— Ничего, — Хильда присела на кресло, стоящее у кровати и посмотрела Виолетте прямо в глаза. Зрачки матери викинга не имели цвета и были бездонной глубины и от этого казались полными мудрости. В них молодая женщина увидела далекую сказочную страну, полную счастья и покоя.
— Каждое существо хочет любви — для того оно и рождено, — продолжала мать графа, — но далеко не каждому дано такое счастье — быть любимым. Любовь — это нечто большее, чем отношения между мужчиной и женщиной, родная. Есть еще и любовь к детям, и к своему роду и к краю, где живешь…
— Этого мне слишком мало…
— Мне тоже в этом воплощении не досталось мужской любви, милая девочка, — говорила Хильда, — мой муж любил меня лишь, когда входил в мое лоно, а потом он любил других женщин, любил мир, в котором жил, любил походы и сражения, много чего любил. Мне тоже было мало, мало и очень обидно. И я наполнила любовью весь свой дом, я любила своих детей, свой сад, своих животных. Когда муж возвращался из этих нескончаемых походов домой, — он тоже наслаждался моей любовью, которой был наполнен весь наш дом! ― призрачная женщина немного помолчала, углубившись в воспоминания, затем ее тихий голос снова зазвучал в голове Виолетты.
― Ты не должна была брать эту вещь, и не должна была впускать с ее помощью магические силы в ваш мир. Смотри, они уже иссушили не только тебя, но и на Акселя страшно смотреть.
— А что я должна была делать?
— Тебе надо было смириться, милая! Что делать, так и прожили, может быть, свой век втроем. Мой сын — человек слова. Да и твоя соперница ― благородная женщина. А теперь… — И Хильда задумалась.
— Что теперь? — встрепенулась Виолетта.
— Эти страшные силы, которые вы с Флориной напустили на моего сына, да и на тебя тоже, мечутся и иссушают ваши души. Раньше ты бы могла отойти в сторону от их могучей любви, а теперь ты встала между ними, и эта сила уничтожает тебя…
— Что же теперь будет?
— Может случиться страшное, и все три души запутаются во многих воплощениях, испытывая бесконечных страдания. А тяжелее всего тому, кто умрет, — добавила Хильда, — он и в прекрасном загробном мире не найдет покоя, будет страшно привязан к объекту своей любви и не найдет там успокоения…
— Что же мне делать, Хильда! — заплакала Виолетта.
— Не плачь, девочка моя, ты мать моей внучки, жена моего первенца! Я люблю тебя, и потому пришла. Я научу тебя, послушай!
Чтобы успеть к рассвету, ехать пришлось опять ночью — так приказала Хильда, мать Акселя. Женщин было трое: несчастная Виолетта, старая Клаудина и ведунья Флорина. Аксель был в отъезде и должен был вернуться к вечеру. Оставив охрану возле домика знахарки, женщины поехали на повозке, запряженной двумя лошадьми. Страх, охвативший путешественниц, передался даже их лошадям, и те нервно перебирали копытами по сырым глинистым неровностям дороги и норовили сбиться в кучу. Где-то вдали, на горизонте, сияла всполохами молний тяжелая грозовая туча, а порывы холодного влажного ветра напоминали об осени.
У подножия Фора Монтэ Клаудине приказали остаться с лошадьми, а графиня, придерживая руками живот, побрела вслед за Флориной. Оставалось только догадываться, как ведунья находила дорогу. Туча закрыла бледный диск печальной луны, и магический холм погрузился в кромешную тьму. Мокрые ветви больно хлестали Виолетту по лицу, и она вздрагивала от таинственных звуков, которыми были наполнены заросли. То неожиданно взлетала из зарослей большая птица, то далекий крик ночного филина заставлял сжиматься сердце.
— Держитесь за мой кушак одной рукой, а другой — прикрывайте лицо, — научила Флорина, и идти стало легче.
Порой жена графа поскальзывалась и больно падала коленями на острые камни, но, не издав и звука, покорно шла за ведуньей. Вскоре налетел страшный ветер, и первые крупные капли дождя ударили по лицу.
— Не ругайте его, графиня, — предупредила Флорина.
— Кого? — удивилась Виолетта.
— Дождь. Пусть себе лупит. Разрядятся силы природы на нас — нам же будет легче.
— А я и не ругаю вовсе, — пробормотала молодая женщина себе под нос, она действительно безропотно плелась за Флориной, полностью положившись на нее.
После предварительного предупреждения ударил настоящий ливень. Хватило минуты, чтобы путницы совершенно промокли. Босые ноги Виолетты омывали потоки воды, стекавшие с холма. Идти стало просто невозможно. Хорошо, хоть стало светать, и на фоне серого неба уже можно было различить изогнувшиеся от беснующегося ветра стволы деревьев.
— А как же мы определим восход? — Робко спросила Виолетта, поглядывая на затянутое тучами небо.
— Не знаю, графиня, — недовольно ответила ведунья, — как бы ни пришлось идти еще раз…
Опять подниматься по глинистому склону вовсе не хотелось. Но душу Виолетты охватила какое-то необычное безразличие. Она перестала даже чувствовать холод и боль в ступнях от острых камней. Женщина покорно брела вслед своей судьбе, находясь почти в ступоре.
Дождь прекратился также резко, как и начался, как раз к тому времени, когда спутницы достигли Фора Монтэ. Усталые женщины уселись на древнюю плиту, переводя дыхание.
— Мы должны достать амулет из земли точно на восходе солнца, — сказала Флорина, недовольно посмотрев на затянутый облаками горизонт. Вдруг ветер резко стих, и стало слышно, как крупные капли воды падают с листьев на землю. Видно, птицы тоже обрадовались перемене погоды и запели, зачирикали на все голоса. От земли потянуло теплыми испарениями, а в некоторых местах, особенно там, где был очерчен магический круг, поднимались клубы пара. Ведунья увлекла за собой графиню на вершину холма, и Виолетта увидела остатки их обряда ― магический круг с костром посередине.
Флорина дернула жену графа за рукав и показала на запад. Там, в серой пелене облаков образовался разрыв, и показался кусочек неба, освещенный лучами восходящего солнца.
— Быстро! — воскликнула ведунья и запустила пальцы в черный пепел кострища.
Графиня тоже стала поспешно перебирать недогоревшие угли и мелкую пыль. Ее пальцы нащупали что-то гладкое, металлическое.
— Подожди, — приказала Флорина, поняв по выражению лица графини, что заказчица приворота сама нашла талисман, — хорошо, что ты его нашла, теперь жди, когда появится диск, — и стала нашептывать магические слова.
Флорина поднялась, достала из своей сумки большой бубен, и серебряный звон десятков колокольчиков посыпался по поляне. Женщина взметнула свой магический инструмент над головой и с силой ударила в него, закрыв глаза. Ее тело все дрожало в такт трясущемуся бубну и звону колокольчиков.