Читать интересную книгу Подвиг живет вечно (сборник) - Иван Василевич

Что знал Василий Рощин о своей будущей работе? Очень мало. Но он понимал главное: придется вести борьбу с белогвардейщиной и ее японскими покровителями в Маньчжурии. В ноябре 1925 года он прибыл в Харбин. Это было время, когда город буквально кишел остатками разгромленных армий Колчака, Семенова и прочих генералов и атаманов. Кто-то метко окрестил Харбин тех лет «помойной ямой белоэмиграции».

Молодой чекист Василий Рощин с присущей ему высокой ответственностью и целеустремленностью решал ответственную задачу: изыскивать средства и возможности для срыва диверсионных планов белогвардейцев, при любой подходящей ситуации ставить их под удар.

— Можно было бы много рассказать о той работе, ее сути, — говорит наш собеседник. — Приведу лишь один пример. Среди белоэмигрантского отребья, выброшенного Красной Армией из Приморья, находился отряд полковника Карлова. Мы узнали, что японцы готовят переход его банды в районе Амура на советский берег для проведения диверсионных акций. Но сведения, конечно, были слишком общими, чтобы наверняка предотвратить этот «поход» и обезвредить банду. И вот тогда приняли решение внедрить во вражескую среду своего человека. Поручили эту деликатную операцию мне. Я подыскал верного помощника, и тот с помощью ловких, я бы сказал, «шахматных» ходов занял в отряде Карлова пост начальника штаба. Дальше шло все как по маслу: от него мы получали всю необходимую оперативную информацию о ходе подготовки операций банды. Хотите знать, чем все кончилось? Когда белые добрались до Амура, благополучно погрузились на лодки и, окрыленные успехом, приблизились к противоположному берегу, их встретил шквальный огонь красноармейцев. Никто из налетчиков не уцелел…

Василий Петрович Рощин пробыл в Маньчжурии несколько лет. Одним из первых наших работников в Китае он узнал о «меморандуме Танака» — этом секретном докладе премьер-министра Японии императору, в котором формулировалась политика широкой агрессии против Китая, других азиатских государств, обосновывалась необходимость войны с Советским Союзом.

В начале 30-х Рощина ожидала другая работа. Разведчик должен быть, естественно, всегда готов к самым неожиданным поворотам в своей судьбе и к той новой роли, которую придется играть при изменении условий работы и обстоятельств жизни.

— Я вот все думаю: с чем можно сравнить нашу не совсем обычную деятельность?.. — Василий Петрович помолчал. — С трудом актера? Может быть, хотя и с большой натяжкой. Ведь артист, когда под аплодисменты опускается занавес, смыв грим и сняв костюм, скажем, короля Лира, может спокойно идти домой. А вот перед чекистами занавес не опускается никогда. Да и аплодисменты не для нас… После неспокойной работы с недобитыми белогвардейцами мне пришлось окунуться в совершенно новую среду. В середине 1932 года меня командировали в Германию…

На моих глазах развалилась Веймарская республика и к власти пришел Гитлер.

Германский фашизм, немецкая национал-социалистская партия появились на свет потому, что были необходимы германскому капитализму. Деньги магнатов тяжелой промышленности явились животворным источником для нацистской партии, в них «секрет» ее стремительного взлета. Детище монополистов, банкиров и милитаристов оказалось всесильным.

30 января 1933 года Гитлеру удалось добиться от престарелого президента Гинденбурга своего назначения на пост канцлера рейха. 28 февраля того же года запылал рейхстаг. Эта провокация, в которой личное участие принимал «наци № 3» Геринг, была использована Гитлером для отмены конституционных гарантий. Затем последовали распоряжения о запрещении и преследовании Коммунистической партии Германии, об аресте функционеров компартии, о запрещении социал-демократической партии. Профсоюзы были разгромлены, депутаты социал-демократы оказались в концлагерях. Начался невиданный террор против прогрессивных деятелей культуры, на улицах и площадях запылали костры из книг, многие тысячи людей были брошены в тюрьмы, убиты и замучены.

— Все это происходило на моих глазах, — продолжал свой рассказ Василий Петрович. — После прихода к власти фашистов чрезвычайно усложнилась обстановка для советских работников в Германии. За ними внимательно следили агенты гестапо, круглосуточно прослушивались телефонные разговоры, к сотрудникам советских учреждений назойливо напрашивались в друзья разные подозрительные личности. Возникла чрезвычайно важная задача по ограждению нашей страны от проникновения вражеских лазутчиков, ибо в то время в Советский Союз выезжало большое число немецких специалистов. Нужно было тщательно изучать быстро набиравшего силу потенциального противника, анализировать действия, цели и планы нацистских руководителей. Что скрывать, мы тогда очень мало знали о них, о приемах, методах и средствах проводимой ими политики.

