал его дядя, и он стал изучать физику. Правда, хотелось ему совсем другого. Душа его больше лежала к медицине. Он считал, что интеллектуальные и образованные люди обязательно должны интересоваться тем, как они устроены и как функционирует их тело. В противном случае «это напоминало вождение автомобиля без знания того, что находится под капотом»[460]. Сас хотел освоить медицину не как практику, а как теорию и знание.

В 1941 г. Сас заканчивает бакалавриат по физике и поступает на медицинский факультет Университета Цинциннати, который заканчивает в июне 1944 г., а в 1945 г., после года интернатуры в Бостоне и Цинциннати, он получает диплом доктора медицины. В 1946 г. в Чикаго он начинает обучаться психиатрии и психоанализу.

Еще в юности под влиянием старшего брата Сас стал увлекаться литературой, историей, философией, политикой. Он читал Шекспира и Гете, Адама Смита и Джеферсона, Джона Стюарта Милля, Марка Твена, Толстого, Достоевского, Чехова, Оруэлла, Камю, Сартра и др. Кроме того, в 1930-е годы в Венгрии, по его собственным воспоминаниям, воздух был буквально пропитан психоанализом, поэтому еще до отъезда в Америку Сас читал некоторые работы Фрейда и Ференци. Уже тогда он понял, что положение как психиатрии, так и психоанализа пока оставляет желать лучшего. Психиатры были агентами психиатрии как тюремной системы, а психоаналитики вели со своими клиентами бесполезные беседы, ничуть не приближаясь к ним на самом деле[461].

В те времена психоанализ в Америке становился популярным, и Чикагская школа, основанная Францем Александером, до сих пор считается одной из самых ярких в истории психоанализа. Психоаналитически ориентированной была и психиатрия в Университете Чикаго, поскольку до основания Института психоанализа Александер был профессором университета, и его идеи способствовали обращению психиатрии к психоанализу. Поэтому интернатуру по психиатрии Сас проходил там же, в клинике Университета Чикаго, и она была исключительно амбулаторной. Это была его принципиальная позиция. Сасу удалось избежать интернатуры в психиатрической больнице, поскольку там он должен был бы способствовать недобровольной госпитализации и использовать для лечения электрошок. За всю свою психиатрическую практику Сас никогда не работал в психиатрических больницах и имел дело только с амбулаторными больными, пришедшими к нему добровольно. В интервью Рэндоллу Виатту он говорит: «Никогда за время своей психиатрической – психотерапевтической – практики я не выписывал лекарств. Я никогда не назначал и не делал инсулиновых ком и электрошока. Я никогда никого не госпитализировал. Я никогда не свидетельствовал в суде, что преступник не отвечает за свое поведение. Я никогда не встречался с пациентами недобровольно. Я пришел в психиатрию с широко открытыми глазами. Я никогда не считал психиатрию или психотерапию частью медицины»[462].

Надо признать, что в этом отношении Сас радикальным образом отличается от его соратников по цеху антипсихиатрии. Для Лэйнга, Купера и Базальи непосредственное столкновение с реальностью психиатрической больницы было отправной точкой. И этот опыт был для них основополагающим именно потому, что они пережили его сами, будучи врачами и одновременно агентами психиатрической институции и ее противниками. Отсутствие подобного опыта станет решающим для стиля Саса и проблематики его творчества.

В 1950 г. Сас закончил свое психоаналитическое обучение в Чикагском институте психоанализа, в 1951 г. завершил специализацию по психиатрии и женился. В 1954–1956 гг. проходил обязательную военную службу во флоте. После этого он получил должность профессора психиатрии в Сиракузах (США), которую занимал до конца жизни.

Популярность Саса, так же как и популярность других антипсихиатров, проходила периоды нарастания и угасания. Пик его известности пришелся, разумеется, на 1960-е годы, когда после выхода «Мифа душевной болезни» в Сиракузы прибывало множество студентов и любопытствующих, чтобы из первых рук познакомиться с его революционными для того времени идеями. Во второй половине 1970-х его известность пошла на спад. Тогда и антипсихиатрия переживала времена забвения. Однако в середине 1980-х о нем опять вспомнили, и его идеи пережили новый виток популярности, связанный уже с его правозащитной деятельностью.