тактика такая: идём правым пеленгом, за 15 км до цели переходим на бреющий, за три километра до цели делаем горку, на планировании увеличиваем дистанцию до 100 метров между самолётами. Делаем один, повторяю – один заход! В скопление техники бьём ЭРЭСами, причесываем пушечно-пулемётным огнём, и на выходе бросаем бомбы. Там не промахнёшься! Никаких вторых и третьих заходов! Всю нагрузку сбрасываем за один заход! Всем понятно?
И опять, как перед первым вылетом, общее молчание было ответом. А что было говорить? Все они были битые и опытные бойцы, и каждый понимал, что иного способа выполнить боевую задачу нет – лишняя минута нахождения над целью в таких условиях может привести к невосполнимым потерям.
– Все хлопцы, по коням. Вылет через 5 минут.
Взлетели на этот раз в уменьшенном составе – двумя шестёрками. Точно также, проходя над аэродромом истребителей, подхватили свой эскорт в составе двенадцати Як-7Б.
Через пять минут после подхвата Яков вся группа из двух шестёрок Илов стала плавно уменьшать высоту, пока не перешли на бреющий полёт. Тяжёлые машины почти стригли верхушки сосен, и приходилось уделять повышенное внимание пилотированию. Идти плотным строем и без того достаточно трудно: надо не только активно шуровать ручкой и педалями, но и постоянно работать газом, пытаясь удержаться на необходимой дистанции за ведущим. А тут ещё и земля рядом…
Агния, сидя на широком ремне в своей кабине, с любопытством оглядывалась по сторонам: при полёте на высоте считанных десятков метров картины зимних пейзажей так стремительно проносились мимо, что захватывало дух. Хотелось поделиться своими ощущениями с Андреем, но ловя его мысли, которые были заняты исключительно пилотированием самолёта, она понимала, что любым разговором она может ему сильно помешать, поэтому сидела и помалкивала. Полчаса назад, присутствуя вместе со всеми стрелками при постановке боевой задачи, она хоть и не поняла до конца всех тонкостей предстоящего вылета, но легко улавливая мыслеобразы присутствовавших пилотов, девушка со всей чёткостью осознала, что дело им предстоит крайне трудное и рискованное. И ещё неизвестно, что лично ей предстоит сегодня сделать для того, чтобы защитить Андрея от смерти.
Пытаясь отогнать от себя тяжёлые мысли, она поправила на себе неуклюже-громоздкий американский бронежилет, поудобнее устроилась на ремне, и с удвоенным вниманием стала осматривать заднюю полусферу. Правее и немного сзади шла четвёрка штурмовиков их эскадрильи.
На этот раз к району разбитой переправы подходили по кратчайшему пути – солнце уже было достаточно высоко, и хитрость с заходом с тёмной стороны неба было уже не применить, да и любому дураку было понятно, что их там уже ждали. Вот только никто не ожидал, что будут ждать ТАК.
Над целью вился целый рой вражеских истребителей – явно больше двух десятков. Видимо, не в силах оперативно подтянуть к месту предполагаемой атаки дополнительные батареи зенитной артиллерии, немцы решили задачу другим, доступным им способом.
Завидев приближающуюся группу Яков (а первоначально они увидели именно их, так как Яки шли с превышением над Илами на 200 метров) немцы явно зашевелились: какая-то часть их истребителей направилась в их сторону, какая-то осталась барражировать на месте, а остальные пошли в набор высоты.
– Внимание! Истребители противника! – раздался в наушниках голос командира эскадрильи. Андрей посмотрел по сторонам, на самолёты их шестёрки. Было видно, как на ближайших к нему самолётах стрелки подобрались, прильнули к пулемётам.
– Внимание! – опять раздался голос комэска, – делаем горку!
И самолёт командира полез вверх. Андрей вслед за ним плавно потянул ручку на себя, следя за самолётом ведущего. Вот он перевалился через верхнюю точку и заскользил вниз, как на санках с горки. Андрей сделал горку чуть выше, чтобы увеличить дистанцию, и вошёл в пологое пике.
Смотреть по сторонам ему было уже некогда. А там уже закручивалась собачья свалка между нашими и немецкими истребителями. Четыре пары мессеров (это те, что сразу полезли в набор высоты), свалились сверху, как снег на голову, на истребители сопровождения, пытаясь связать их боем. Но те наши Яки, что сопровождали Илы, вёл в бой командир эскадрильи капитан Сергачёв, боевого опыта которому было не занимать, и уловка не прошла: в бой с мессерами ввязались только две пары Яков, остальные же пошли в набор высоты, не теряя из виду своих подопечных.
Четыре пары немецких истребителей, наращивая скорость, а это было видно по усиленному выхлопу их двигателей, пошли прямо в лоб на шестёрку Илов второй эскадрильи (в составе которой и летел Андрей), сопровождаемых четвёркой Яков. Когда дистанция сократилась до полутора километров, уже легко можно было узнать в них Фокке-Вульфы-190. Только у них были такие характерные, широкие и лобастые носы.
Чем руководствовались немецкие пилоты Фоккеров, идя в лобовую атаку на бронированные Илы? Побудительными мотивами могло быть и приличное преимущество в залпе61, и надежда на то, что штурмовики будут слишком заняты атакой по наземным целям. А может, взыграла в крови тевтонская гордыня, или же они получили однозначный приказ не позволить Илам отработать по переправе. Одним из решающих факторов могла быть и неплохая защищённость лётчика Фокке-Вульфа в лобовых атаках – широкий, звездообразный мотор защищал пилота лучше всякой брони. Да и бронирован Фоккер тоже был неплохо, в том числе и с фронтальной проекции тоже.
Как бы там ни было, но восьмёрка Фоккеров пошла в лобовую…
– Внимание! Истребители противника прямо по курсу! – все услышали в наушниках звенящий от боевого азарта голос командира эскадрильи, – приказываю – атаковать!
Все шесть Илов, только что сделавшие горку, и уже было начавшие свое пологое пикирование для атаки немецкой техники на земле, все, как один, подняли носы, и прибавив газу, пошли в лоб на восьмёрку Фоккеров…
***
Двинув ручку газа вперёд до упора, и немного взяв ручку управления самолётом на себя, стиснув зубы, лёгкими, чёткими движениями ручки Андрей вогнал одного из Фоккеров в центр прицела, взял чуть повыше (дистанция была метров 800…900) и нажал гашетки. Ил-2 содрогнулся от залпа, дымные трассы понеслись в сторону противника. На носах и крыльях Фоккеров появились трепещущие, яркие вспышки, и точно такие же трассы устремились навстречу. Время растянулось. Широко раскрыв глаза, Андрей завороженно смотрел, как несутся навстречу плотные пучки трасс. Руки как будто свело судорогой, где-то в ставшей вдруг пустой, как котёл, голове билась единственная мысль: «главное – не сворачивать, главное – не сворачивать». Гулко бабахнуло по плоскостям, шваркнуло, рикошетя и высекая искры, по бронекорпусу, хлестануло по лобовому бронестеклу. От этого удара Андрей на мгновение инстинктивно зажмурился, а когда открыл глаза снова, он увидел