Читать интересную книгу История Крестовых походов - Жан Жуанвиль

Как только мы добрались до места, оставленного турками, сарацины в Баниасе уклонились от боя, и, не оказывая сопротивления, оставили город нашим людям. Когда я был на вершине холма, гроссмейстер храмовников, услышав, что я в опасности, стал подниматься ко мне по склону. Одновременно германцы из отряда графа д'О тоже двинулись вслед за мной. Увидев, что турецкая кавалерия на полном скаку мчится к замку, они кинулись в погоню за турками. «Мессиры, — закричал я, — вы действуете неправильно! Мы на той позиции, которую нам было сказано занять, а вы нарушаете приказ».

Замок, который стоял над городом, назывался Субейба. Он возвышался над горами Ливана, а ведущие к нему склоны были усеяны каменными глыбами, огромными как сундуки. Когда германцы поняли, что погоня ничего не даст, они повернули обратно. Сарацины, увидев, что враг поворачивает, атаковали германцев в пешем строю, сбрасывая на них огромные камни с вершин скал и подрезая конскую упряжь.

Сержанты, которые были при нас, видя урон, причиненный германцам, начали терять присутствие духа. Поэтому я сказал им, что если они отступят, то навсегда будут выгнаны с королевской службы. «Мессир, — сказали они, — мы в неравном положении, потому что вы на коне и легко можете ускакать, а мы пешие, и сарацины перебьют нас». — «Что до этого, — сказал я, — клянусь вам, что никогда не отступлю, а спешусь и останусь с вами». Я спрыгнул с коня и приказал отвести его к храмовникам, которые располагались сзади нас на расстоянии полета стрелы.

Когда германцы отступали, короткая тяжелая стрела (из арбалета. — Ред.), выпущенная сарацинами, поразила одного из моих рыцарей, Жана де Буси, в горло, и он мертвым рухнул к моим ногам. Его дядя, Гуго д'Эко, который вел себя очень мужественно на Святой земле, сказал мне: «Помогите нам, мессир, спустить моего племянника вниз по склону». — «Любой, кто поможет вам, заслуживает худшей судьбы, — сказал я, — потому что вы поднялись сюда без моего приказа, и коль скоро вас постигло несчастье, вы заслужили его. Сами тащите тело вниз, потому что я не сдвинусь с места, куда был послан».

Как только Жан де Валансьен услышал об опасности, в которой мы оказались, он поднялся к Оливье де Терму и другим рыцарям из Лангедока. «Мессиры, — сказал он им, — я прошу и приказываю вам от имени короля помочь мне спасти сенешаля». Пока он говорил о своей озабоченности, Гийом де Бомон подошел к нему и сказал: «Вы напрасно беспокоитесь. Сенешаль мертв». — «Меня не волнует, жив он или мертв, — ответил мессир Жан. — Я должен доставить королю известие о нем». Снявшись с места, он поскакал туда, где мы находились на горе. Приблизившись, он крикнул, чтобы я подошел и поговорил с ним, что я и сделал.

Оливье де Терм указал, что мы находимся в очень опасном положении. Если мы попытаемся спуститься потому пути, по которому поднимались, мы не сможем его преодолеть без больших потерь, потому что склон крутой и скользкий, и сарацины будут поражать нас сверху. «Но если вы послушаете меня, — добавил он, — я помогу вам уйти без потерь». Я попросил его объяснить, каких действий он ждет от нас, а я уж позабочусь, чтобы все было сделано, как надо.

«Я расскажу вам, — сказал де Терм, — как мы сможем уйти. Мы спустимся прямо по этому склону, как если бы собирались идти к Дамаску. Сарацины, которых вы видите наверху, подумают, что мы готовы атаковать их с тыла. Как только мы окажемся на равнине, то пришпорим коней и обогнем город. Прежде чем они успеют перехватить нас, мы перейдем речку и, кроме того, нанесем сарацинам большой урон, потому что подожжем обмолоченное зерно, лежащее на полях».

Мы последовали его указаниям. Он заставил нас взять несколько пустых тростниковых стеблей, из которых делают флейты, наполнить их тлеющими углями и засунуть в груды зерна. Таким образом, благодаря мудрым советам Оливье де Терма, мы с Божьей помощью оказались в безопасности. Тем не менее должен сказать вам, что когда мы вернулись в лагерь, где располагались наши люди, то увидели, что все они уже сняли доспехи; никто и не подумал о нас.

На следующий день мы вернулись в Сайду, где находился король. Мы увидели, что он лично организовывал похороны всех тех христиан, которых сарацины убили, когда разрушали город. Он сам нес останки дурно пахнущих трупов во рвы, где их погребали; и король не зажимал носа, как это делали многие. Он послал за рабочими во все концы и начал заново укреплять город высокими стенами и башнями. Вернувшись в лагерь, мы увидели, что король сам наблюдал за благоустройством тех мест, где предстояло стоять нашим шатрам и палаткам. Король отвел мне место рядом с графом д'О, ибо знал, что этому молодому рыцарю нравится мое общество.

