Встретившись на четвертый день, они приветственно помахали друг другу крыльями и разлетелись без боя в разные стороны. Надо было придумывать какую-нибудь другую дуэль.
В тот же день Ноблес вызвал Киямпура через свое мемо и предложил встречу на скварках.
— У тебя нет шансов, — ответил Киямпур. — На скварках я тебя вмиг положу. Ты даже не успеешь понять, что проиграл. На скварках я чемпион — когда-то из-за этого я и попал к Аугусто.
— На скварках, — твердо повторил Ноблес, — завтра на рассвете. На площадке перед куаферским гексхузе. Там места много, и есть где спрятаться.
— Послушай, парень, ты хоть…
— Я буду ждать, — перебил Ноблес и отключил связь.
Но дуэль так и не состоялась. Ноблес напрасно прождал в кустах битых два часа, промок и продрог, проклял все на свете и так возненавидел Киямпура, что готов был не только просто убить его, но убивать всю жизнь. Ноблес, прежде считавший себя человеком чрезмерно мягким и никому всерьез не желавшим смерти, даже испугался этого чувства, но ненадолго — слишком донимал непрерывный дождь.
Опустевшее жилище куаферов, так и не занятое никем, громоздилось на фоне темно-серого неба и пугало черным блеском окон — мамуты испытывали в его отношении мистический страх. Многие верили, что именно оттуда злые духи приносят им болезни. Ноблес, человек образованный, конечно, ни во что такое не верил, но теперь почувствовал во всем теле странную дрожь, причиной которой явно не были холод и дождь. Почудилось, что Федер до сих пор сидит там и готовит им всем ужасную и неотвратимую смерть. От этого он еще больше возненавидел Киямпура, хотя прекрасно помнил, что место встречи выбрал он сам.
— Киямпур! — крикнул он в мемо. — Киямпур, чтоб тебя по атомам разнесло! Сколько тебя ждать можно? Или боишься?
И тут Киямпур ответил — с видимым трудом и еле узнаваемым голосом.
— Ты победил, мальчишка. Радуйся. У меня… Словом, все.
Дальше раздался полустон-полукрик, мало похожий на человеческий, и связь оборвалась.
Ноблес по инерции довольно хохотнул — спекся противничек.
Вылез из кустов, чуть не напевая про себя, и, оглядываясь, с облегчением покинул самое мрачное место на планете — гексхузе, казалось, источало первобытное зло, — сел в припрятанную бесколеску… и, сам себя проклиная, помчался на полной скорости к маленькому особнячку, где проживал Киямпур, когда Аугусто не требовал его постоянного присутствия.
Мчась туда, выпрыгивая из бесколески, поднимаясь по мараморфным ступеням крыльца и проверяя, нет ли где ловушки, он все никак не мог понять, зачем добровольно сюда приперся, поскольку был еще убежден, что Киямпур решил перехитрить его, что вот сейчас она и закончится, их затянувшаяся дуэль. Два умирающих, невыносимо смердящих мамута лежали перед крыльцом и с жадным любопытством следили за каждым его движением, будто пари заключили.
Тишина в Доме была какая-то странная, настораживающая и в то же время, кажется, неопасная, хотя наверняка ублюдок что-нибудь выдумал, внимательнее, внимательнее, каждую мелочь, что это там за пятнышко справа от лифта, нет, ерунда, а здесь может быть засада, осторожнее, наверняка ведь, сволочь, задумал что-то… Но вот без помех вбежав на второй этаж, по дороге открывая все двери (ни одного мамута во всем доме — фантастика!), Ноблес с опаской распахнул дверь в инкрустированный анемоновым деревом, в природе не существующем, кабинет и увидел на полу лежащего Киямпура, а рядом с ним скварк на изготовку. Враг был недвижен. Его ноги были изогнуты не по-человечески, как щупальца. Костей в них уже не чувствовалось. Все-таки дуэль не будет закончена.
— Тебе стоит меня прикончить, — изо всех сил храня спокойствие, сказал Киямпур, тараща огромные на фоне бледного лица глаза. — Но не то чтобы я… не то чтобы я тебя об этом прошу. Это… было бы… неприлично.
Ноблес запрятал свой скварк, на всякий случай подобрал с полу скварк Киямпура.
— Не говори чушь. Тебе сказочно повезло. Я эту болячку знаю. Неприятно, но не смертельно. Надо только поскорее попасть к киберврачу, а то намучаешься. Болит?
Ноблес врал — он впервые видел проявления этой болезни. Судя по выражению лица Киямпура, о его ощущениях можно было и не спрашивать.
Киямпур с трудом покачал головой:
— Болит немного. Но к «врачу» не надо. Бог с ним. Если хочешь, добей, не хочешь — уйди. Твоя победа.
— Да брось ты. Мы еще с тобой хорошо повоюем, — с наигранным оптимизмом признался Ноблес и присел рядом с врагом. Ноги-щупальца Киямпура угрожающе потянулись к Ноблесу. Тот невольно отшатнулся.
— Шустрые они у тебя. Давай-ка все же к аппарату.
— Там народу много.
— Прорвемся. Что они против нас, а?
— Нет. Бессмысленно, ты и сам понимаешь, не дурачок.
Глаза их встретились.
— Уже на руки переметнулось, — не выдержав, пожаловался ему Киямпур. — Ушел бы ты.
И подумал при этом — а лучше б добил. Он мечтал о том, чтобы его сейчас же добили.
— Так плохо? — негромко спросил Ноблес.
Киямпур не ответил. В сторону отвернулся.
— Я, правда, мог бы тебя оттащить к «врачу». Плевать, что народу много, это ты ерунду говоришь.
— Нет, спасибо, — прошептал Киямпур, все так же отвернувшись.
— Я мог бы посидеть с тобой.
— Смысл?
«Господи, только бы он пришиб меня сейчас, только бы, только бы!» — молился про себя обреченный.
Ноблес встал.
— Красивый у тебя скварк. Со своей программой, — сказал он, разглядывая скварк Киямпура. — До чего додумались.
«Добьет! Ей-богу, добьет!»
— Дарю. Вещичка на самом деле приятная.
— На что он мне? Но все равно спасибо. Киямпур!
— А.
— Ты действительно уверен, что не хочешь к «врачу»?
Опять их глаза встретились, и больного Киямпура эта встреча добила. Еле сдерживая подступившие слезы, не отрывая взгляда от Ноблеса и уже до самого конца не собираясь его отрывать, Киямпур тихо сказал:
— Если бы не Аугусто, мы с тобой приятелями могли бы быть! Правда?
И желая сделать ему приятное, и даже веря в то, что говорит, Ноблес ответил ему:
— Знаешь, а ведь если б не эта болячка дурацкая, ты бы меня сделал.
Киямпур протестующе улыбнулся, сказал «спасибо», и Ноблес выстрелил.
27
С самого первого дня «Холокаста» Аугусто, выгнав всех из дому, заперся на своем этаже, велел интеллектору обеспечить глухую молекулярную защиту, пересчитал пищевые запасы и стал в одиночку переживать ужас.
Он понимал, что Федер, человек неглупый и в своем деле большой специалист, должен был предусмотреть возможность того, что Аугусто, самый главный его враг, попытается избежать его мести, уйдя в глухую защиту. Но как защититься от невидимого вируса, который, может быть, уже в теле Благородного и только ждет нужного часа?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});