— Нет, вовсе не о битве вещают звуки рога, — отозвался изменник Гвенелон. — Наверное, Роланд затеял там охоту и, трубя, гоняется за зайцами. Не останавливайтесь, государь, прошу вас. Путь до Франции далек, не станем попусту терять время.
Но снова и снова слышат франки тревожные призывные звуки Олифанта.
Тогда всем стало ясно, что граф Роланд в беде. И что виной тому изменник Гвенелон.
Не медля ни минуты, Карл повернул свои войска и двинул их к Ронсевалю.
А Гвенелона король приказал держать под стражей, покуда не придет день суда над изменником.
Вершины окрестных гор высоки и грозны, в темных, глубоких ущельях бурлят стремительные потоки.
Франки идут без отдыха, они спешат в Испанию, на выручку Роланду.
Меж тем Роланд ведет в бой оставшуюся горстку воинов. Никто из них не ждет себе спасения и не просит пощады.
В яростной битве Роланд схватился с самим царем Марсилием и отсек ему руку. А царевича Джюрфалея Роланд поразил насмерть своим булатным мечом.
Граф Оливьер смертельно ранен. Из последних сил наносит он жестокие удары, рубит сарацин без жалости и тела их бросает грудою одно на другое.
Но вот Оливьер подозвал к себе Роланда:
— Прощайте, мой милый друг! Прощайте, Роланд! Уже близка моя кончина.
Умер Оливьер, а Роланд, склонившись над его телом, от горести лишился чувств. Когда он очнулся, то увидел, что при нем осталось всего лишь два воина: Турпин и Готье де л’Ом. Но вот погиб Готье, верный вассал и храбрый рыцарь.
А у Турпина щит разбит, шлем расколот, на голове зияет рана. Кольчуга его пробита — четыре дротика вонзились Турпину в грудь. Скакун под ним убит…
Сказал Роланд:
— Сеньор, вы пеши, я на коне. Но мы должны делить и радость и горе. Я вас не брошу, будем биться рядом.
Ответил Турпин:
— Я не перестану сражаться, пока во мне теплится хоть искра жизни.
И они вместе стали наносить врагам тысячи ударов.
Но вот и под Роландом пал конь, пал ретивый Вельянтиф.
А бой все кипит, франки — два бесстрашных воина — стоят насмерть!
Наконец сарацины обратились в бегство.
Тогда Роланд пошел по полю битвы искать тела своих погибших друзей, пэров Франции. Он их нашел и положил у ног умирающего архиепископа. Вскоре Турпин умер.
Почувствовал Роланд, что и его конец близок.
Меж тем один мавр уже давно следил за Роландом. Он, лежа среди трупов, притворился мертвым. Когда он понял, что Роланд совсем ослабел, то бросился вперед и выхватил заветный меч Дюрандаль из рук умирающего героя.
— Презренный нехристь! — вскричал Роланд, и от гнева к нему вернулись силы. — Как посмел ты коснуться моего славного меча!
Он схватил свой заветный рог, свой Олифант, и ударил им сарацина по золотому шлему. Рухнул сраженный мавр, а Олифант раскололся посредине, и драгоценные камни, которыми он был изукрашен, посыпались на землю.
Взял Роланд в руки свой меч и так сказал:
— Мой верный меч, мой прекрасный Дюрандаль! Во всех боях мы с тобою побеждали врагов и завоевали для Карла Великого немало царств. Второго такого меча нет во всей Франции. Ты служил храброму рыцарю. Теперь приходится нам с тобой расстаться. Но я не хочу, чтобы после моей смерти ты попал в недостойные руки.
Роланд сплеча ударил мечом по большому крепкому камню. Но булатный клинок не сломался, не зазубрился — лишь зазвенел и отскочил от камня.
Еще раз ударил Роланд, и еще… Полетели на траву куски гранита, а Дюрандаль остался невредим!
Понял тогда Роланд, что не под силу ему сломать свой меч, и стал он горевать над ним:
— Как ты красив, мой Дюрандаль! Как ты хорош, мой булатный меч! Как сверкаешь ты в лучах солнца! Не должен ты, мой меч, достаться язычникам!
