Читать интересную книгу Код Бытия - Кейз Джон

Ласситер позвал еще раз, гораздо громче:

– Отец Азетти! Это я – Джо Ласситер.

Тишина. Одна из свечей, на мгновение вспыхнув, погасла. Запахло расплавленным воском, напомнившим Ласситеру о торте на день рождения.

Может быть, священник отправился к одному из прихожан? Кто-то болен, и отец Азетти молится у изголовья страдальца?

Ласситер стал ждать. Но через некоторое время решил поставить свечу за упокой душ всех умерших. Небольшая стрелка указывала в направлении ящика для пожертвований, и, подойдя к нему, Джо бездумно извлек из кармана банкноту, сложил ее вдоль и сунул в узкую прорезь. Это с равным успехом могла быть как однодолларовая, так и стодолларовая бумажка. Впрочем, это могла быть и тысяча лир. Он не знал, и ему это было безразлично. В голове теснились странные разрозненные мысли: «Эти типы у парапета… На что намекал священник? Жутковатый городишко».

«За Кэти», – думал он, зажигая похожую на соломинку свечку. Затем рядом с первой поставил вторую. «За Брэндона», – сказал он себе, чувствуя, что автоматически выполняет увиденный где-то ритуал. В сущности, так и было.

Подождав Азетти еще некоторое время, Ласситер решил поискать выход, который позволит ему миновать площадь. Он поднялся со скамьи и оглянулся на дверь. Неожиданно его правая нога заскользила по полу, и Джо едва не упал, с трудом удержавшись за спинку скамьи.

Он взглянул на пол в том месте, где поскользнулся. Темнота скрадывала все цвета, но, вглядевшись, Джо увидел полоску, которая казалась черной, но таковой, судя по всему, не была. Он принюхался и уловил солоноватый запах, присущий лавке мясника.

Нагнувшись ниже, Ласситер увидел ручеек крови, текущий по полу и начинающийся у исповедальни. Ему не хотелось наступать в красную жидкость, но выбора не было – единственный путь лежал через лужу крови. Джо ни разу не приходилось исповедоваться, и когда он, отодвинув занавеску, увидел, что в крошечном помещении пусто, его сердце едва не остановилось от радости. Но радость оказалась недолгой. Осмотревшись, Ласситер увидел деревянную стенку, разделяющую исповедальню на две кабинки, и тотчас понял, что найдет за перегородкой.

Подошвы его ботинок прилипали к полу, а сердце снова пыталось выпрыгнуть из груди. Отодвинув занавесь с другой стороны, Джо увидел Азетти сидящим на своем месте. Его тело опиралось на перегородку, а голова склонилась к решетке оконца. На правом виске виднелась маленькая дырочка, но выходное отверстие оказалось величиной с кулак. Даже не глядя, Ласситер знал, что мозги разбрызганы по всей задней стенке. Специальная пуля. Мягкий наконечник. Пуля, которая при ударе разлетается веером осколков. Раньше их готовили вручную, делая крестообразный распил на головке, а теперь такие же можно купить в магазине, причем куда лучшего качества.

Священник сидел на своей скамеечке, прижав ухо к металлической решетке. Убийца вошел с другой стороны и сел, достав пистолет еще до начала исповеди. «Простите меня, отче, ибо я согрешил». Затем он выстрелил священнику в ухо, воспользовавшись пулей, способной уложить слона.

Ласситеру потребовалась минута, чтобы вытащить еще теплое тело из исповедальни. Он не знал, зачем это делает. Ему казалось, что Азетти в кабинке неудобно. Джо даже пожалел, что у него нет подушки, чтобы подложить под голову священника…

Ласситер выпрямился и приказал себе успокоиться. Оставив Азетти в центральном проходе, он прошел за алтарь и в течение получаса переходил из одной комнатушки в другую в поисках второго выхода. Похоже, церковь упиралась в ряд других домов. Земля в средние века ценилась дорого, особенно под защитой городской стены.

Искать второй выход из жилища священника не имело смысла. Оно являлось продолжением церкви и плотно примыкало к соседнему дому. Итак… что же выбрать? Если остаться внутри, сюда рано или поздно войдут эти двое.

Ласситер медленно открыл дверь и, остановившись на верхней ступени лестницы, внимательно осмотрелся. В ярком свете выглянувшей из-за туч луны площадь казалась пустынной. Он быстро спустился по ступеням и двинулся к фонтану. Лунный свет отражался в воде, и казалось, что из пасти льва изливается искрящийся голубой поток.

