Читать интересную книгу Тайная история - Тартт Донна

Я спустился по черной лестнице к выходу цокольного этажа, дошел до Общин (фасад из красного кирпича распластался театральной декорацией на фоне пустого неба) и позвонил Генри из автомата. Трубку не брали. С близнецами та же история.

В Общинах не было никого, кроме пары изможденных уборщиц и тетки в рыжем парике, обслуживавшей коммутатор, — все выходные напролет она, скрючившись, сидела над вязанием, решительно наплевав на поступавшие звонки. Как обычно, в спину ей бешено мигали лампочки, но она обращала на них не больше внимания, чем тот злосчастный радист на «Калифорнийце» в ночь, когда «Титаник» пошел ко дну. Миновав парик, я направился к автоматам и уже со стаканчиком водянистого кофе вернулся позвонить еще раз. По-прежнему лишь длинные гудки.

Повесив трубку, я неспешно поднялся наверх и, достав из кармана подобранное на почте издание выпускников колледжа, сел в кресло у окна, чтобы спокойно выпить кофе.

Прошло пятнадцать минут, затем двадцать. Журнал нагонял на меня откровенную тоску. Складывалось полное впечатление, что лучшее, на что способны в жизни хэмпденские выпускники, это открыть магазинчик керамики на острове Нантакет или вступить в монашескую общину в Непале. Я отбросил журнал и уставился в окно. Освещение снаружи было очень необычным. Зелень травы почему-то становилась в нем до предела насыщенной, и раскинувшаяся внизу лужайка излучала неестественное, инопланетное сияние. На медном флагштоке посреди лилового неба хлопал американский флаг.

С минуту я сидел, разглядывая его, и вдруг, не в силах больше выносить ожидание, надел пальто и двинулся в сторону ущелья.

Лес был мертвенно тихим и как никогда враждебным. Черно-зеленые заросли, невозмутимые, словно вода в болоте, были насквозь пропитаны запахом прели и мокрой земли. Ни малейшего ветерка, ни одной птичьей трели, ни единого шороха. В ветвях кизила парили белые цветы — неподвижные и неземные под этим набухшим, погружающимся во мрак небом.

Я ускорил шаг — под ногами хрустели ветки, в ушах хриплым шумом отдавалось дыхание, — и вскоре тропинка вывела меня на поляну. Я застыл, переводя дух, и только спустя секунду-другую осознал, что там никого нет.

Ущелье лежало по левую руку — ощерившийся, вероломный надрез, обнажавший острое каменистое дно. Стараясь не подходить вплотную, я осторожно заглянул через край. Стояла полная тишина. Я повернулся к зарослям, из которых только что вышел, как вдруг послышалась возня, и откуда ни возьмись появилась голова Чарльза.

— Здорово! — обрадованно прошептал он. — Как тебя угораздило?..

— Закрой рот, — оборвал его резкий голос, и мгновение спустя, как по волшебству, из подлеска навстречу мне вышел Генри.

Сердце билось в горле, я не мог вымолвить ни слова. Взгляд Генри обжег меня огнем. Он собрался что-то сказать, но тут раздался треск сучьев и, повернувшись на звук, я с изумлением увидел Камиллу в брюках защитного цвета, которая перелезала через поваленный ствол.

— Что происходит? — услышал я голос Фрэнсиса где-то совсем рядом. — Могу я наконец выкурить сигарету?

Генри не ответил.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он меня с непередаваемым раздражением.

— Сегодня на кампусе вечеринка.

— Что?

— Вечеринка. Он сейчас там… И он не придет.

— Вот видишь, я же тебе говорил, — удрученно произнес Фрэнсис, осторожно выбираясь из кустов и отряхивая ладони. Что характерно, он был одет самым неподобающим образом — на нем был хороший, пожалуй даже элегантный, костюм.

— Меня, как всегда, никто не слушает. А я ведь еще час назад сказал, что мы только зря теряем здесь время.

— Откуда ты знаешь, что он на вечеринке? — спросил Генри.

— Он оставил записку. В библиотеке.

— Пойдемте домой, — сказал Чарльз, вытирая тыльной стороной ладони грязный след на щеке.

Генри не обратил на него никакого внимания.

— Черт, — сдавленно выругался он, мотнув головой, словно стряхивая воду. — Я так надеялся, что мы покончим с этим сегодня.

