Тем не менее, пыл нападавших несколько поубавился, чего нельзя было сказать о защитниках. Армия графа Тилли, осаждавшая город, несла жестокие потери. Лучшие полки, победители многих сражений, были разбиты; большинство лучших имперских командиров погибли в смертельных схватках.
Крепостные стены Магдебурга оставались непреступными. Шведская артиллерия не ослабляла огонь. Генералы начинали смутно понимать, что самые стойкие отряды уже начинают сомневаться в возможности взять город приступом.
Однажды утром, после длительных перестрелок, стоивших большому количеству наступавших жизни, часовые, находящиеся на вершине самых высоких башен, с удивлением заметили, что батареи, ещё недавно поливавшие город огнем своих пушек, умолкли. Они казались безжизненными, вокруг них не было видно никого.
Каркефу, стоявший на страже у потайной двери, решил на веревке спуститься в ров. Страх уступил место любопытству. Несколько смельчаков решило отправиться вслед за ним в разрушенные предместья. Пробираясь между развалинами и вдоль рвов, они достигли передовых позиций имперцев и увидели, что враги отступили.
Новость об этом неожиданном отступлении разнеслась по Магдебургу с быстротой молнии. Все вышли на улицы и расспрашивали тех, кто был в разведке.
- Я быстро достиг расположения самой крупной батареи, брустверы которой видны вон там, на пригорке, - рассказывал Каркефу. - Бог свидетель, я готов был бежать, как трусливый заяц при первой тревоге!.. Земля везде изрыта, брустверы разрушены, орудия исчезли; я увидел на равнине лишь несколько всадников.
Услышав этот рассказ, сотни буржуа подбросили свои кепи вверх.
- Они ушли! Они отступили! - слышалось со всех сторон.
Самые радостные обнимались.
- Если имперцы действительно ушли, - произнес Магнус многозначительно, - самое время усилить охрану.
Все посмотрели на него с удивлением.
- Поймите же наконец! Враг отступил! - слышалось со всех сторон.
- Я это хорошо понял: но, если вы не будете начеку день и ночь, в одно прекрасное утро хорваты войдут в Магдебург.
Буржуа принялись хохотать.
- Троянцы тоже смеялись, когда Кассандра предостерегала их, многозначительно продолжал старый воин, - и, несмотря на это, Троя была взята и предана огню.
Нужно было тем не менее отдать должное сведениям, которые принес Каркефу. Арман-Луи думал только о том, чтобы переправить двух молодых женщин к мосье де Парделан. Он и Рено решили разведать, есть ли поблизости какая-нибудь свободная дорога.
Они медленно следовали по местности, ещё недавно занятой имперскими отрядами. Вокруг стояла тишина.
- Разведчик наверняка доложил врагам о том, что у нас нет достаточно сил, чтобы продолжать сопротивление, - предположил Магнус с задумчивым видом.
- Магнус не верит ничему, даже исчезновению врагов, - отвечал Рено, уже мечтающий о прелестях поездки вместе с мадемуазель де Парделан.
- Граф Тилли никогда не отступает, - продолжал старый воин, - если он и отходит, то это волк, подстерегающий овцу.
- И на этот раз овца - это Магдебург, не так ли? - спросил Арман-Луи.
Магнус утвердительно кивнул.
Три или четыре выстрела послышалось вдалеке и несколько пуль просвистели буквально рядом с ними.
- Вот вам и ответ! - прошептал Магнус. - Нужно возвращаться, здесь небезопасно.
Они вернулись в Магдебург и нашли его веселящимся от души. По улицам сновали улыбающиеся люди; повсюду открывались бочки с вином и пивом; прямо на улицах расставляли столы; дети пели и плясали, повсюду были открыты двери. Нигде не чувствовалось былого страха. Уже поговаривали о том, чтобы организовать банкет в главном отеле города. Все жаждали отметить освобождение славного Магдебурга.
- Если вы не убедите Фалькенберга вернуться на кре постные стены, Магдебург пропал, - проговорил Магнус.
Г-н де ла Герш поспешил во дворец губернатора. Он был наполнен огромной толпой. Воздух сотрясали крики. Буржуа, безоружные, поздравляли друг друга; самые молодые танцевали.
Арман-Луи с трудом протиснулся в комнату, где находился шведский командующий. Он нашел его, отвечающим на последние депеши графа Тилли. Бургомистр, стоя за столом, зачитывал их вслух жителям города. Тон его был сдержанным, хотя австрийский генерал настаивал на сдаче Магдебурга.
- Петух уже не поет слишком громко, - заметил один из слушателей.
- Старый плут получил насморк в наших траншеях, - заметил другой.
- Врачи посоветовали ему сменить климат! - прибавил третий. Присутствующие разразились шутками и смехом.
