Абер вырвался и вскарабкался на переднее сиденье.
– Их законсервировали на две тысячи лет в своего рода капсуле времени. Только они об этом не знали. Их держали в неведении. В страхе. Иногда с помощью силы. Их подвели к вере в то, что они мертвы или спят.
Абер пытался прорваться сквозь ветровое стекло.
– Некоторые из жителей, такие как Кейт и Гарольд Бэллинджеры, в глубине души знали: что-то очень не так. Знали, что все это не по-настоящему. Другие же предпочли поверить в ложь. Они приспособились и жили паиньками. Извлекали лучшее из хреновейшей ситуации и пытались просто жить своей жизнью. Но это была не жизнь. Это была всего лишь красивая тюрьма, управляемая психопатом.
Большой кусок ветрового стекла вылетел и ударился о капот.
– А потом однажды в городе проснулся человек по имени Итан Бёрк. Он не знал этого, жители Заплутавших Сосен не знали этого, и извращенный подонок, который построил город, наверняка не знал этого, блин, но Бёрк пришел в себя, чтобы снять пелену с глаз людей. Показать им правду. Дать им шанс снова жить, как настоящие люди. Вот почему я сейчас стою здесь. Так скажите мне: вы хотите знать правду?
Абер под ним задыхался, неистово атакуя стекло.
– Или вы хотите и дальше жить во тьме?
Абер просунул голову в дыру.
Рычащий.
Яростный.
– Сейчас на две тысячи лет больше, чем вы думаете, – сказал Итан, – и наш род выродился в монстров, один из которых находится внутри моей машины.
Он показал пистолетом на голову абера.
Голова исчезла.
Наступило долгое мгновение тишины.
Люди просто таращились.
С отвисшими челюстями.
Затаив дыхание.
Абер прорвался сквозь ветровое стекло, царапнув когтями по металлу капота, и врезался в чиновника, стоящего на бампере, прежде чем тот успел хотя бы подумать о том, чтобы поднять мачете.
Итан прицелился в затылок абера и выстрелил. Тот обмяк, а человек под ним бился и вопил, пока двое мужчин, переодетых в женщин, не помогли стащить с него тварь.
Чиновник сел, залитый кровью, с изорванными предплечьями – кожа висела клочьями в тех местах, которыми он пытался защитить лицо.
Но он был жив.
– Вам все это не по силам? – спросил Итан. – Хотите вернуться к убийству себе подобных? Или хотите сейчас пойти вместе со мною в театр? Я знаю, что у вас есть вопросы. Что ж, у меня есть ответы. Я встречусь с вами там через десять минут, и клянусь богом, если кто-нибудь попробует хоть пальцем тронуть Кейт и Гарольда, я пристрелю такого человека на месте.
Итан снял головной убор, сбросил плащ. Спрыгнул на капот, а оттуда шагнул на мостовую. Толпа расступилась, оставив для него широкое, почтительное пространство. Он все еще держал «Пустынного орла», и кровь его жарко кипела, требуя драки.
Оттолкнув в сторону одного из чиновников, Бёрк шагнул в круг.
Гарольд в пижаме сидел на мостовой, двое чиновников все еще держали Кейт.
Итан прицелился в того, который был справа.
– Ты слышал, что я только что сказал?
Тот кивнул.
– Тогда почему ты все еще прикасаешься к ней?
Чиновники выпустили Кейт. Она осела на тротуар.
Итан подбежал к ней, опустился на колени, снял свою парку и накинул ей на плечи.
Кейт подняла на него глаза.
– Я думала, что ты…
– Знаю. Прости. Прости, пожалуйста. Другого способа не было.
Гарольд не сознавал, что происходит, – сейчас он был где-то в другом мире.
Итан поднял Кейт на руках.
– Где болит?
– Только колено и глаз. Я в порядке.
– Давай подлатаем тебя.
– После, – сказала она.
– После чего?
– После того, как ты нам все расскажешь.
Глава 24
Итан повел весь город в театр.
Убитого абера положили на сцену, чтобы все могли его видеть.
Все стулья в здании были заняты, люди толпились в проходах и сидели на краю сцены.
Итан посмотрел на свою семью, сидящую в первом ряду, но не мог выбросить из головы Пилчера. Как тот поступит? Может, в эту самую минуту он посылает своих людей в город? Набросится ли он на Итана? На Терезу и Бена? На весь город?
Нет. Новостей не дождешься. И, несмотря ни на что, сколько раз Итан слышал, как Пилчер, упоминая о городе, говорил «мои люди»!
Ведь в конце-то концов они были самым ценным его имуществом. Он мог мстить Итану, но теперь жители Заплутавших Сосен знали правду, и этого уже не изменить.
Кто-то включил осветительную лампу.
Итан шагнул в ее луч.
Теперь он не видел лиц. Только резкий голубоватый свет, сияющий из глубины театра.
Он рассказал им все.
Как их похитили, законсервировали и заперли в этом городе.
Как возникли аберрации.
О Пилчере и его узком кружке в горе.
Несколько человек вышли, не в силах слышать правду или не поверив в нее.
Но большинство остались.
Итан чувствовал, как настроение собравшихся в зале изменилось от недоверия к грусти, а потом – к гневу, когда он рассказал, как Пилчер снимал на видео и тщательно изучал каждый их личный момент.
Когда он рассказал о микрочипах, одна женщина вскочила, вскинула кулак и закричала туда, где, как она поняла, в потолке спрятана камера:
– Иди сюда! Ты наблюдаешь за этим? Иди и ответь за свои поступки, сукин ты сын!
И словно в ответ, огни в театре стали меркнуть.
Зато включился проектор в задней части комнаты и послал изображение на перламутровый киноэкран позади Итана.
Тот повернулся, посмотрел на тяжелый белый винил – и тут на нем появился Дэвид Пилчер. Он сидел за своим столом в позе, смутно напоминающей обращение президента – предплечья на столешнице, пальцы переплетены.
В театре воцарилась тишина.
– Итан, не могли бы вы отойти в сторонку и позволить мне сказать словцо? – спросил Пилчер.
Итан отступил от света рампы.
Мгновение Пилчер просто пристально смотрел туда, откуда его снимала камера. Наконец он сказал:
– Некоторым из вас я известен как доктор Дженкинс. Мое настоящее имя Дэвид Пилчер, и я буду говорить коротко и ясно. Все, что только что рассказал ваш дорогой шериф, – правда. Если вы думаете, что я здесь для того, чтобы объясниться или извиниться, позвольте вас в этом разубедить. Все, что вы видите – абсолютно все, – создал я. Этот город. Этот рай. Технологию, которая сделала возможным ваше присутствие здесь. Ваши дома. Ваши постели. Воду, которую вы пьете. Еду, которую вы едите. Работу, которая занимает ваше время и заставляет вас чувствовать себя людьми. Вы дышите по одной-единственной причине: потому что я это дозволяю. Позвольте показать вам кое-что.
Изображение Пилчера сменилось видом с воздуха на огромную равнину, на которой стая в несколько сотен аберов пересекала волнующуюся траву. Стая двигалась под голос Пилчера, заполнивший театр:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});