запрещено. Но… нет.
— Вас защищает сила. Маги уровня от четвертого к такому не восприимчивы.
— Он меня сканировал.
— И увидел ваш подтвержденный шестой уровень… как и мой. Это его, к слову, весьма обрадовало. Мне не нравится то, что здесь происходит, — сказал князь. — Возможно, все еще хуже, чем мне представлялось, а потому…
— Я не уеду.
— Софья!
— Знаете… — Софья Никитична отставила кружку. — До недавнего времени все казалось мне игрой… но… я здесь. И я вдруг вспомнила, как гуляла по этому вот городку с Людочкой. И по рынку тоже. Дед её разговаривал с людьми, а мы просто… угощались яблоками. Сливами. Ягодой. Здесь было как-то… иначе.
Она поняла, что звучит это глупо.
Конечно, все было иначе. Потому что ей было шестнадцать и представлялось, что вся-то жизнь впереди. Чудесная. Счастливая. Какой она еще может быть, когда тебе шестнадцать?
— Может, вам кажется, что я вообразила себе. Женщины часто воображают что-то этакое… глупое.
— Отнюдь.
— Бросьте, князь. Я сама не уверена, что не воображаю. Но… тогда люди не боялись. А теперь… в том же магазине на нас смотрели с ужасом.
— На вас?
— На провожатого этого. И главное, он вел себя так, будто он в этом магазине хозяин. Это неправильно. В корне.
— Рад, что вы так думаете, — князь чуть склонил голову. — Они и вправду держатся здесь весьма вольно. Впрочем, как раз страха я не ощущал, скорее этакое… глобальное безразличие. Полагаю, вследствие того же ментального воздействия.
— А это разве не запрещено?
— Активное — да… но подозреваю, что артефакты стоят… или хотя бы числятся низкоранговыми. Из разряда успокоительных, снимающих повышенную тревожность. И обоснование имеется. Думаю, что имеется. Должно бы быть, поскольку воздействие хоть слабое, но засечь можно. Впрочем, многие маги уровня второго-третьего, не говоря уже о более высоких, его просто не ощутят.
— А вы…
— А у меня, Софьюшка, профессиональная деформация. И профессиональная же подозрительность… так вот, с учетом того, что сюда якобы переселяют беженцев, людей пострадавших и так далее, установка подобных артефактов оправдана. А вот на что они настроены, на подавление тревоги или в целом воли, тут уже только специалист определит.
— Тот, который их… ставил?
— Именно. Менталистов немного… но тем проще будет найти. Главное, не спешить…
Софья Никитична нахмурилась.
— А разве…
— Если сейчас начнем разбирательство, то Свириденко разыграет ужас и не знание. Он ведь не менталист, не мог знать… мне куда интереснее, зачем…
— Чтобы никто не задавал лишних вопросов, — раздался мягкий тихий голос. — Вы слишком громко разговаривали… и у открытого окна. извините.
Женщина, что заглянула в это окно, была тонка и худа до прозрачности. В первое мгновенье она даже показалась Софье Никитичне призраком.
— Мне сказали, что Данька у вас… извините.
От взгляда она смутилась.
И отступила в тень. И показалось, что того и гляди раствориться она в сумраке.
— Доброго дня, — князь поднялся и отвесил поклон. — У нас. Прошу, заходите. Мы рады гостям…
Тем более, что гости эти слышали куда больше, чем стоило бы. А ведь Чесменов, Софья готова была в том поклясться, барьер поставил.
— Я…
— Заходите, заходите… вы, верно, матушка Дани? Она очень на вас похожа, — Софья решительно поднялась. — Она немного замаялась, уснула вот… вы не откажетесь попить с нами чаю? Вы ведь с работы… ужасно, что женщинам порой приходится столько работать.
На нее посмотрели. И показалось, что видит эта женщина куда больше, чем стоило бы. Да и…
— Вы… скажите… извините, что спрашиваю… но… когда-то я была знакома с Вельяминовыми… и их родственница… Дивосвята…
— Моя бабушка, — на губах женщины появилась улыбка. — Вы знали её?
— Немного. Она…
— Она давно ушла к истокам.
— Мне жаль.
— Теперь моя тетушка старшей. Анна… может, встречали?
— Встречала. Правда, тогда она была совсем крохой… но вы заходите все же. Как вас зовут? Я — Софья… это Яков Павлович…
— Яков, — князь протянул руку, как был, через окно, и женщина коснулась её, осторожно так. Склонила голову. Вздохнула.
— Сильный… Весняна я.
И убрала.
И заглянуть заглянула. В желтом свете ламп она показалась еще более худой и до того изможденной, что даже возраст её определить было сложно. Сероватая кожа. Будто пеплом присыпанные волосы. Выцветшие глаза и брови, почти слившиеся с лицом…
И смотреть-то на это лицо было сложно.
Казалось оно не просто некрасивым, отталкивающим до того, что Софье Никитичне стыдно стало. А Весняна, заметивши, произнесла:
— Так оно безопаснее.
Хотела добавить еще что-то, но…
— Мама? — Данька появилась в дверях. — Ты уже… а я вот… чуть-чуть…
— Чай, — Софья Никитична поняла, что если ничего не сделать, то они сейчас просто-напросто уйдут. — Мы обязаны попить чаю. Тем паче, что к нему и пироги есть, и конфеты… просто потрясающе вкусные конфеты из одной чудесной столичной кондитерской. Яков, поставь чайник. Вы какой предпочитаете?
Глава 30
О девичьих чаяниях, молоке и прочих мелочах
Глава 30 О девичьих чаяниях, молоке и прочих мелочах
«Как по дереву узнать, где север, а где юг? Я вас умоляю. Нет ничего проще. Оглянитесь. Если вокруг елки — север, если пальмы — юг!»
Урок прикладного ориентирования на местности
Разбудила Бера травинка, коснувшаяся босой ноги. Он ногу одернул, а она опять. И тут же раздался смешок. А рядом — еще один.
— Тише, разбудите… — шепотом произнес кто-то.
— Да ладно…
— Говорю ж, разбудите…
— Да их разбудишь. Вон сколько уже тыркаем, а они никак.
— Смешные.
Голоса были разные и в то же время очень и очень одинаковые.
— Темненький хороший…
— И светленький ничего… стой, Зоря, а то…
— Да толку-то, — отозвался кто-то. — Не люди же ж… один только и годный, да и тот занят.
Это она про кого?
— Ну… на нем не написано, что занят…
— Может, и не написано, но я не дура, Сабуровой дорогу переходит. Вот если откажется… только и она не дура, отказываться…
В носу защекотало, и так, что Бер с трудом сдерживался.
— Там крови-то капля уже, в темненьком если. Можно и рискнуть, — это произнесли неуверенно. — Все лучше, чем