Читать интересную книгу Эпизод 2. Антиканон - Alma

— Прррашу простить, сэр, — извинился боец.

В голосе за километр слышалась развязность.

Кеноби был рад, когда он, наконец, впервые за сутки смог остаться один. Смог усесться прямо на мокрой траве и почувствовать, как ночь со всеми ее запахами и звуками проникает внутрь, обнимает и убаюкивает.

Говорят, только самые счастливые люди могут слышать, как растет трава в нетронутой роще.

Он — мог.

Еще он мог коснуться рукой неба. Потрогать падающую звезду или приласкать плывущую по небу комету, не распугивая птиц грохотом двигателей. Мог вдохнуть бешеный жар солнца, и улыбнуться светилу, не опалив даже кончиков волос.

Человек может все, ощущая себя частью Силы…

… затем и придумали медитацию.

Даже, если для кого-то «помедитировать» являлось синонимом «пялиться внутрь себя и страдать фигней», а Великая Сила была лишь необычной игрушкой…

Мальчик вырос, и Сила из игрушки превратилась в инструмент.

Мальчик вырос…

У него много дел, и как минимум восемнадцатичасовая беготня по кораблю каждые сутки. Он всем нужен, и у него нет времени даже подумать, почему это так.

Где же тут отвлекаться на звезды?

Странно, подумал Кеноби. Мы считали его Избранным. По крайней мере, некоторые из нас. Прошел десяток лет, и теперь он ведет себя так, будто сам в это поверил…

— Присоединитесь?

Джедай едва успел подняться на ноги.

Это снова был тот самый любопытный сержант Дикси. Он вытащил из рюкзака небольшую емкость без этикетки и подсунул ее рыцарю.

— Я не п…, - Кеноби спохватился, поймав на себе удивленный взгляд сержанта, — а чем угощаешь?

— Наливка локримийская, у местных взял.

— Ладно.

— Пошли, вон, на том бревне присядем.

Магия ночи растворилась в бутылке дешевейшей горячительной бурды, которую сержант умудрился прихватить на учения. Все вокруг стало обыкновенным и обыденным — лес как лес, вон торчит наспех сработанное укрытие, а за теми кустами стоят часовые…

Кеноби повидал половину Галактики, был знаком с представителями сотни рас и при этом никогда не понимал тяги к пьянству. Он не был бы дипломатом, если бы не разбирался в марках лучших вин и сортов виски. Отпустишь пару фраз об урожае пятидесятилетней давности на южном архипелаге Альдераана — и, глядишь, великосветское чандрильское общество уже не считает тебя отмороженным аскетом. Но это работа. В свободное от работы время ему совершенно не хотелось дегустировать напитки. Абсурд: вливать в себя жидкость с высоким содержанием спирта ради суррогата глупо-веселого настроения?

Дипломат всегда должен выказать уважение принимающей стороне, никогда не откажется от кусочка экзотического, пусть и несъедобного на первый взгляд блюда. При этом он никогда не отравится и никогда не опьянеет. Это тоже необходимый талант.

И этим талантом иногда приходится пользоваться вовсе не на дипломатических миссиях.

— Ну, пошли, — согласился рыцарь. — А закусывать чем, пайком?

— Да не боись, сейчас разживемся чем-нить.

Сержант опять назвал его на «ты», и Кеноби не стал его одергивать. Он давно понял, что среди военных существовали особые отношения — в одной ситуации ты мог вести себя с командиром достаточно панибратски, и спустя минуту, в другой ситуации, уже надо было вытягиваться по стойке «смирно», щелкать каблуками и отвечать «так точно, сэр». Не соориентироваться по обстоятельствам означало попасть в затруднительное и унизительное положение.

Сержант достал из рюкзака пластиковые стаканчики, которые тут же наполнил бесцветной мутноватой жидкостью до краев.

— Так ты из какой роты?

— Я вообще с другого корабля, — соврал джедай и осторожно, стараясь не расплескать наливку, взял стаканчик.

— Надо же, а я думал, на «Виктории» только один батальон с «Мегеры», а остальных взяли с Кариды… Так ты с «Магуса», что ли?

— Ага, недавно перевели.

— А, ну тогда ясно. За тебя, лейтенант! — сержант залпом выпил свою порцию. Облизнул губы.

Джедай поднял стаканчик с тем изяществом, с которым салютуют бокалом из драгоценного хрусталя.

— Ну, давай еще по одной?

В этот момент ветки неподалеку зашевелились. Оба — рыцарь и сержант — мгновенно вскочили на ноги, вскидывая винтовки.

Учения или не учения…

— Не стрелять, идиот!

Кеноби узнал голос старшего лейтенанта Гранци.

— Свои, не видишь, что ли? — Гранци разглядел наспех отставленные емкости и стаканчики. — Как я вовремя подошел, а?

