– Обст! – взмолился я, чувствуя, как выскальзывает из рук дергающаяся нога Тлисора, отчаянно пытавшегося за что-нибудь уцепиться. – Помоги!
А еще я видел, что один из верхних камней вот-вот обрушится, причем обязательно угодит мне на голову.
Обст, застывший на мгновенье от неожиданности, бросился на помощь. Он ухватил Тлисора за вторую ногу, и мы рывком вытянули матроса внутрь башни. Потом, сидя на полу, мы смотрели, как падает тот самый камень, чтобы удариться о другие и исчезнуть в дыре.
За стенами башни действительно шел дождь, перемежаемый сильными порывами ветра. И ветви недалеко растущих деревьев шумели так, что удивительно было, почему мы с Обстом не смогли ничего услышать. В дыру тянуло свежестью, и она особенно чувствовалась после затхлого, спертого воздуха в башне.
– Тлисор, будь ты девицей, даже самой страшненькой, я бы непременно на тебе после такого женился, – неожиданно заявил Обст, подбородком указывая на образованную Тлисором дыру.
– Вот еще! Будь я девицей, я бы себе побогаче жениха нашел, – не остался в долгу Тлисор. – Не такого оборванца.
И действительно, после долгого времени, проведенного взаперти, и особенно после хождения по башне мы выглядели так, что впору милостыню просить. В разорванной одежде, с потеками пота на грязных лицах, с всклокоченными пыльными волосами. Но мы смеялись, потому что свобода – вот она, рядом, и до нее всего лишь несколько шагов.
– Силен же ты, – с восхищением покачал головой Обст, когда мы подошли к дыре в стене и оценили толщину кладки. Размаха рук не хватило бы, чтобы ее замерить. И тем невероятней казалось то, что только что на наших глазах сделал Тлисор.
– Высоковато до земли получается, – прикинул расстояние Тлисор, выглядевший именинником. Еще бы, он и дверь обнаружил, и стену башни Древних, устоявшую перед тысячелетиями, сокрушил.
– Что бы мы без тебя делали? Точно бы пропали. А на землю ничего, спустимся, – обнадежил я его. Слева, почти рядом, виднелась скала, но взобраться на нее по мокрому отвесному склону даже пытаться не стоит, лучше уж вниз, так надежнее.
Несколько мгновений я размышлял, вдыхая всей грудью воздух, несущий в себе запахи травы, листвы, мокрой земли, затем обратился сразу к обоим:
– Так, парни, сейчас вы пойдете вниз и приведете сюда всех остальных. И не забудьте прихватить мешки. Из них, если разорвать на полосы и сплести, вполне получится достаточной длины веревка. Не хватит – разорвем одежду. Голыми останемся, но веревку сделаем.
Тлисор, все еще улыбающийся, задумчиво промолвил:
– На ярусе под нами неплохо бы все осмотреть. Думаю, там много чего интересного можно найти. Не с пустыми же руками возвращаться? Вон, вы себе хоть трубу успели найти.
«Еще вернуться нужно», – подумал я. Вслух же сказал:
– Посмотрим. Думаю, если даже час на этом потеряем, с голоду помереть не успеем. А трубу я тебе отдам, за эту дыру.
– Нет, – покачал он головой. – Я ее не возьму. Вы же меня, получается, от смерти спасли. Иначе лежал бы сейчас внизу и, вместо того чтобы в скором времени поесть от души, сам бы кого-нибудь кормил. Ну пошли, женишок, – обратился он уже к окуднику.
– Ты как будто бы всех нас сразу спас, – пожал я плечами. – И осторожней там, через поток! – напомнил им уже вслед.
Оставшись один, я подошел к дыре. Теперь, при внимательном рассмотрении, стало заметно, что кладка как будто бы ушла чуть вперед. Вероятно, именно поэтому Тлисору и удалось пробить ее.
«И все равно чудеса! – все не мог я успокоиться. – Вот так, одним толчком, выбить из стены эти огромные глыбы!.. И как замечательно, что он смог услышать, что творится снаружи!»
Дождь, кстати, почти утих, и вдали, в той стороне, где находился «Иоахим Габстел», на полнеба раскинулась радуга. Помню, в детстве, еще совсем мальчишками, мы пытались найти то место, где ее дуга упирается в землю. Ведь именно там обязательно должен быть потайной вход в руины Древних, где так много всяческих сокровищ!
Вот, например, как это. Подобрав с пола трубу, я снял шейный платок, собираясь протереть им линзы. Платок выглядел так, будто нашел я его утопленным в грязь колесом проехавшей телеги. Я собрался уже выбросить его в дыру, но передумал: для веревки пригодится любой лоскут.
Я повертел трубу в руках, затем решительно приставил к глазам. Ничего – через нее был виден только смутный свет.
Отчаиваться мне и в голову не приходило. Заставить работать любую из чудесных вещей, доставшихся нам в наследство от Древних, относительно несложно. В подавляющем большинстве случаев нужно сжать ее в определенном месте. Или провести по ней ладонью. Иногда просто встряхнуть. И уж совсем редко, как, например, в фонарях, необходимо провернуть корпус.
Для начала я трубу потряс. Ничего. Затем провел по ней ладонью. Сначала плавно и едва касаясь, затем резко и с силой. Есть!
Внутри трубы что-то едва слышно щелкнуло, и горизонт резко приблизился. Не скрывай «Иоахима Габстела» джунгли, я непременно смог бы рассмотреть его во всех мельчайших подробностях. Провел ладонью назад, и горизонт стремительно уплыл. Забавы ради я навел трубу на ближайший ствол дерева, поводил туда-сюда ладонью, настраивая, и некоторое время любовался снующими вверх-вниз муравьями. Надо же! Оказывается, глаза у них состоят из множества шестиугольников и очень напоминают купол, покрывающий эту башню.
Настроение стремительно подскочило: ради обладания такой штукой можно было и поголодать несколько дней. А если еще попробовать… а вдруг!..
Зажав трубу в обеих руках, я провернул ее так, как обычно делал с фонарем, ушедшим сейчас вместе с Тлисором в пещеру. И снова щелкнуло, но на этот раз громче. Ну-ка, ну-ка!
Став спиной к дыре, почти прикрыв ее спиной, я снова поднес трубу к глазам. Провел по ней ладонью, едва не взвыл от радости и уселся на пол там, где стоял, глупо улыбаясь. Такие трубы попадаются настолько редко, что многие даже считают, что это легенда. С помощью такой трубы можно видеть даже в темноте.
«Заодно уж и занятие себе нашел, – подумал я, не переставая улыбаться. – Осмотрю все здесь хорошенько. И время убью, и, глядишь, найду что-нибудь ценное. С такой трубой это несложно».
Где-то за стеной башни раздался негромкий стук камня. Высунувшись до половины, я повернул голову влево, туда, где башня вплотную примыкала к скале. И встретился взглядом с чируком, оказавшимся от меня на расстоянии вытянутой руки.
Оба мы вздрогнули от неожиданности, я отпрянул, умудрившись удариться затылком об нависающий над головой камень, а чирук забалансировал на узком каменном карнизе, как оказалось, идущем к самому лазу.
Будь у меня в руках сабля – легкий укол, и все, он упал бы вниз. Но она осталась где-то там, в темноте, сзади. Не до сабли было мне, поглощенному чудесной зрительной трубой Древних. Почему-то в тот момент мне вспомнились слова Аделарда о том, что неприятности приходят именно тогда, когда меньше всего их ждешь. Обдирая плечо о камень, я рванулся внутрь, лихорадочно пытаясь вспомнить: где же я мог оставить оружие?