Вот только вместо старого друга в вертоград Рукодельницы, громыхая кустарным протезом, пришел насупленный Йохан Дален.
— Хорошо, что ты сегодня никуда из своего кабинета не выходил, — сообщил он Брендану вместо приветствия. — Я уж расстарался, подогнал тебе пациентов.
— А что случилось? — нахмурилась хлопотавшая с ужином Эйо, которая целый день провела дома, ухаживая за Камо и пытаясь выполнить какой-то особо мудреный заказ к свадьбе бывшей ночной бабочки и рэкетира.
— На уровне — облава, — пояснил Дален, кое-как приглаживая рыжие вихры. — Кто-то слил явки и пароли сопротивления, поэтому хватают всех подряд. Я сам едва отбился, а вот вашего шипастого клыкастого друга с дурацким гребнем на голове задержали. Он успел мигнуть, чтобы я предупредил новичка и остальных, кого смогу.
— Ну и как? Что-нибудь сделать удалось? — сжал кулаки Ндиди, и Брендан обратил внимание, как на его скулах гуляют желваки.
Этого парня в самом деле стоило взять на пустошь. Хотя здесь тоже творились дела не менее опасные, и Брендану совсем не хотелось, чтобы Камо разлучили с матерью, а их с Ндиди упекли на рудник или куда похуже.
— Да что тут сделаешь? — развел руками Дален. — Большинства из тех, кто действительно имел отношение к Сопротивлению, в городе нет, и что они делают на пустоши — один пульсар знает.
Брендан хоть и не претендовал на лавры аккретора, но тоже мог бы рассказать, что происходит, но пока предпочел промолчать. Дален хотя и сочувствовал Сопротивлению, работал на Хайнца, а Ндиди с Эйо просто пока не стоило огорчать мрачными перспективами, которые уготовал городу профессор Нарайан. Если Пабло и его товарищам не удастся отбить у охотников «ключ», город обречен.
Знал ли он тогда, что судьба принцессы Сансары окажется у него в руках?
Брендан повернулся, стараясь, чтобы ветхий топчан верхнего яруса под ним не заскрипел. Глаза уже достаточно привыкли к полутьме, чтобы разглядеть спящих. Ндиди лежал на соседней верхней полке почти под потолком. Его грудь вздымалась ровно и спокойно, как у человека, который не таит злых умыслов и честно выполняет свои обязательства. Эйо примостилась на краешке стоявшей внизу полутораспальной кровати, даже во сне пытаясь уберечь и согреть прижавшегося к ней Камо.
Хотя в полутьме Брендан мог разглядеть только общие очертания тел матери и ребенка, он почувствовал, как его заполняет ни с чем не сравнимая нежность. Хотелось лежать на верхней полке и бесконечно любоваться, вникая взглядом в каждый изгиб фигуры Эйо, в каждый завиток непослушных волос, в каждое движение, направленное на то, чтобы защитить или приласкать маленького Камо. Вот только днем Рукодельница, хотя и не обделяла квартиранта заботой, облегчая и организовывая быт, но в остальном вела себя подчеркнуто отстраненно и лишний раз опасалась в его сторону взглянуть, делая вид, что полностью поглощена хозяйством, заказами и заботой о Камо.
Вот ведь угораздило влипнуть: влюбиться по-настоящему и, несмотря на немалый опыт сердцееда, не знать, с какой стороны подойти. Впрочем, Брендан хотя бы знал, что в холодности его очаровательной хозяйки виновен не он, а трагические обстоятельства, приведшие в конечном счете несчастную семью в треугольник Эхо. Что же до опыта соблазна, то он не работал, когда дело касалось настоящих чувств. И все же, как было бы хорошо, чтобы эта женщина в конечном счете признала его, а ее сын назвал папой.
На топчане напротив спала или блуждала в неведомых кибернетических грезах находящегося в спящем режиме процессора Савитри, девушка, которую разыскивала личная служба безопасности профессора Нарайана.
Перевязки, капельницы с глюкозой и сладости, на которые они с Ндиди не скупились, невзирая ни на какие долги, делали свое дело. Ожоги почти затянулись, поврежденные ребра потихоньку срастались. Пройдет еще пара-тройка дней, не останется даже шрамов, и что делать дальше, Брендан не просто не знал, а боялся себе представить.
