И она потянулась к нему, чтобы обнять.
Но Минос внезапно отодвинулся и придал своему лицу холодное выражение.
— Дорогая жена! — сказал он, презрительно усмехнувшись над ее протянутыми руками. — Помни, я всегда отдаю тебе должное.
Дрожащая и не смеющая вздохнуть, Пасифая опустошенно смотрела вслед уходящему мужу.
Ариадна остановилась перед воротами тюрьмы; ее сердце замирало от страха. Никогда еще она не осмеливалась на такой поступок. Если отец узнает… но нет, ей лучше как можно быстрее убраться с острова.
Стараясь не смотреть на клетки, она подошла к охранникам. Она держалась гордо и величаво, как когда-то ее мать.
— Эй вы, там! — позвала она, понизив голос. — Я пришла по поручению царя.
Охранники участвовали в праздничных церемониях в Кноссе и узнали ее.
— Царевна Ариадна! — сказал один из них, ударив себя кулаком в грудь. — Мы в вашем распоряжении.
— Я — царица Ариадна, и я пришла забрать одного заключенного. Он грек, попавший сюда по ошибке.
Охранники обменялись тревожными взглядами.
— Мы не знали…
— Проводите меня к нему немедленно! — прервала она, не желая тратить время на Выслушивание их оправданий. Проходя мимо клеток, царевна становилась все более взволнованной. — Должно быть больше пленников. Где остальные?
— Царь приказал отвести их в лабиринт, — охранники удивились ее неведению.
Трудно скрыть волнение, особенно когда нигде не видно Тезея. Как же она теперь убежит с острова?
Наконец воины остановились возле одной из клеток. К ее решетке подошел какой-то старик, но Ариадна не обратила на него внимания, а посмотрела на человека за ним. Судя по его росту и по светлым волосам, он тоже грек и охранники, несомненно, имели в виду его.
Он подошел ближе.
— Поклонись дочери Миноса, — сказал охранник. — Неужели все греки так слепы, что не замечают присутствия царицы-богини?
Возвышаясь над ними, грек продолжал смотреть на царевну, не выказывая ни малейшего почтения. «Он достоин сразиться с моим отцом», — подумала Ариадна.
— Оставьте нас! — приказала она. — Мне нужно поговорить с этим пленником наедине.
— Но госпожа…
Она посмотрела на охранников испепеляющим взглядом, и они удалились.
— Я могу освободить тебя, — прошептала она по-гречески, когда охранники уже не могли их услышать, — если пообещаешь помочь мне бежать с этого острова.
— Осторожней, Язон, — предупредил его старик. — Она все-таки дочь Миноса.
Язон даже не обернулся к нему, продолжая смотреть ей прямо в глаза.
— Сначала я должен узнать, где находится женщина по имени Ика.
Вопрос удивил Ариадну. Она вспомнила о Прорицательнице и о том, как та дразнила ее своим положением при дворе.
— Царская любовница?
Великан помрачнел.
— Говорят, она чем-то рассердила моего отца, — поспешила ответить Ариадна, — и ее послали в лабиринт.
Он посмотрел на старика.
— Я помогу тебе, но Дамос тоже должен быть освобожден.
Непонятно, чем может помочь ей этот старик?
— Я предлагаю сделку только тебе.
— Без Дамоса я не буду ничего делать.
Она поглядела назад через плечо и, чувствуя, что время проходит зря, ответила:
— Ну хорошо, только мы должны торопиться, а то и я попаду в лабиринт. Мне нужно убежать от гнева отца, и как можно дальше.
— Мессалона тебе подходит?
Ариадна почти ничего не помнила о маленьком царстве, которое когда-то атаковали войска ее отца.
— Почему именно Мессалона?
— Перед тобой ее законный царь, — гордо ответил старик. — Хотя, возможно, ты его знаешь как военачальника Язона.
Ариадна слышала об этом человеке и понимала, что отец его боялся и ненавидел. «Хорошо, — подумала она с улыбкой, — он годится для моего плана».
— Охранники, ко мне! — крикнула она. — Я хочу, чтобы этих пленников освободили немедленно.
Сознание медленно возвратилось к Ике, и она обнаружила себя в темном, извилистом туннеле со стенами из отесанного камня и земляным полом. От единственного факела было больше тени, чем света.
Она попыталась вспомнить, как попала сюда, но не смогла. Ика взяла факел в руки. Во рту пересохло, голова раскалывается. «Пей», — смогла она вспомнить слова Наоры, подносящей ей ко рту какой-то сосуд.
Ее опоили? Зачем?
При этих мыслях у нее закружилась голова, закололо в ногах и руках, она почувствовала легкую тошноту. Но на этот раз это не было преддверием ее видений — на нее обрушилось что-то тяжелое и задавило своей массой. Ика яростно вырывалась, но руки, удерживающие ее, сжимались все крепче. Руки были человеческими, но голова, насколько она могла различить, принадлежала быку. Огромному белому быку.
Она закричала: «Нет!» и услышала голос Лары. Он смешался с глухим мрачным смехом.
«Беги! — кричала Лара. — Убегай от этого чудовища!»
И тут, едва начавшись, видение резко оборвалось. Ика снова была в темном, сыром помещении; дрожащими руками она сжимала факел.
Смутно она понимала, что видение было каким-то непоследовательным. Ее мать снова приказывала себе бежать от того, кто был человекобыком, но в этом было мало смысла. Минотавр не мог гнаться за нею, ведь Лара умерла, когда он был еще ребенком.
Впрочем, неважно, взрослый или ребенок, но не может быть, чтобы этот добрый великодушный человек преследовал ее мать.
Но если у него двойное сознание? В это легко поверить, зная его отца. Как жаль, что рядом нет Язона.
И вдруг Ика с испугом вспомнила, что Язон сидит в клетке. Только она может спасти его.
Решительно сжав факел, она повернула направо. Неожиданно туннель закончился; она снова повернула направо и пошла вниз по извивающемуся коридору. Он тоже внезапно закончился тупиком. Она повернула назад, тревога охватила ее — она может навсегда потеряться в этой путанице темных и сырых переходов.
О боги, неужели это лабиринт?
Тревога сменилась страхом. Ика убыстрила шаги и повернула в ближайший проем. Она старалась не вспоминать холодных и цепких рук чудовища, обхватывающих ее шею, голос Лары, кричавшей ей: «Беги!»
При воспоминании об огромной бычьей голове ее охватила такая дрожь, что она выронила факел. Он упал в грязь и с шипением погас.
Мысль ударила словно бичом: разве герой может бежать от опасностей? Нужно собраться с мыслями и найти выход. «Осмотрись, — приказала она себе, — где-то должен быть просвет».
Когда глаза понемногу привыкли к темноте, Ика различила слабое сияние впереди. Она направилась туда, моля богов, чтобы это был факел. Она повернула направо, затем налево и вышла в проход, из которого был виден конец освещенного коридора. Она пошла вперед, но дверь перед ней неожиданно захлопнулась.