— Пить!.. — чуть слышно прошептал он.
Васильев многое отдал бы сейчас за стакан воды для своего нового друга. Еще одно испытание! Снова борьба за жизнь… но уже не свою, а чужую.
Опять инженер побежал к скалам. Может быть, как-нибудь удастся собрать хоть полглотка воды? Он водил по камням ладонями, чувствовал, что они скользки от воды, но воды все-таки не было…
Вдруг острая, обжигающая боль уколола палец. Васильев отдернул руку и увидел тонкий язычок голубого пламени.
Огонек пробивался сквозь трещину в камне. Неподалеку от него мерцал другой, еле заметный в туманной мгле.
Так вот они, таинственные огни! Глухая досада овладела инженером. Как же он ночью не догадался, что встретился с обыкновенным явлением выхода нефтяных газов! «Значит, на этом острове тоже есть нефть… подумал он. — Что ж, и здесь поставим вышку… Но кто узнает об этом «вновь открытом месторождении», если нам не удастся выбраться с проклятого острова? Чертов туман! Разве нас найдут?.. Надо продержаться… Только бы воды, воды!»
Он смотрел на мигающий огонек и думал, думал только об одном… Вот мчится бушующий поток… Спокойно и медленно течет река… С гор сбегает светлый ручей… Стоит на столе тонкий, прозрачный стакан, и в нем — вода… Всюду вода! Он видел ее в цистернах, бочках, ведрах, даже в лабораторной мензурке, куда из трубки перегонного аппарата медленно, по капле стекает вода…
Ослепительной искрой блеснула мысль: «Если есть огонь, то, значит, будет вода».
Васильев бросился к шару, быстро разыскал там внутреннюю проводку из толстого освинцованного кабеля, что тянулся от аккумуляторов к фонарю, и оторвал ее от стенок. Еле удерживая себя от резких, нетерпеливых движений, инженер, прикусив губу, осторожно снял свинцовую трубку с жилы кабеля…
Теперь надо найти фляжку и снять с нее суконную обшивку… Так… Это сделано. Крышка?.. Крышка от фляжки не нужна… Инженер свернул из оторванного от своей рубашки лоскута тугую пробку. Вставил в нее оболочку кабеля, скрученную в виде змеевика.
Готов перегонный аппарат! Морская вода плещется во фляжке, как в реторте… Теперь надо найти мензурку… Здесь как раз и пригодится крышка-стаканчик от фляжки.
Огонек, зажатый в трещине скалы, дрожал, словно пламя газовой горелки. Знаменитый инженер, волнуясь как школьник, повторял опыт перегонки воды. В первый раз он делал это лет двадцать пять тому назад.
Фляжка, служившая сейчас ретортой, была укреплена над огнем, змеевик спускался в ямку с холодной морской водой. Конец змеевика был подведен к стаканчику.
Из свинцовой кабельной трубки показалась, как слеза, первая капля живой воды.
Поистине, эта вода казалась Васильеву живой! Затем еще капля, еще… Ему вспомнился рассказ о средневековой китайской пытке, когда на выбритое темя медленно падали капли воды… Вероятно, Васильев испытывал сейчас то же самое: редко стучали неторопливые капли в дно стаканчика.
Может быть, проходили часы или только минуты — Васильев плохо представлял себе время… Он смотрел на драгоценные капли, которые уже не стучали, а булькали, с тихими всплесками наполняя стаканчик.
Вот он почти полон. Так хочется поднести его ко рту, хотя бы только смочить губы!.. Но вдруг не удержишься и выпьешь все?.. Васильеву стало даже страшно при этой мысли.
Прижимая к груди стаканчик, инженер медленно поплелся к берегу. Там он осторожно приподнял голову Синицкого и влил ему несколько капель в пересохший рот.
Прошли минуты, и юноша открыл глаза.
…Долго не мог понять Синицкий, что с ним произошло. Где он? Кто это? Что за человек приподнял ему голову и держит перед ним блестящий стаканчик?..
Все его тело болело, мутилось сознание. Он то закрывал, то открывал глаза, силился что-то рассмотреть вокруг себя…
Словно из тумана, медленно выплывало знакомое лицо капитана подводного дома. «Ну, значит, жив!» обрадовался Синицкий, но все-таки для большей уверенности спросил:
— Это вы, Александр Петрович?
Он сказал это так тихо, что Васильев его не слышал. Но он увидел, что юноша смотрит вполне сознательно и даже пытается улыбнуться.
Инженер облегченно вздохнул:
— Наконец-то! Как вы напугали меня, Синицкий!
* * *
К вечеру второго дня своего пребывания на острове Синицкий чувствовал себя уже достаточно хорошо, если не считать неприятного ощущения в желудке: два дня он ничего не ел. Но это все пустяки… Обойдется.
Он попытался выразить свою благодарность Васильеву, но инженер ласково усмехнулся и сказал:
— Синицкий остался в подводном доме тоже не ради любопытства… Так что перестанем считаться… Нам сейчас не до сантиментов.
Влюбленными глазами Синицкий смотрел на инженера. Все получилось наоборот: не он, Синицкий, спас ему жизнь, а Васильев освободил студента из подводного плена. «Ну что ж, не будем считаться, — решил он. — Здесь свет, воздух, твердая земля. Что еще нужно бывшему узнику, который еле-еле вырвался на свободу?»
Синицкому казалось, что в мире уже не осталось ничего страшного. Разве можно сравнить мелкие неприятности пребывания на отрезанной от берега груде камней с тем, что было несколько часов тому назад?.. И, конечно, если он, Синицкий, не растерялся в подводном доме, то здесь… Смешно даже подумать! Он готов сидеть на этой бородавке, вылезшей из-под воды, хоть целую неделю!
«Но-но! Не фанфаронить! — одернул себя Синицкий. — Ненужное торжество».
Он смотрел на хмурое лицо Васильева и думал, что этот человек не может радоваться своему спасению. Но что должен сделать Синицкий? Как ему держаться с ним?
Он чувствовал, что сейчас, как никогда, старшему его товарищу нужна помощь… Как подойти к нему? Как найти верный тон? Нет, не помогут здесь слова утешения.
Студент мучительно ломал голову.
— Надеюсь, что эти приключения навсегда отбили у вас охоту заниматься нефтеразведкой? — неожиданно обратился к нему Васильев.
Синицкий обрадовался:
— Нет, Александр Петрович! Совсем наоборот. Теперь меня от такого дела, как говорится, за уши не оттащишь. — Он бодро встал, прошелся по берегу и насмешливо протянул: — Да-а, всякие бывают приключения! Кстати, мне кажется, что это не остров Робинзона Крузо. Там, насколько я помню, росли пальмы и бананы… А здесь…
— Вы недовольны? — равнодушно спросил Васильев.
— Да как вам сказать… внизу было уютнее, — в тон ему заметил студент, пряча улыбку. — Но, конечно, несколько душно.
— Вот и дышите! Я уже осмотрел эти камни. К сожалению, здесь, кроме воздуха, вы не найдете ничего более существенного.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});