крайнем случае. В общем, вам, молодежь, придется какое-то время работать в автономном режиме. Напоминаю, что в холодной фазе мероприятия все вы, не думая, выполняете команды Барыни, которая вот-вот сядет на камеры СКН, в умеренно горячей все, кроме Люта, вкладываются по ее же целеуказаниям, а в экстремальной на целеуказание сядет Агрессия. И последнее: Лют, ты и твоя шайка-лейка прогуляетесь к парадной лестнице дворца поверху. Дабы лишний раз ткнуть пальцем в глаз особо недовольных тварей. Время подхода к нижней ступени — двадцать ноль пять. Вопросы?
Вопросов, естественно, ни у кого не оказалось, поэтому «матушки» еще раз оглядели нашу «шайку-лейку», переглянулись и спустились к подземным траволаторам. Ну, а мы немного поскучали и сразу после обнуления таймера, вывешенного Варварой в тактическом канале, вышли на крыльцо. У лестницы оказались секунда в секунду и перепортили настроение группе аристократов, как раз выбиравшихся из иссиня-черного «Престижа» на красную ковровую дорожку. Чем? О-о-о!!! Во-первых, подошли со стороны гостевых домиков, что поднимало наш статус на недосягаемую высоту само по себе. Во-вторых, очень важный дядька в идеально сидящей ливрее, командовавший процессом, повелительным жестом придержал гостей у лимузина, а нас уважительно поприветствовал и пригласил во дворец «вне очереди». В-третьих, мы шли, позвякивая орденами. Все, за исключением Агрессии, изображавшей девочку-припевочку. А в компании «задвинутых» награда обнаружилась всего у одного человека. Ну и, в-четвертых, мы вели себя так, как будто все происходящее было нормой. Вот нам спины взглядами и посверлили. Чем, кстати, помогли мне переключиться в рабочий режим.
С этого момента и до половины девятого мы нервировали гостей дворца, если можно так выразиться, в пассивном режиме. В смысле, слонялись по огромному залу тремя условно независимыми группами, обсуждали всякую ерунду, изредка здоровались со знакомыми, коих, как ни странно, хватало, и жили в оперативном канале. А в восемь тридцать одну мне и моим дамам вдруг заступили дорогу Марина Викторовна и… поэтесса Изольда Афанасьевна Веневитинова! Встречи с живым классиком современной литературы
я, каюсь, не ожидал, поэтому первые несколько мгновений после того, как услышал фамилию, имя и отчество этой особы, нещадно тупил. Слава богу, смещение фокуса внимания на «петли» линз-камертонов помогло и в этот раз, так что я отправил в лички Дауду и Ларсу знаки «минус» в знак того, что в помощи не нуждаюсь, представил Лисициной и Веневитиновой Наоки, Эиру, Варю и Зину, выслушал первый комплимент преподавательницы и уставился в глаза поэтессы:
— Марина Викторовна меня нещадно перехваливает. На самом деле я маг достаточно редкой специализации, сосредоточенный на выживании, поэтому в данный момент времени вкладываюсь исключительно в развитие Дара, а на все остальное, включая интеллектуальное развитие, вынужденно выделяю ресурсы по остаточному принципу.
— То есть, просить вас написать поэму листов, эдак, на сорок-пятьдесят пока не стоит? — лукаво улыбнулась невысокая, излишне худощавая, но все-таки симпатичная Ледышка.
— Боюсь, что мои мозги не потянут даже четверостишие…
— Ну вот… — притворно расстроилась она. — А я-то решила, что, наконец, нашла себе достойного ученика. Кстати, вы знакомы с моим творчеством?
С шоком, вызванным неожиданным утверждением, я справился секунды за три. И утвердительно кивнул:
— Да, конечно!
— Знакомились по школьной программе или чуточку шире?
— Шире.
— И что скажете?
Во взгляде живого классика горело недоверие, поэтому я ответил чуть жестче, чем собирался:
— Если коротко, то готов подписаться под каждым словом эпиграммы Игоря Шилова.
Веневитинова подобралась:
— Вы знакомы и с его творчеством⁈
Я пожал плечами и процитировал строчки, запавшие в память благодаря неуемному любопытству Славки:
«Я б прочитал и 'Тьму», и «Ссору»,
И зазубрил стихов пятьсот.
…но не хватило кругозора
для «Горькой истины». И вот
купил в бумаге «Илиаду»,
трактатов гору, словари.
Прочту. И, может быть, когда-то
пойму, зачем же ТАК творить…'
Тут Изольда Афанасьевна нахмурилась, гневно раздула ноздри, сжала кулачки и… жизнерадостно расхохоталась, изрядно шокировав ближайшие компании. Впрочем, успокоилась достаточно быстро, снова поймала мой взгляд и улыбнулась:
— Если честно, то «Горькую истину» я написала для того, чтобы уязвить ухажера, строившего из себя всезнайку. Но это — тайна, покрытая мраком, так что не делитесь ею ни с кем, ладно?
— Не буду! — твердо пообещал я, поздоровался со Светловым, возникшим за спиной Лисициной, и ничуть не удивился, услышав в его голосе воркующие нотки:
— Иза, радость моя, ты тоже пала под обаянием Лютобора Игоревича?
— Привет, Тёма! Пока не пала, но уже близко. А что, он чем-то впечатлил и тебя?
— Дерется пожестче, чем Мстиша в молодые годы, вот я и хожу на дуэли этого юноши… — добродушно сообщил он, потом подобрался, стремительно развернулся на месте, поймал за ухо проходившего мимо дворянина лет, эдак, пятидесяти, рывком подтащил к себе и уставился в его глаза, потемневшие от боли: — А еще, Герман Константинович, я видел Лютобора Игоревича и других членов рода Волконских-Шаховых в реальном бою против очень непростой разведывательно-диверсионной группы, знаю, что ордена, полученные ими за ту операцию, честно заслужены, и имею все основания считать, что остальные награды получены за дело. Поэтому сейчас вы извинитесь перед каждым членом этого рода, находящимся в этом зале, а завтра компенсируете его главе моральный ущерб, причиненный вашим грязным языком, достойной вирой. Впрочем, можете упереться. Тогда я вызову вас на дуэль по крайним правилам и убью…
Драться с Архимагом Огня подмастерье-«единичка» школы Воздуха,
конечно же, не собирался, поэтому, плавясь от испытываемого унижения, извинился перед нами и ушел искать наших родичей. Я попробовал выяснить, что и кому он сказал, но не преуспел — Светлов заявил, что это уже неважно, а Барыня, поднявшая записи с ближайших камер СКН, написала в личку, что смогла разобрать всего четыре слова из двух предложений, произнесенных еле слышным шепотом. В общем, я заставил себя выбросить этого типа из головы и сосредоточился на общении со Светловым, Лисициной и Веневитиновой.
Болтали до восьми сорока пяти. Потом Тимофей Ильич заметил какого-то знакомого, извинился перед нами и двинулся ему наперерез, а буквально секунд через тридцать-сорок его примеру последовали и обе дамы. Только они величественно поплыли не к мужчине, а к трем надменным аристократкам, направлявшихся к Императорскому возвышению с неудержимостью взвода тяжелых танков. Я нашел взглядом «боевую тройку» Дауда, узнал в лицо его собеседника, мысленно отметил, что Аль Сауду, Лиджуан и Мин Сим помощь не нужна, и нашел по