— Как ты, Русий, наверно, помнишь, это я придумал, каким образом нам избавиться от Ария. По правде говоря, в тот миг я не подозревал, что все это придется делать мне самому. Я надеялся, что жребий выпадет кому-нибудь из вас.
— Почему ты боялся? Ведь твой план был вполне безопасен. Ты очутился внутри катера по чистой случайности.
— Случайность правит миром. Я предчувствовал, что все пройдет не столь гладко, как хотелось бы. Впрочем, скорей всего это только теперь кажется, что предчувствовал. Мы сильны задним умом и вспоминаем о приметах, лишь когда они сбываются. Я заманил Ария, захлопнул люк, и катер унес нас в пустоту.
— Сейчас, когда мне известно, что Арий очень могуществен, я не могу понять, почему он не воспользовался своей энергией, чтобы уничтожить катер и остаться таким образом на корабле.
— Наверно, что-то помешало ему. А возможно, он просто растерялся. Помню, Арий был ужасно зол. Он несколько раз ударил меня с такой силой, что едва не свернул мне шею. В моей памяти остались лишь три дня путешествия. В первые мгновения я думал, что Арий прикончит меня, однако очень скоро понял, что смерть видится ему слишком малой расплатой за то, что я совершил. Он замыслил куда более изощренную месть, требующую времени. А между тем со временем у нас было туговато. Хвала Разуму, курс катера оказался проложен таким образом, что нам не грозила опасность упасть на звезду, но зато куда явственней была перспектива подохнуть от жажды или задохнуться. И воды, и кислорода должно было хватить примерно дней на пять. Я вполне резонно предполагал, что это даст Арию еще один повод расправиться со мной. Я не знал, что он не нуждается ни в пище, ни в воде, ни даже в воздухе, и очень удивился, когда Арий швырнул оба сухих пайка мне. Мы летали меж звезд три дня. Тоскливое, признаться, занятие!
Раз или два я пытался прикончить Ария, нападая на него сзади, чтоб удушить, но в самый последний миг он ускользал из моих рук. По-моему, он даже не обращал внимания на мои выходки. Все эти дни он провел, практически не шевелясь, в кресле. Порой губы его приходили в движение, как будто он разговаривал. На исходе третьего дня он бросил на меня взгляд, и я понял, что меня больше не существует. Я не чувствовал собственного тела, а мир виделся мне глазами Ария. Малоприятное, скажу тебе, ощущение взирать на собственную оболочку, небрежно распластанную в кресле.
Я кивнул.
— Оно мне знакомо.
Олем поморщился. Я почувствовал, что он недоволен тем, что я вмешался в его монолог. Искоса поглядывая на меня, доктор продолжал:
— Все оставшееся время я был частью этого мерзавца, который таскал меня повсюду, где заблагорассудится. Земля была не только твоим домом, но и моим. Я повидал ее почти всю. Время от времени я натыкался на знакомые лица. Я видел Гумия, Давра, девушку по имени Леда…
— Стоп! — воскликнул я. — Ты видел Давра?
— Ну не сам я, а Арий.
— Выходит, он очутился на Земле еще до катастрофы?
— Я ничего не знал о катастрофе. Похоже, когда она случилась, мы были где-то далеко. Я еще помню, что очень долго видел снег. Мы были там, где много снега. Но Давра мне приходилось встречать не раз, это точно!
— Попытайся припомнить, как ты очутился на Земле.
— Арий, — поправил доктор.
— Конечно же, Арий!
— Это случилось… — Доктор потер ладонью щеку. — Знаешь, я не могу сказать точно, как это случилось.
— Неважно, пусть будет неточно. Как?
— Сначала были звезды, как всегда много звезд. Затем сверкнула вспышка, и я обнаружил, что стою посреди зеленой поляны. Там был еще какой-то человек.
— Какой? Попытайся вспомнить!
— Не знаю. Он был похож на человека. Но у него была серая кожа и такого же цвета волосы. Он коснулся ладонью плеча Ария и сказал…
— Что? Что он сказал?
Пальцы Олема принялись скрести плешь.
— Не помню точно…
— Постарайся вспомнить! — настаивал я. — Это очень важно.
— Кажется, он сказал: я принял тебя, брат.
Мой кулак врезался в переборку с такой силой, что титановая пластина не выдержала и погнулась.
— Я так и думал!
— О чем ты? — быстро спросил доктор.
— Ни о чем, — ответил я.
Мои подозрения подтвердились. Ария вытащил на Землю Командор. Но каким образом? Этого я не знал.
— Что ты помнишь еще?
— Многое. Всадники с мечами, диковинные существа, чудовища из подземного мира.
— Достаточно. — Все это было мне неинтересно. Главное я знал. — Сейчас ты получишь свою воду, — сказал я доктору.
— Очень любезно с твоей стороны.
Потянувшись рукой к блоку конвертора, я набрал заказ. Через несколько мгновений из стены выехал металлический контейнер. Я открыл его и достал емкость с дистиллированной водой.
— Держи.
Едва получив емкость, Олем тут же припал губами к ее краям. Кадык на тощей шее судорожно задергался.
— Хватит, — сказал я немного погодя и отобрал сосуд. — Ты должен пить понемногу. Если понадобится еще вода, нажми первую кнопку. Захочешь есть — вторую.
Доктор усмехнулся.
— Удобно. Как в обезьяннике. — Я не отреагировал. — И как долго это будет продолжаться?
— До тех пор, пока мы не найдем способ вернуться на Землю. Постарайся понять, это зависит не от меня. Не думаю, что хлор и холод придутся тебе по вкусу. Впрочем, все это поправимо. Я прикажу изготовить для тебя скафандр, и ты сможешь передвигаться по кораблю, с моего, естественно, ведома.
— Спасибо, ты очень заботлив.
Я постарался не замечать иронии.
— И запомни, тумаиты, все поголовно, — твои враги. При первом же удобном случае они попытаются убить тебя. Так что будь осторожен. Здесь, — я ткнул рукой в блок конвертора, — есть третья кнопка — для связи со мной. Если возникнет опасность, не церемонься. Где бы я ни был, я услышу твой вызов.
Доктор хотел съерничать и на этот счет, но передумал и просто кивнул.
— Тогда побудь один. Я должен идти. Вечером постараюсь придти вновь.
Поднявшись и отойдя на несколько шагов, я стал трансформироваться в тумаита. Пока я менял облик и облачался в скафандр, доктор Олем успел заказать и получить еду. Это была отвратительная на вид серая масса. Доктор пожирал ее с жадностью изголодавшейся крысы. Сглотнув невольно подступившую к горлу тошнотворную слюну, я надел шлем и занялся Уртусом. Когда оковы с сознания были сняты, Уртус покачнулся, и мне пришлось поддержать его за плечо. Указав глазами на дверь, я сказал:
— Идем.
До сержанта не сразу дошло, что его жестоко провели. Тяжело вздохнув, он поплелся следом, изливая в мой адрес тягучую волну ненависти. Все было нормально. Все было лучше, чем нормально. У меня появился шанс.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});