— Где она орёт? — спросил сидевший на месте второго пилота Пушкарёв.
— В грузовом, — отозвался я, входя в кабину.
— Это же противоположный конец корабля! — пилот был в шоке.
— Да. Поэтому мы с ней никогда и не спорим, а товарищ капитан, шустро побежал прятать болезную из медотсека. Правда, почему-то в моей каюте.
Диану мы действительно прятали от недавних товарищей по несчастью. Темиргалиев выяснил, что родители девчонки погибли тут же, в плену, а другой родни у неё практически не было, только очень дальние родственники.
— Вместе с её родители похороним пустой гроб, — пояснил он. — Для всех она мертва.
— Жестоко, — сказала Довнарович.
— По сути дела, так оно и есть, — мрачно сообщил Марсель. — Эта девочка погибла, как и её родители.
Я промолчал. Артемида обещала сохранить личность девушки, только внести кое-что от себя. Теперь они лежали в моей каюте. Темиргалиев остался дожидаться, когда она или они придут в себя. Я же сидел в кабине пилотов, ожидая старта.
Корабль наконец поднялся вверх, как мне показалось не так легко, как он взлетал обычно и я поделился своими мыслями с Мариной. Но она отмахнулась от моего предположения, просто объяснив мне, что так бывает всегда, когда стартуют не с посадочных колец. Пушкарёв, кивком, подтвердил её слова.
Преодолев притяжение, мы взяли курс на портал, до которого лететь было не так далеко, всего полчаса.
— И, тем не менее, дыши через раз, — посоветовал мне Серёга и было непонятно, шутит он или нет.
Динамик связи ожил.
— Кирьянов, давай, в свою каюту! — буркнул Марсель.
— Чего это он? — не понял Пушкарёв.
— Артемида пришла в себя. Или правильно будет Диана?
Марина Стерлядкина лишь пожала плечами.
— Артемида и Диана, считай одно и то же, если я правильно помню греко-римскую мифологию. Так что у нас две Дианы, в одном теле.
— Или одна, — пробормотал я, выходя из кабины.
Дойдя до каюты, я увидел удивительную сцену. Марсель Темиргалиев утешает плачущую девочку.
— Что с ней Кирьянов? — раздражённо спросил он. — Почему искусственный интеллект, попав в человеческое тело, стал так себя вести?
— Может быть, потому, что перед вами не созданная Предтечами Артемида, а Диана Яковенко, юное создание, шестнадцати лет от роду?
— Пятнадцать. Шестнадцать через четыре месяца будет, — всхлипнула Диана, но вдруг резко успокоилась и подняла на меня свой взгляд.
Я дёрнулся и резко отступил в сторону. Насколько мне помнилось у девчонки, которую я тащил на операционный стол, глаза были карие. А у неё… у этого, глаза оказались глубокого тёмно-синего цвета.
— Привет, Валерий, — сказала Артемида.
Я это понял по изменившемуся тембру голоса. Утерев пот со лба, я присел на краешек кровати.
— И тебе не хворать. Слушай, что это сейчас было?
— Если ты про слёзы, то мы с Дианой, слились ещё не до конца и девочка ощущает некую растерянность или лучше будет сказать стресс. Она не понимает, что с ней происходит и выдаёт такую реакцию. А если ты спрашиваешь про глаза, то это одно из внешних проявлений соединения меня с человеческим организмом.
— Ясно, — кивнул я. — Поговорим?
— Мы этим и занимаемся, — Диана-Артемида, улыбнулась как-то криво.
Стало понятно, что она всё ещё учится пользоваться человеческой мимикой.
— Как тебя называть? — спросил Марсель.
Девушка пожала плечами и снова сделала это как-то неестественно.
— Можете Дианой. Разница невелика, а ей будет привычно.
И мы засыпали единую в двух лицах Диану, целой кучей вопросов. Даже было неясно, чего мы хотим от неё добиться. Выявить нестыковки в её рассказе — но их не было, наоборот, всё связано и логично.
— Вы поймите, у меня нет цели воевать с вами или как-то вредить, — уверяла она. — Если только вы не будете препятствовать моей миссии. Но вы ведь не будете?
— Принимается, — согласился Темиргалиев. — А у остальных стражей?
Диана на мгновение сбилась. Потом глубоко вздохнула и начала нам объяснять.
