боится – прогнозируемое поведение.
– Рожать дома небезопасно, – Диана отвернулась. – Неужели, не понимаешь? Это же твои сыновья… – дрожащим голосом произнесла. Потом не выдержала и сорвалась на повышенную интонацию: – Долгожданные! Готов ими рисковать?
«Не поспоришь, в этом смысле она права» – более десяти лет жду появления наследников на свет.
Но всё-таки…
– Справишься. Фатима опытна в этих вопросах, – «и нет оснований не доверять ей, если сказала, что всё хорошо, значит – так и есть» – не подведёт и не навредит. Конечно, как мужчина, я не представляю, ту боль и какие ощущения, в целом, испытывают женщины во время родов. Всегда считал это естественным процессом, заложенным природой, пусть и небыстрым, а когда противопоказаний нет, то не вижу проблем. – Ни о чём не переживай.
– Пожалуйста… – жена снова посмотрела на меня, а по щекам потекли слёзы. – Я боюсь… Прошу тебя, можно рожать под контролем врачей? – настаивает.
Хотела вновь отвернуться, я обхватил её подбородок, чтоб больше не прятала взгляд.
– М-м… просишь… – улыбнувшись, подумал кое о чём другом – я не в состоянии собраться с силами и мыслями, видя перед собой обнажённую Диану. Такую манящую, сладенькую и красивую…
– Домашние роды – это дикость какая-то, – продолжила она, – особенно на фоне современной медицины. Мы же не первобытные люди. Тем более, речь идёт о двойне, а если что-нибудь случится?
– Тогда попроси лучше, возможно, соглашусь на клинику и докторов... – глядя на жену, чувствую, как вновь теряю контроль… завожусь с пол-оборота… – Или умоляй… ласково, нежно, чувственно… – не отрывая от неё глаз, начал раздеваться.
А избавившись от одежды, потащил Диану в душ.
***
– Господин, – Фатима соскочила с кресла и поклонилась, стоило мне войти в кабинет. – Я правильно вас поняла: нужны подробности осмотра?
– Угу… – я прошёл к столу, уселся на стул и откинулся на спинку, прикрыв веки.
«Чудовище – оно есть чудовище» – и всё это обо мне, точнее характеристики не найти. Не заслуживаю ни прощения, ни снисхождения… и никакими оправданиями вину не загладить…
Очередная ошибка! Фатальная!
Зачем я сделал это? Зачем?! По сути, воспользовался ситуацией, бесправным положением Дианы, её безотказностью и желанием угодить, ради детей, лишь бы я не выполнил свои угрозы, которые и так не планировал претворят в жизнь. Ведь видел, что она не хотела, но принуждением заставил отдаться…
Так нельзя обращаться с беременной женщиной! Любимой!
Я зол! И кроме отвращения к себе ничего не испытываю сейчас…
Глава 8
Мысленно прокручивая в голове всё содеянное мной, продолжаю корить себя за несдержанность и грубость…
Придушить и убить мало!
Раскаяния настигли, но запоздало, и пусть я не применял силу – суть от этого не меняется, всё равно принудил Диану к близости, а она просто уступила, не имея права выбора. Поимел жену и оставил там одну – ушёл, не в состоянии смотреть ей в глаза, что вызывает ещё больше раздражения и презрения к собственной персоне.
Стыдно…
Нет оправданий такому поведению, недостойному мужчины: и чем бы я не объяснял свои действия, какие причины всему случившемуся не искал бы – ничего не поможет, ничто не умаляет моих «заслуг», как и вина от этого меньше не становится. Да, устал и истосковался, хотя это не повод срываться, издеваться подобным образом над любимой женщиной, находящейся в положении, и, уж тем более, нельзя подвергать её опасности.
Защищать и заботиться обязан, а не творить «дичь»…
Рядом с ней меня по-прежнему «лихорадит», пробирает до дрожи, бьёт разрядами тока точным ударом в сердце и мозг отключается напрочь – не принадлежу себе в эти моменты. Не знаю, как справиться с тем бешеным диким зверем, живущим внутри, как угомонить его… покоя нет…
Все мои поступки похожи на то, как если бы «мстил» жене за безразличие, за то, что бросила восемь месяцев назад и сбежала… Сам страдаю, а заодно её мучаю тоже, словно руководствуюсь принципом: «если мне паршиво и тошно, значит – тебе будет в разы хуже».
Но этого и в планах не было! — какими бы словами ни кидался.
Хочу быть любимым ею, а не существовать в глухонемой пустоте и едком одиночестве, подобно жалкому псу в ожидании того, когда же хозяйка обратит внимание на своего верного слугу, приласкает и подарит немного тепла. Мне нужно всё и сразу, на иной сценарий я не согласен. Довольствоваться только своими чувствами не готов, а от нетерпения поскорее достичь желаемого результата, постоянно совершаю ошибки, опять причиняя боль Диане…
«Сначала делаю – потом думаю и анализирую» – очень по-взрослому…
Привык к вседозволенности, ведь в жизни всё легко доставалось, ни в чём отказа не знал – за это теперь наказан и расплачиваюсь. Настало время отвечать. И снова задаюсь одним и тем же вопросом: «что ещё должно произойти, чтобы я, наконец, осознал, как надо себя вести, а как – ни при каких условиях?».
Есть способ сгладить возникшую ситуацию: я дам согласие на клинику – пусть жена рожает под контролем врачей, если ей так хочется, будет комфортнее и спокойнее.
***
От тягостных размышлений отвлекла Фатима, а я и забыл о ней.
– С точки зрения здоровья, всё хорошо, родит, как выплюнет. Конечно, госпожа очень худой стала… обессилена…
– Нет, меня интересует не это, – я перебил её.
Она уже озвучила, что относительно беременности и предстоящих родов – нет никаких проблем, и этого вполне достаточно. Решение принято, а выводы сделаны.
– Ясно… – старуха криво усмехнулась и шумно вздохнула. Затем встала с кресла и подошла к столу. Посмотрела внимательно, исподлобья – взгляд опять сканирующий и пристальный. Пытается залезть в мою голову. – Не было у Дианы других мужчин. А предполагая ваш следующий вопрос, сразу скажу – это правда, не сомневайтесь, и беременна от вас, господин.
– Я должен поверить на слово?
– Зачем-то ведь спрашиваете моё мнение… Насчёт отцовства несложно убедиться: сделайте ДНК-тест, но лично мне это не нужно, чтобы утверждать, что дети ваши, а верность… ну… – целительница пожала плечами, – госпожа не изменяла вам. Хотя… – изогнув бровь, выдержала паузу, затем зловещим тоном голоса добавила: – Можете изводиться гневом и ревностью дальше, если угодно, – довольно резко произнесла, чем взбесила.
– Немного ли ты себе позволяешь! – соскочив со стула, я подался вперёд и опёрся