- Граф Тилли ещё узнает, что значит Магдебург! - произнес бургомистр с вызовом.
- А вы, жители Магдебурга, помните ли вы об участи Мострича? - спросил Магнус.
Все повернулись к старому солдату. По ассамблее прокатились возмущенные возгласы.
- Однажды вечером, а это было совсем недавно, Мострич решил, что он спасен, - продолжал Магнус, - враг отступил, устав от бесплодных атак. Но утром город был взят. Если вы не хотите снова оказаться в крови и пожарах, будьте начеку, буржуа!
Тут вошел курьер, принес последние новости. По дороге он встретил валлонские полки Паппенхейма, направляющиеся в Шоенбек.
- За ними следовало большое количество артиллерии, добавил он.
Услышав это сообщение, буржуа зашумели. Некоторые откровенно смеялись над Магнусом.
- Если вы больны, друг мой, не пейте больше, но разрешите нам хоть немного порадоваться жизни! - вскричал бургомистр.
- Плевать на нелюдима, который не хочет, чтобы мы веселились! подхватил ещё один.
- Если вы боитесь за Магдебург, мосье, отправляйтесь в Мострич! продолжил третий.
В то время, как одни продолжали разговор, другие, посетив подвалы дворца, ставили на столы бутылки и кувшины с вином.
- Ну что ж, приятного аппетита, сеньоры, - холодно произнес Магнус, я не хочу присутствовать на банкете по случаю похорон.
Тем временем Арман-Луи беседовал с г-ном Фалькенбергом о том, что он увидел и чего он опасался. Шведский военачальник нахмурил брови и обвел взглядом комнату.
- Я разделяю ваше мнение, но никто не желает меня слушать. Сам принц Кристиан-Гийом, который готов отдать голову на отсечение за наш город, прибыл на праздник. Я чувствовал бы себя счастливым, если бы имел около себя несколько подобных людей. В воздухе витает лихорадка свободы, она коснулась уже наших солдат.
И он указал в окно, где солдаты чокались кружками с вином с почтенными буржуа.
Арман-Луи и Рено вышли из дворца мрачнее тучи. Магнус шел молча.
Улицы, по которым они следовали, казалось, жили в празднике. Музыканты, стоя на возвышении, играли на инструментах и заставляли пускаться в пляс молодежь. Сотни столов, установленных прямо не улице, приглашали всех желающих. Их приглашали выпить и закусить. Играли трубы. Стаканы были полны вина.
Ноздри Каркефу раздувались, он с удовлетворением похлопывал себя по животу, следуя мимо кухонь. В одном месте он потребовал стакан доброго рейнского вина, в другом - ломоть хорошо зажаренного куриного мяса. Магнус смотрел на него с укоризной.
- Они объедаются и ты за ними, несчастный, а завтра враги будут в Магдебурге.
- Вот почему я не хочу, чтобы австрийцы и хорваты нашли хотя бы одну косточку, - приговаривал Каркефу за трапезой, набивая карманы тем, чего не мог унести.
Наступила ночь. Магнус накормил лошадей г-на де ла Герш и м-ль де Сувини и оседлал их, думая о том, что они всегда должны быть наготове.
Скоро лошади г-на де Шофонтена и м-ль де Парделан ничем не отличались от остальных. Провиант был заготовлен на несколько дней вперед. Арман-Луи и Рено не хотели посвящать своих возлюбленных в свои опасения. Магнус мог ошибаться в предсказаниях, и не нужно было, чтобы девушки провели ночь в страхе. Они только предупредили кузин, что отправляются в путь с первыми лучами солнца.
Городские гуляния продолжались всю ночь. Посты, заблаговременно расставленные Фалькенбергом вдоль крепостных стен, постепенно пустели. Солдаты, уставшие от долгого бдения, засыпали один за другим. Постепенно установилась тишина. Ни один звук не нарушал ночную тишь, только иногда можно было услышать неверные шаги какого-нибудь запоздалого путника, бредущего домой.
Такая же тишина опустилась на деревню. Огни бивуаков мерцали тут и там, ветер шумел и раскачивал деревья.
Тем не менее в этот ночной час, когда очертания домов и деревьев были едва видны, вдалеке можно было услышать глухой шум, похожий на тот, который издает отряд марширующих воинов. Беспокойство не давало уснуть Магнусу. Он бродил вдоль двери. Подойдя к часовому, старый воин тронул его за плечо:
- Не слышите ли вы ничего?
Часовой прислушался и разразился хохотом.
- Это уходит хорватская кавалерия, счастливого пути! - и, положив голову на спину своего дремлющего товарища, он закрыл глаза.
Шум продолжал доноситься с равнины, на мгновение Магнусу показалось, что он удаляется.