Вслед за Гранци из кустов вылезло двое рядовых. Старший лейтенант кивнул в их сторону:

— Я вот с парнями решил по участку пройтись. Давай, про них тоже не забудь.

— Сейчас, сейчас все будет в лучшем виде, — сержант засуетился.

— Если что, у меня с собой личный запас.

— Неприкосновенный?

— Ага, сам пить буду, в одно рыло!

Кеноби молча наблюдал за сценой. Старшего лейтенанта здесь явно уважали. И не только из-за звания. Тогда за что? За смелость на боевых выходах или за бравое собутыльничество?

Гранци поделился «личным запасом» из фляги — им оказался почти неразбавленный спирт. Долго спорили, стоит ли смешивать его с остатками наливки. Вышло еще два раза «по одной».

Обсуждали, разумеется, не только учения. Где служил, с кем служил. Внимательно выслушали штрафников. Те не особо стеснялись рассказывать о себе, да и о своих ранних «подвигах» молчать не стали. Первый заработал путевку в штрафную роту за дезертирство, от чего упорно отмазывался, говоря, что на самом деле по пьяни подрался с батальонным командиром, а тот решил подло отомстить. Второй штрафник загремел в роту за наемничество.

Гранци иногда весело косился в сторону рыцаря, но тактично не задавал вопросов о его послужном списке.

— А это правда, что командир корабля — пацанчик какой-то?

Разговор мгновенно прекратился. Дикси раскрыл рот от удивления, Кеноби замер в ожидании. Гранци тоже выдержал паузу. Потом медленно отставил стаканчик в сторону и сказал:

— Слушай, ты, хрен бантячий. Ты Скайуокера не трожь. Не дорос еще.

— А что такого? Мне вот сержант сказал, что типа этот парень…

— Он тебе не парень, а командир. Понял? Или объяснить?

— Я до того как в штрафную роту попал, был в звании капитана третьего ранга, так что этот твой Ска…

— Догадываешься, куда ты свои гребаные звания засунуть можешь? Тебе помочь?

— …

Гранци резко всадил ему кулак в живот. Штрафник ойкнул, согнулся пополам.

— Пошел нахрен отсюда!

Бывший капитан третьего ранга очень быстро скрылся из виду. Сидевший рядом с Кеноби второй штрафник что-то хмыкнул себе под нос и привстал.

— Да сиди ты, сиди, — сказал ему старший лейтенант. — Развелось идиотов… Так. Я пойду, что-то я не выспался вчера. Сержант, ты вон его, — Гранци указал на штрафника, — проводишь в укрытие. И вообще, смотрите, чтоб порядок был. А то еще кто-нибудь из командиров нагрянет под утро… Вон пусть мой заместитель отвечает, он у нас самый трезвый!

Старший лейтенант заржал над удачной по его мнению шуткой и ушел прочь.

Кеноби тоже рассмеялся.

Он вдруг вспомнил свое первое появление на «Виктории». Гранци — теперь рыцарь вспомнил, что это точно был Гранци — сидел тогда рядом с Анакином. Забавно: сейчас они с бывшим учеником поменялись местами.

Если миссия это позволяла, он никогда не упускал возможности понаблюдать за людьми. Более того, подобную практику созерцательства он считал одновременно бонусом и обязанностью жизни джедая.

Особенно, когда люди настолько отличаются от тебя.

Глупость, подумал Кеноби. Мы такие же солдаты, как они. Раз Орден ввязался в эту войну, мы именно что стали солдатами. И чем больше мы будем воевать, тем ближе мы станем к ним. Это хорошо для них. Да, для них это помощь. А для нас? Останемся ли мы теми, кем были, после того, когда закончим войну? Когда победим. Какими мы будем? Мы меняемся, мы больше изменились за последние пять лет, чем за все пятьсот до этого.

Орден будет другим?

Мы победим. Обязательно победим.

Странно звучит: джедаи-победители. Победители-джедаи. Подразумевает, что враг разбит полностью. Но враг — часть нас самих, часть нашей Республики. Часть живой Силы, если уж на то пошло. Убивая врага, мы убиваем часть самих себя. И чем больше врагов мы убъем, тем слабее мы станем. Тем меньше, скучнее и неинтереснее станет наша Галактика, тем больше в ней навсегда исчезнет красок.

А людям обычно кажется наоборот… И Анакину — тоже.

Он таким не был раньше. Или я обманывал себя, и он всегда именно таким и был? А я на что-то надеялся. Что он станет джедаем? Или что я увижу в нем — выросшем — второго Квай-Гона?

Да, я надеялся…

А Орден хотел видеть его вторым Кеноби.

Это был замкнутый круг, и я не мог его разомкнуть. Никто не мог, кроме самого Анакина…