— Вот смотрите. Я вам помогала, да не просто так, а рассчитывала на ваше содействие, но поймите. Если бы вы не были мне симпатичны, я… да, знаете, я, наверное, не вышла на связь с Валерой. Но просканировав его память, убедилась, что с вашей цивилизацией можно иметь дело. Но другим стражам могут понравиться ваши противники или даже враги. Тогда они будут содействовать им. Но я думаю, что мы как-то договоримся между собой и просто уйдём, каждый на свой галактический пост, если уж совсем нельзя будет избежать конфликта.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Марсель лишь скрипнул зубами. Кажется, я не ошибся, предположив, что ему что-то известно о нахождении одного из стражей. Я вопросительно посмотрел на капитана.
— Это только предположение, — пожал он плечами. — Проверим, тогда скажу, точнее. Пока не забивай себе голову.
Он активировал внутрикорабельную связь.
— Стерлядкина, где мы? Я почувствовал, через портал мы проходили три раза. Это больше на один, нужного числа.
— Товарищ капитан, вы не забыли, что у нас режим маскировки? Приходится проскальзывать, ну как получится, чтобы нас не засекли. Встраивается в плановые открытия.
— Где? — спросил Марсель, тяжёлым голосом.
— Новый Род-Айленд, — произнесла Марина обречённо. — Стоим, а вернее, прячемся в очереди на открытие портала на Машеров.
— Командир, это я настоял, — влез Пушкарёв, но мы его не стали его слушать и отключили.
— Расстрелять, — выдохнул Марсель.
— Перед строем, — поддакнул я.
— Обоих, — пискнула Диана.
Мы посмотрели на неё, дружно рассмеялись и по очереди пожали ей руку.
— Добро пожаловать в команду, — сказал ей я.
— Ты не торопись. Хотя бы с товарищем полковником согласуй, ну так, для приличия.
— Само собой. Я не самоубийца.
Что началось дальше, после того как мы проскользнули в портал на Машеров, не описать и в целой книге. Но попробую рассказать вкратце. Едва мы вышли из портала Нового Род-Айленда, как Марсель Темиргалиев, пошёл в рубку связи, взяв меня с собой и бесцеремонно выпихнув оттуда Вика. Когда мы остались одни, он связался с нашим управлением по планете и назвав нужные коды, попросил срочно вызвать полковника Тихонова.
— Что случилось? — недовольно спросил Анатолий Степанович. — Вы же должны сейчас быть там, где обговорено.
Я синхронизировал время с новоленинградским. Внизу было полпятого утра или ночи, как кому удобно.
— Товарищ Тихонов, произошли некоторые изменения, не связанные с основной миссией, о которых вам доложит младший лейтенант Кирьянов.
Он передал микрофон мне. Интересно, к добру или к худу такой жест?
— Что вы ещё натворили, архаровцы? — утомлённо спросил полковник.
— С чего начать? С хорошей или плохой новости?
— Монопенисуально, — в голосе Тихонова послышалось нетерпение. — Валер, ты давай не мни сиськи.
— Из-за глюков портала при межгалактических переходах, при возвращении мы оказались в рукаве Центавра, мирах анархии, где натолкнулись на мирмилийский транспорт…
И я пересказал историю столкновения, захвата и штурма бандитского корабля, который перевозил наших граждан. Высказал предположение, что они использовали их для работы на рудниках, а зачем увозили непонятно. Выжившие мирмилийцы, которых мы бросили на планете, ничего по существу, сказать не могли, потому что были обычными надсмотрщиками.
По ходу моего рассказа Анатолий Степанович несколько раз вызвался восхищённо-непечатно, а когда я закончил, произнёс:
— И какая может быть плохая новость?
Я вздохнул и рассказал про Диану.
— Ладно, разберёмся здесь на месте, — нетерпеливо произнёс. — Значит так, ребят. Покружите несколько часов на орбите. Продержитесь? Вот и ладно, а мы пока устроим торжественную встречу. И ещё, Валер. Ты же не будешь не против, если все почести пожнёт капитан Темиргалиев? Ему всё равно переходить из оперативников на руководящую работу.
— Сочтёмся славой — ведь мы свои же люди, — процитировал я великого поэта, посмотрев на Марселя.