Какое-то время никто не произносил ни слова.

— Я хочу есть, — нарушил молчание Чарльз.

— Умираю от голода, — рассеянно добавила Камилла, и вдруг глаза ее в ужасе округлились. — О нет!

— Что такое? — выпалили все хором.

— Ужин. Сегодня же воскресенье. Сегодня он должен прийти к нам на ужин.

Повисла мрачная пауза.

— Я и думать про это забыл, — пробормотал Чарльз.

— Я тоже, — отозвалась Камилла. — А у нас дома ни крошки.

— Надо будет что-нибудь купить на обратном пути.

— Например?

— Не знаю. Что-нибудь, что можно быстро приготовить.

— Это немыслимо, — обрушился на них Генри. — Я же специально напомнил вам обо всем вчера вечером.

— Но мы забыли! — сокрушенным дуэтом воскликнули близнецы.

— Как вы могли забыть?

— Знаешь, если встаешь, планируя отправить кого-то на тот свет в два часа дня, уже как-то не думаешь, чем будешь угощать новоиспеченного мертвеца на ужин.

— Кстати, как раз сезон для спаржи, — участливо вставил Фрэнсис.

— Сомневаюсь, что она есть в «Фуд-кинге».

Генри вздохнул и направился к зарослям.

— Куда ты? — с тревогой спросил Чарльз.

— Выкопать парочку папоротников. После этого можем возвращаться.

— Ох, выкинь это из головы, — прикуривая сигарету, сказал Фрэнсис и, отшвырнув спичку, добавил: — Серьезно, ну кто нас увидит?

Генри обернулся:

— Кто-нибудь. И если это случится, я хочу иметь убедительный ответ на вопрос: что мы тут делали? И подбери спичку, — отчитал он Фрэнсиса.

Пустив клуб дыма, тот ответил ему злым взглядом.

Темнело, и с каждой минутой становилось все холодней. Я застегнул пиджак и, усевшись на сырой камень, с которого открывался вид на ущелье, уставился на грязный, забитый листвой ручеек, вяло бежавший по дну. За спиной близнецы спорили о вечернем меню, но вникать в их разговор мне не хотелось. Фрэнсис курил, прислонившись к дереву, потом затушил окурок о подошву и присел рядом со мной.

Время текло. Небо стремительно наливалось багрянцем. Светлый островок берез на другой стороне ущелья качнулся под порывом ветра, и я поежился. Сзади лились потоком реплики близнецов. Всякий раз, когда они были чем-то рассержены или расстроены, их можно было принять за Траляля и Труляля.

Внезапно зашелестел подлесок, и на краю поляны, вытирая запачканные ладони о брюки, появился Генри.

— Кто-то идет, — тихо произнес он.

Близнецы мгновенно прекратили спорить:

— Что?!

— Там, с другой стороны. Послушайте.

Мы молчали, обмениваясь тревожными взглядами. По лесу промчался вихрь, и на поляну вылетел ворох белых лепестков кизила.

— Ничего не слышу, — сказал Фрэнсис.

Генри приложил палец к губам. На секунду все снова замерли, напряженно вслушиваясь. Наконец я с облегчением выдохнул и открыл было рот, но тут и вправду услышал — хруст веток, шаги.

Мы переглянулись. Генри прикусил губу и быстро осмотрелся. Края ущелья были голыми — спрятаться негде, перебежать через поляну и скрыться в лесу, не наделав большого шума, нам бы никак не удалось. Он хотел что-то сказать, но вдруг совсем близко затрещали кусты, и он поспешно убрался с открытого места меж двух деревьев, словно нырнув с людной улицы в темный подъезд.

Остальные озирались, окаменев посреди поляны, и как один повернули голову к Генри, скрывшемуся в тенистом убежище. Он досадливо замахал нам рукой. Неожиданно я услышал скрежет гравия и, не соображая, что делаю, судорожно отвернулся, притворившись, что внимательно изучаю ствол стоящего рядом дерева.

Шаги приближались. Чувствуя на коже затылка покалывание бесчисленных иголочек, я почти уткнулся лицом в ствол, стараясь сохранять видимость глубокого научного интереса: серебристая, прохладная на ощупь кора, черная, блестящая цепочка муравьев, марширующих из укромной трещинки.

Вдруг, и едва ли не раньше, чем я успел это осознать, шаги остановились прямо за моей спиной.