К этому времени у меня появился знакомый, общение с которым принесло много пользы… Не буду называть имени. Видимо, его давно уже нет в живых. Был он из обрусевших немцев, имел небольшое именьице где-то в Поволжье. Волны революции выбросили за рубеж и его, мелкопоместного. Обосновался он в Берлине, открыл частное сыскное бюро. Желает, например, ревнивый муж знать все детали поведения своей супруги во время его длительной командировки: битте зер… Хочет некий предприниматель быть в курсе тайных дел своего ближайшего компаньона: опять же, пожалуйста… А уж если надо было получить подробную характеристику на то или иное конкретное лицо, тут мой приятель разворачивался вовсю…

Большой мастер был. И что любопытно — его услугами начало пользоваться гестапо. Бывал он на личных аудиенциях и у Мюллера, того самого, которого с блеском сыграл артист Броневой в «Семнадцати мгновениях»… Жаль только, что подлинного Штирлица у нашей разведки тогда не было…

Тосковал обрусевший немец по России, и очень не нравились ему фашисты. На том мы и подружились. Получил сначала от него детальные справки на Геринга, Гиммлера, банкира Шредера и многих других. Даже о мелких грешках рейхсмаршала узнал мой знакомый. Заезжал Геринг к одной молоденькой актрисе. Нечасто и тайно. Даже в спальню к ней проникли агенты моего приятеля. Над широкой кроватью служительницы Мельпомены висел огромный портрет рейхсмаршала с такой вот надписью: «Мой Геринг, я всегда тебе верна». Эта деталь, конечно, так, смеха ради. Нас, естественно, интересовали другие детали биографии нацистских бонз. В первую очередь Гиммлера и барона фон Шредера.

Германский фашизм, представлявший режим террора и произвола, мог существовать лишь при помощи сети преступных организаций, таких, как СС, гестапо, СД и так далее. Среди них так называемые «охранные отряды», сокращенно именуемые СС, занимали особое место. Организация СС, созданная в 1925 году как преторианская гвардия Гитлера, как организация профессиональных убийц и погромщиков, оставалась такой же на всем протяжении своего существования. Ею вначале руководил Геринг, а с 1929 года Гитлер назначил на этот пост Гиммлера, возложив на него специальную задачу превращения СС в мощную отборную силу, которую можно было бы использовать при любых обстоятельствах. Так Гиммлер обрел поистине необъятную власть, и надо было узнать о нем как можно больше.

Крупнейший кельнский банкир Шредер был личным другом Гитлера, фюрер присвоил ему звание обергруппенфюрера СС. Шредер широко финансировал нацистскую партию, выплачивал колоссальные суммы на «особые мероприятия» Гиммлера. Но самое главное — и это тоже удалось узнать — барон был тесно связан с американскими финансовыми магнатами, и в частности с американским банком «Салливэн энд Кромвелл», во главе которого стоял Джон Фостер Даллес, родной брат Аллена Даллеса, «главного шпиона», как называли его в Америке. Вы же знаете, что именно Аллен Даллес в годы войны вел в Швейцарии тайные переговоры с личным представителем Гиммлера о заключении сепаратного мира. (Об этом еще пойдет речь позже…)

Но самую большую услугу мой приятель оказал тогда, когда назвал фамилии немецких «специалистов», выезжавших по контракту в Советский Союз на наши заводы и стройки. Я имею в виду тех «специалистов», которые ехали со специальными заданиями, то есть агентов гитлеровских секретных служб. Однако дружбу с частным детективом пришлось прервать. На одной из встреч он с грустью сказал, что вроде бы попал «под колпак» службы Мюллера. Мне пришлось срочно покинуть пределы Германии…

В 1935 году Рощин оказался в Австрии, стал свидетелем аншлюса. Именно Австрия оказалась первой жертвой гитлеровской политики реванша. «Немецкая Австрия, — писал фюрер в книге „Майн кампф“, — должна вернуться снова к великой германской отчизне». 11 марта 1938 года он отдал приказ вермахту вступить на австрийскую землю. 13 марта был опубликован закон, по которому Австрия становилась частью третьего рейха. Наше правительство предпринимало настойчивые усилия, чтобы предотвратить дальнейшую агрессию нацистов. Было решительно осуждено военное вторжение Германии в Австрию. Советский Союз заявлял о своей готовности принять участие в любых мероприятиях по организации коллективного отпора гитлеровским агрессорам. Но голос разума, к сожалению, не был услышан…