— Мне надо к ребятам… к моей группе.
Но Пащин его уже не слышал, обратив все внимание на следующего пациента.
В несколько приёмов Александр достиг своей группы. Других потерь не было, они уже выходили за околицу. Гаргульи не решились атаковать на ровном месте и отправились на поиски менее зубастой добычи.
Мелкими группками бойцы возвращались к исходному рубежу, выстраивались в ровные прямоугольники. Вид у большинства был потрепанный, только несколько групп не попали под массированную атаку. Александр проводил Константиноса в лазарет, пересказал целителям, в чем дело. На него махнули рукой: было много более тяжело раненных, но Константина оставили. Не успел Александр вернуться, как откуда-то перенёсся профессор Марадей и, полётывая перед строем на метле, обратился к студентам с речью:
— Бойцы! Сегодня очень тяжелый для нас день. Обычно на такие прорывы отваживалось не более десяти — двадцати существ, при этом они выходили на поверхность в нескольких разных местах. Самой сложной проблемой до сих пор для нас было их найти. На этот раз у нас имеет место массовое вторжение, причем на этот раз, кроме гаргулий, во вторжении участвуют и более опасные существа. У нас тут ещё относительно простой участок, другим курсам пришлось тяжелее. Наш план действий следующий. Насколько нам известны повадки этих существ, ближе к утру они попробуют внезапную атаку. Наша задача — отразить атаку и дождаться, пока не прибудет тяжелое вооружение. Оно сейчас используется в другом месте. Через несколько минут прибудут еда и питьё. Из строя не выходить — так гаргульям будет труднее до вас добраться. Вы и порознь оказались для них сложной задачей, в строю вы для них неуязвимы. Командирам взводов — пересчитать личный состав, доложить о потерях.
Александр опустился в снег, прямо на шинель, и замер в каком-то тупом равнодушии ко всему. Какая еда? Галина умерла, Палиас чуть не умер, гаргульи живёхоньки. Студенты уже за пределом выносливости, а ещё не вечер. И даже не утро. Кто-то сунул ему в руки кружку с чем-то дымящимся, он выпил, не чувствуя ни вкуса, ни температуры. Начинало понемногу светать.
Должно быть, в кружке было нечто сильнодействующее. Через некоторое время способность воспринимать окружающее к нему понемногу вернулась. Александр осмотрелся. Майоров потягивал чай из кружки, Ваулина, привалившись к Дубровской, спала. Шигарев сидел, обхватив свой автомат, и о чём-то беседовал с Соколовым. Шинель у Соколова была порвана. Прохоров и Савелкин смотрели в сторону деревни.
За то время, пока Александр был в прострации, Валерий Марадей организовал магов, не участвовавших в битве, на постройку окопов. Маги по воздуху приволокли бревна с лесопилки и наколдовали глубокие канавы. Получилось три ряда вполне неплохих окопов. Теперь магам будет, на что якорить щитовые заклинания.
Дмитрий Митяев по прозвищу "Митяй" сидел, опершись о товарища, и что-то упорно бубнил под нос. Его дружок, Пётр Сорокин по прозвищу "Бык", спал. Александр прислушался к бормотанию Митяя:
— Кровь на снегу, мозги на стене
— Чёрное небо, каменный враг
— Мы стоим, они разбиваются о нас
— Кровь на снегу, души в небе…
Митяй наконец-то увидел настоящий бой и сочинял стихи! До этого он изводил всех историями о том, как "кошку переехала машина, а мозги во все стороны", или о том, как кого-нибудь убили, а "крови на три ведра!". Странный парень. Один раз Митяй разлил чернильницу (что само по себе было подвигом — чернильницы в университете были магическими непроливайками), и в то время, когда весь народ кинулся ему на помощь — ловить чернила и стирать пятна — он стоял столбом, смотрел, как чернила растекаются по столу, и только повторял раз за разом: "Не надо, не надо, смотрите, как красиво!"
Неподалеку от Александра (его группа, как пришедшая одной из последних, располагалась на правом фланге) остановились профессор Пащин и профессор Марадей.
— Никогда такого не было, — говорил Валерий Марадей, — такой массовый прорыв мы видим впервые. Видать, дела в одной из пещер пошли совсем плохо, если беженцы пошли тысячами. Группа номер пятнадцать скоро закончит с хозяевами и будет тут, тогда нам станет полегче. А до этого, боюсь, гаргульи доедят остатки деревенских и повалят на наших малышей.
— А наши ребята молодцы, — сказал профессор Пащин, — ни один не унёсся домой. Такие ужасные потери…
Александр посмотрел на Майорова, потом на Прохорова.
— Слышали? Гаргульи — это беженцы.
— Ничего так себе беженцы, — отозвался Максим Прохоров, — зубастенькие.
— А я ещё думал, что война с фашистами — серьёзное дело, — сказал Майоров.
Заскрипел снег. К ним, слегка пошатываясь, приближался Константинос Палиас. Периодически он мотал головой, так, как будто пытался что-то стряхнуть.
— Меня отпустили в университет, сказали, что вылечили, но голова будет болеть ещё неделю. Но я попросился вернуться сюда, мне разрешили.
— Шел бы ты лучше спать, в университет, — посоветовал ему Александр, а то если начнётся заваруха, а ты будешь подтормаживать, защищать тебя будет некому.
— Это я всегда успею.
Над ними пронеслась тень — профессор Марадей полетел на разведку. Вернулся он через несколько минут и сразу объявил тревогу.
— К гаргульям прибыло подкрепление. Теперь их несколько сотен. Скорее всего, в ближайшие минуты они пойдут в наступление. Всем переместиться в окопы. Целители, ставьте щиты. Приказ всем — головы из окопов особенно не высовывайте. Гаргульи очень сильны и умеют точно кидать очень тяжелые веши. К нам в ближайшие минуты тоже должно подойти подкрепление. Всем быть готовыми к бою.
Разбуженная Ваулина застонала — у нее затекли ноги, пока она спала. В окопы она поползла на четвереньках. Бык подхватил её под грудь одной рукой, как котёнка, и донёс до окопа. Ваулина немного посомневалась — ругаться или благодарить — но в итоге сказала "спасибо".
Валерий Марадей оказался почти прав — буквально через десять минут из-за крайних домов выплеснулась и понеслась к студентам серая волна. Гаргульи бежали быстро, сосредоточенно и молча, из-за чего их густая серая толпа казалась ещё более страшной. Ошибся профессор только в одном — гаргулий было не несколько сотен, а несколько тысяч. Хитрые бестии провели даже бывалого боевого мага. Атака их была настолько тиха и внезапна, что никто ничего не успел сообразить до тех пор, пока гаргульи не пересекли середину поля, отделявшего их от студентов.
Заговорили автоматы немагов, заработали волшебные палочки магов. Стены огня и смертельных облаков встали на пути у чудовищ. Но если облака смерти действительно останавливали грагулий, то сквозь стены огня гаргульи пробегали насквозь, лишь слегка морщась. Заклинания и снаряды произвели ужасающие опустошения в рядах противника, но гаргулий было много, очень много, и бежали они очень быстро. Увидев, что их компаньоны падают впереди, гаргульи просто обходили опасный участок. Гибли они сотнями, но немногие единицы всё-таки находили щели в поставленных магами смертельных завесах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});