Должен рассказать вам о некоторых забавных проделках графа д'О. У меня было нечто вроде дома, в котором я ел вместе с моими рыцарями. Рассаживались мы так, чтобы падал свет из дверей, которые, так уж получилось, выходили на жилище графа д'О. Граф, который был весьма изобретателен, построил миниатюрную катапульту, с помощью которой кидал камни в мою палатку. Видя, как мы рассаживались к трапезе, он рассчитывал свою машину так, чтобы она добивала камнями до нашего стола, и открывал стрельбу, разбивая наши тарелки и стаканы. Как-то мне довелось купить кур и каплунов, а кто-то подарил графу медведя. Он позволил зверю залезть в мой курятник, где он придушил дюжину кур прежде, чем его выгнали. Женщина, которая присматривала за моими курами, колотила медведя прялкой.

Пока король укреплял Сайду, в лагерь прибыли какие-то купцы и рассказали, как король татар взял Багдад и захватил в плен религиозного главу сарацин, который правил городом и носил титул халифа Багдада. (Здесь Жуанвиль напутал с датами. Багдад был взят войсками внука Чингисхана Хулагу в 1258 году. Сдавшегося халифа аль-Мустасима монголы убили (без пролития крови — завернув в кошму и затоптав насмерть.) Хулагу стал основателем династии Хулагуидов и самостоятельного государства, соперничавшего с Золотой Ордой и другими. — Ред.) Они поведали нам, как происходило взятие города и его правителя, и выглядело это так: осадив Багдад, король татар (Хулагу. — Ред.) послал к халифу сказать, что очень хотел бы организовать брак между их детьми. Советники халифа посоветовали ему согласиться на это предложение. Затем король татар потребовал от халифа прислать к нему не менее сорока членов его совета, чтобы они подкрепили клятвой этот брак, что халиф и сделал. После этого король (Хулагу. — Ред.) попросил его прислать еще сорок человек из числа самых богатых и уважаемых горожан. Халиф сделал и это тоже. Король в третий раз потребовал от халифа еще сорок человек из числа лучших приближенных, и снова халиф подчинился. Теперь, когда все лучшие люди города оказались в его власти, король прикинул, что несчастные горожане, лишившиеся лидеров, не смогут обороняться. Посему он приказал отрубить головы шестерым наиболее значительным пленникам, повел свои войска на штурм Багдада, захватив и город, и его халифа.

Чтобы скрыть свое предательство и возложить вину за потерю города на халифа, король татар приказал посадить его в железную клетку, в которой халифа почти не кормили, лишь поддерживая в нем жизнь. Король спрашивал его, не голоден ли он, и халиф отвечал, что хочет есть, чему не стоило удивляться. Король взял большое золотое блюдо с украшениями и драгоценными камнями, поставил его перед своим пленником и спросил его: «Ты узнаешь эти драгоценности?» Тот ответил: «Да, они мои». Король татар спросил, много ли он за них заплатил, и халиф ответил, что так и есть. На что король сказал: «Поскольку ты их так высоко ценишь, бери из драгоценностей, которые видишь перед собой, сколько хочешь и ешь их». Халиф ответил, что не может этого сделать, потому что они — не еда, которой можно питаться. И король сказал ему: «Теперь ты видишь, что значит для тебя оборона, потому что, если бы ты роздал свои сокровища — от которых сейчас тебе нет никакого толка — своим воинам, ты мог бы успешно противостоять нам, а теперь, в час твоей величайшей нужды, они тебе ни к чему».

Как-то ранним утром, когда король Людовик IX укреплял Сайду, я пошел повидаться с ним и застал его на мессе. Он собирался отправиться на верховую прогулку и попросил меня подождать. Так я и сделал. Минуя поле, мы проехали перед небольшой церковью и увидели внутри священника, отправлявшего мессу. Король рассказал, что эта церковь была возведена в память о чуде, явленном Господом нашим, когда Он изгнал дьявола из тела дочери вдовы. Он сказал мне, что, если я не против, хотел бы остаться и послушать мессу, которую священник только начал. Я ответил ему, что, по-моему, это хорошее дело.

Когда нам пришло время получать pax, таблетку с изображением креста, я заметил, что клирик, который помогал во время службы, был высок, смугл, худ и волосат. Я испугался, что он может быть одним из этих зловещих асасинов и, подойдя к королю, способен убить его. Поэтому, встав, я перехватил таблетку и сам преподнес ее королю.