попытались ударить, но резко поменяли цель и набросились на моего дракона.
— Вот сломаю, будешь знать! — заявила Ира.
— Ира! — вздохнул я.
Не то, чтобы я так уж дорожил этим сувениром, забавный, не более. Одна из шуточек Фаины, и объяснять тетке, почему сломалось, не охота.
— А вот сломаю!
Черт, да что в голове у этой девушки?! Ну что за детские выходки?!
— Ира, — я покачал головой и бросил взгляд на зеленого друга, жалко, конечно, — ломай, тетке объяснишь сама.
— И сломаю!
— Ломай.
От моего согласия пыл сразу угас, и Ира надулась еще больше. Ну, что я говорю — ребенок.
— О чем вы говорили с папой? — прервала девушка затянувшееся молчание.
— О хомяках, — снова улыбнулся я. — На, держи, — воспользовавшись заминкой, подарил свирепому грызуну цветочек и конфеты.
— Я серьезно! — помощница топнула больной ногой, и тут же заскулила.
— И я тоже, — нахмурился я, с беспокойством взглянув на девушку.
Ее, похоже, нужно связать, чтобы себе не навредила.
— Ну, скажи!
— Секрет, — я, наконец, тронулся с места, выезжая с паркинга.
Пока мой хромой хомяк затих, видно, придумывая, как выпытать у меня детали разговора, мне нужно было решить еще одну проблему: тащить ее домой или самому идти к ней.
— Костя! Ну скажи! Это мой отец, я имею право знать, особенно, если это касается меня!
Иры не хватило и на пять минут. Теперь она еще и цветок в руках крутила.
— А с чего ты взяла, что тебя? — не сдержался я, продолжая следить за дорогой. — Вдруг мы обсуждали проблемы глобального потепления?
Нет, тащить к себе это недоразумение не стоит. Лучше ее домой, там же накормить, уложить спать и уже после этого сбежать.
Я повернул во дворы и, проехав мимо своего дома, припарковался недалеко от подъезда хомяка.
— Да чушь это все! — не унималась девушка.
— Глобальное потепление? — я снисходительно улыбнулся и заглушил двигатель.
— Нет, вы говорили не о нем! — и, снова топнув больной ногой, Ира взвыла в голос.
— Точно свяжу! — выдохнул я, глядя на растирающую больную ногу девушку. — О нем, о нем. Интересная тема, знаешь ли. Так, все, выползай. Приехали.
Я дождался, когда Махрова, наконец, выберется из машины и вышел сам, не забыв продукты, и тут же ощущая всю уличную сырость. Да, ливня уже не было, и дождь едва накрапывал, но все равно ненавижу чертову питерскую погоду.
Закрыв машину, я посмотрел на застывшую в нерешительности Ирину.
— Ну что, кто быстрее до подъезда? — не смог сдержать шутки в адрес хомяка.
Она посмотрела на меня так зло, что я уже подумал, Махрова сейчас в меня запустит дареными конфетами и цветком. Но нет, гордо запрыгала в сторону подъезда, пытаясь не потерять тапки.
— Ну-ну, — усмехнулся я такому зрелищу, в два шага догнал беглянку и подхватил на руки.
— Я сама! — пискнула Ира, но вырваться не пыталась.
И то спасибо, а то нести и девушку, и пакет одновременно — не слишком-то удобно. А еще у меня промелькнула шальная мысль по поводу всего происходящего. Стало интересно, это мне так скучно жилось, что я решил добавить себе такие проблемы? Или просто сошел с ума?
* * *
Ирина
Время перевалило за полночь, когда очередная серия закончилась.
Сколько мы ты их уже посмотрели десять? Или меньше? Я повернулась спросить у Кости, затеявшего этот просмотр после получасового спора о фильмах и сериалах. Сперва мы просто обсуждали, а потом, выяснив, что я не видела такой замечательный сериал, он заставил его включить.
Я сидела и смотрела, периодически засыпая дракона вопросами и слушая его комментарии. А теперь вот обнаружила, что Зеллер спит.
Уткнувшись головой в мой бок, Костя обнимал меня одной рукой, вторую подложив под голову. А я-то гадала, чего это он затих. Не удержалась и пробежалась по волосам своего гостя. Как так вообще получилось? Мой дом, моя кровать, мои ноги, в конце концов?
Но, если подумать, меня сейчас несколько удивляет наличие дракона в моей постели. Тут я и не против, совсем не против.
Толку врать самой себе? Он мне нравится, любовь — не любовь, но одной ночью этого явно не исправить. Хотя любви до гроба я тоже не особо хочу. Хватит, поиграла в невесту, хочу свободы.
Но как так получилось, что моя жизнь изменилась за такой короткий срок? Злыдень, на которого я перевернула кофе, через две недели знакомства стал моим парнем, если эти отношения можно так назвать. А если верить папе, мы и вовсе знакомы давно. И я даже заявляла, что он будет моим мужем. И как только додумалась?!
Я неловко пошевелилась, чтобы включить свет и отключить телевизор.
— Что? — от внезапной тишины Костя проснулся, и сел, видимо, пытаясь понять, что происходит и где он.
— Ты уснул, — я не смогла сдержать улыбку, глядя на растерянное лицо мужчины.
Все же, он может быть милым.
— А времени сколько? — не дожидаясь моего ответа, Зеллер потянулся за своим телефоном, лежащим на тумбочке рядом со мной, немного придавив меня своим весом.
У меня перехватило дыхание от этой близости. В голове мгновенно появилась мысль, чтобы приватизировать его немедленно. Ну, а что? Он же сам это затеял. И с позиции родителей, он мой парень. Мы для всех официально встречаемся. Так почему не воспользоваться?!
— Как поздно, — выдохнул Костя, снова садясь на место и пролистывая сообщение в телефоне. — Черт, Фаина доложила отцу, что у меня появилась девушка.
— Так тебе и надо, — я не смогла сдержать смешок, видя, как Костя нахмурился.
А вот и пусть! Не только мне от родителей теперь страдать.
— Нет, ты не понимаешь, — хмыкнул дракон, отключая экран телефона и переводя взгляд на меня. — Отец поделился этой новостью с матерью. И вот тут уже не до шуток.
— Да, ладно, что страшного? — вздохнула я.
— Это мама, — Костя потер лицо руками, — и она хочет внуков. И поверь, теперь мы в зоне риска. Не удивлюсь, если она приедет с тобой знакомиться в ближайшие дни. А потом и вовсе планировать свадьбу, обустраивать комнату для новых внуков…
— Но мы же не собираемся жениться! — заявила я. — Мы просто…
— Это ты так думаешь, — Костя со вздохом опустился на подушку. — А вот они ухватятся за любой шанс женить меня. А ты ведь хорошая кандидатура, они твое детское заявление мне и так припоминали при каждом удобном случае последние шесть лет. А теперь… Черт, и как я об этом раньше не подумал?!
— А я говорила, что ты зря варил эту кашу.
— Ир, я не жалею, что это