Конечно, обвести вокруг пальца Тьяо и Билли не составит труда: эти ханурики не удосужились хотя бы взглянуть на раны своей пленницы, поэтому лишних вопросов насчет слишком быстрого выздоровления задавать не станут. Тем более, они, кажется, уже даже поверили в собственную байку про шмару с пиратского корабля. Но принцесса Сансары из-за этих двоих придурков уже попалась на глаза герру Хайнцу, а этот зловещий Минотавр здешнего лабиринта в коварстве и хитрости превосходит любых монстров. И то, что Ндиди ради принцессы своих грез готов сражаться не только с ветряными мельницами, но и с вполне настоящими драконами, особого оптимизма не вселяло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
После разговора с Даленом Брендан пребывал в состоянии, близком к тому, которое испытывал, сидя с товарищами в клетке на пиратском корабле или пытаясь в Мурасе разыскать пропавшего отца. И это ощущение бессилия давило хуже любых перегрузок. А разговоры пациентов в очереди его беспокойство только усиливали.
— Ну что, Бригида? К вам тоже приходили? — интересовалась у подруги соседка Эйо, не старая, но рано увядшая женщина с жуткими язвами на руках и лице. — К нам вломились в три часа ночи, все уже давно спали. Только напугали детей.
— Совсем потеряли всякий стыд! — вторила ей степенная супруга старого Хенка, которая, как в допотопные времена, мучилась от холецистита без надежды на операцию. — Врываются в дома к честным людям. Лучше бы смутьянов ловили.
— А мой-то младший как раз дома не ночевал, — делился с женщинами пожилой, изломанный работой рудокоп, отдаленно напоминающий Брендану отца. — Вот мы страха натерпелись. Ну, всыпал я ему по первое число, когда вернулся, чтобы знал, как где попало шастать!
Потом на смену рудокопам и их близким пожаловали мутанты, и тут уж пошли совсем другие, хотя не менее тревожные разговоры.
— Ну, что там, ваши-то, когда с пустоши вернутся? — спрашивала пожилая полноватая женщина, у которой из-под замысловатой шляпки со стилизованными грибами или гребешками выглядывали наросты, похожие на рожки.
— Еще вчера их ждали. И до сих пор нет, — делилась долговязая голенастая молодка с глазами навыкате и непропорционально высоким залысым лбом. — А тут еще эти беззаконные пираты на нашу голову приперлись. Я вообще не понимаю, зачем с ними вести переговоры: ударили бы по кораблю из плазменных установок, и все дела.
Брендан сделал себе заметку, что по официальной версии охотники, которых отправили за принцессой на «Эсперансу», участвуют в операции по принуждению к миру Шварценберга и экипажа «Нагльфара». Вот только, по словам Ящера, в случае благополучного исхода охотникам следовало вернуться еще вчера или даже чуть раньше, а Левенталь и его товарищи могли добраться до города уже в ближайшие часы.
Брендан нервно передернул плечами, делая вид, что замерз: все-таки даже в его кабинете не могли настроить отопления. Под медицинский костюм приходилось поддевать шерстяной свитер и термобелье. Как поведал Дален, большинство адресов и имен бойцов сопротивления выдал какой-то провокатор или предатель, а это означало, что конструктор и все его спутники, включая Пабло и Кристин, тоже рискуют угодить в расставленную Нарайаном ловушку.
— Если твоим друзьям потребуется помощь, можешь на меня рассчитывать, — убедившись, что сестра его не слышит, пообещал Брендану Ндиди.
Если бы Брендан только знал, как и кому тут можно помочь!
Он назначил жене охотника йодсодержащие препараты, выписал старушке с рожками витамины D и B6 и собирался уже закончить первичный прием и, простерилизовав помещение, перейти к операциям. Однако в это время в коридоре раздался шум, и в сопровождении Далена в кабинет ворвались двое охотников самого что ни на есть затрапезного и потрепанного вида. Вместе с ними шел Ндиди, который нес на руках находящуюся в глубоком обмороке девушку, чей вид и состояние экзоскелета красноречиво свидетельствовали, что она недавно побывала в очень серьезной переделке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вот говорили тебе, Билли, намучаешься ты еще с этой дохлятиной, — ничуть не стесняясь пострадавшей, отчитывал один охотник другого. — А ты заладил, как чиполугай: «Мне за нее отвалят кучу денег»! И кто тебе, спрашивается, их отвалит, если она того и гляди помрет.