И в этот момент Джо увидел его. Залитый лунным сиянием человек стоял на углу виа делла Феличе, в том месте, где улица вливалась в площадь. Через мгновение луна скрылась за облаком, и человек исчез. Исчезновение было настолько полным, что Ласситер подумал, не пригрезился ли ему этот тип. Он свернул на другую улицу, названия которой не знал, и шагал по ней до тех пор, пока не уперся во тьму. Ласситеру показалось, что навстречу ему выступила стена дома.

Матрас. Ласситер развернулся и бросился бежать. Но бежать было некуда.

– Ченцо, он здесь, – негромко произнес Матрас. Голос у него оказался на удивление высоким, почти женским.

Ласситер обвел взглядом площадь, фонтан, церковь, кафе, парапет. Выхода не было. Матрас и его напарник быстро приближались. Он видел, как в темноте поблескивают их зубы. Убийцы смеялись.

Ласситер попятился. Ему было все равно, куда двигаться, лишь бы подальше от этой жуткой парочки. Тот, что поменьше, полез в карман пиджака и извлек «вальтер» с глушителем на конце ствола. Поворотом руки он закрепил глушитель и что-то пробормотал приятелю. Спина Ласситера уперлась в парапет. Все. Конец пути.

По мере того как убийцы замедляли шаг, он смог наконец рассмотреть их лица. Мужчина с пистолетом был молод и уродлив. Видимо, при появлении на свет его рожу так сильно сжали хирургическими щипцами, что она стала походить на верблюжью морду. Глаза выпирали из орбит, короткие волосы топорщились, словно щетка, и казались лишь тенью на голом черепе.

Матраса сделали из другого материала – скорее всего отлили из чугуна. Его физиономия, впрочем, как и тело, была квадратной. Создавалось впечатление, что громиле следует бриться по меньшей мере раз в час. Его вьющиеся волосы образовывали на голове огромную черную копну, а маленькие глаза горели яростным огнем.

«Я могу напасть на них, – думал Ласситер, – или перепрыгнуть через парапет и ждать, что произойдет». Оба варианта представлялись ему смертельными, однако один, вероятно, окажется менее смертельным, чем другой. Вот бы обернуться и посмотреть через парапет, чтобы оценить траекторию возможного падения! Интересно, будет ли это вертикальный полет к смерти, или он покатится по склону, который задержит движение? Ласситер не мог припомнить, что находится за стеной, и в то же время не мог отвести глаза от приближающихся убийц.

Лишь когда Верблюжья Морда начал поднимать пистолет, Ласситер осознал, что уже принял решение. Почти небрежно он положил левую руку на парапет, развернулся и перебросил тело в пустоту. Позади и теперь где-то наверху раздались хлопки – три последовательных выстрела. Но он уже летел вдоль скалы, и, как ему казалось, летел слишком долго.

«Я покойник, – подумал он. – Мертвец. Уже умер». Он летел в водовороте тьмы и не мог ничего разглядеть. Но всемирное тяготение без всякого предупреждения приложило его всем телом о склон и, выдавливая из легких остатки воздуха, покатило вниз. Ласситер снова взлетел, упал, подпрыгнул и покатился вниз, словно вышедшая из-под контроля и состоящая из одного человека лавина. Он инстинктивно подтянул колени к груди и прикрыл голову, превратившись в человека-ядро.

В мозгу билась последняя связная мысль: если он встретит на пути хоть какую-нибудь преграду, все будет кончено. Осколок скалы, например. Голова, как яйцо, раскалывается… кругом мозги. Или дерево… даже дерево разорвет на две части. Угол падения. Все по науке! Соотношение скорости и массы.

Внезапно Ласситер почувствовал, что он, подобно бейсболисту, скользящему ко второй базе, пытается тормозить вытянутыми вперед ногами, одновременно цепляясь за землю скрюченными пальцами. Но попытка не удалась, и его тело как нож прошло сквозь кусты. Наконец Джо резко остановился, упершись ногой в валун.

Спасен. Если только уже не умер. Но похоже, все-таки жив. Для мертвеца слишком сильно болит все тело. Правый бок, куда его били раньше, горел огнем, а лодыжку словно проткнули железным прутом. Боль в ноге растекалась от пятки к бедру. Во рту ощущался привкус крови, а лицо казалось шершавым, как терка… Ласситер боялся пошевелиться.