Роланд крепко прижал к груди верный меч Дюрандаль и заветный рог Олифант, лег на траву и приготовился к смерти. Он лег лицом к Испании: пусть знают все, что доблестный рыцарь Роланд погиб непобежденным!
* * *
В скором времени великий Карл достиг Ронсеваля. Пришел — и видит: долина, горы и ущелья сплошь покрыты телами погибших сарацин и франков.
Воскликнул Карл:
— О где же ты, мой племянник Роланд? Где бесстрашный Турпин? Где отважный Оливьер? Где все двенадцать пэров?
Увы, никто не отозвался на призыв короля.
В великой горести Карл рвет свою седую бороду. Рыдает император, с ним вместе рыдают все его воины. Многие из них замертво пали на землю, так велика была их печаль.
— Сегодня погиб цвет милой Франции, — сказал Карл. — Мы должны отомстить неверным!
Тут все увидели, что вдали клубится пыль: то в страхе убегали язычники.
Карл бросился в погоню, но не успел он их настичь, как начала спускаться ночь.
Властитель франков сошел с коня, простерся ниц на земле и стал молить бога продлить день.
И свершилось великое чудо: солнце в небе остановилось, снова засиял день!
Воины Карла настигли полчища мавров и, избивая их, погнали к Сарагосе. Те сарацины, что не были убиты в сражении, в страхе бросились в волны Эбро и все до единого утонули в бурной реке.
Лишь тогда закатилось солнце и наступила ночь.
Узнав о поражении, царь Марсилий горько зарыдал и умер с горя.
И тогда Карл без помехи вошел в Сарагосу.
Карл оставил в Сарагосе тысячу своих воинов, а с остальными отправился в милую Францию. Он взял с собой тела Роланда, Оливьера и Турпина. С великими почестями героев схоронили в родной земле.
Вот приезжает Великий Карл в свою столицу Ахен.
Красавица Альда, сестра Оливьера, вышла встречать франков.
— А где Роланд? — спросила Альда. — Где мой милый жених Роланд?
— Роланд погиб, — рыдая, ответил ей Карл. — Тебе в супруги я дам моего сына и наследника.
Сказала Альда:
— Как странно ты говоришь, король! Может ли статься, что я переживу Роланда?
Альда побледнела, упала к ногам короля и умерла. Все горевали о ее кончине.
А изменника Гвенелона казнили позорной казнью: он был разорван лошадьми. Да будет кара всегда сопутствовать измене!
Окассен и Николет
Французская легенда
Говорят, рассказывают и повествуют, что некогда, в очень давние времена, в Провансе жили два графа — Бугар де Валенс и Гарен де Бокер, которые много лет вели между собой кровопролитную войну. У графа де Валенса было больше воинов, оружия и лошадей, и не мудрено, что войско его очень скоро подошло к самым стенам Бокера. Увы, замок старого графа был обречен. У дряхлого Бокера совсем не осталось надежды — сам он был слишком немощен, чтобы воевать, а опора отца, молодой наследник Окассен, не спешил прийти ему на помощь.
Молодой граф был хорош собой, как светлый день, и храбр, как разъяренный барс, но уже давно все помыслы его были заняты только любовью — день и ночь он мечтал о своей возлюбленной Николет, молодой девушке-сарацинке, которая жила в Бокере и воспитывалась в доме виконта — знатного и богатого человека, которому она досталась маленькой девочкой и которую он крестил и воспитал вместе со своими детьми.
— Сын мой, — однажды утром в отчаянье обратился к Окассену старый граф, — ты видишь, не сегодня-завтра коварный де Валенс овладеет Бокером и уничтожит наш род.
Забудь об этой Николет, на которой я все равно не разрешу тебе жениться, возьми в руки меч и защити своего старого отца.
— Нет, отец, — ответил Окассен, — пока вы не разрешите мне жениться на моей милой Николет, я не возьму в руки меч.
— Ах, так! — вскричал старик. — Так знай, что ты не увидишь ее никогда.
В бешенстве отправился старый Бокер к виконту и приказал ему отравить Николет. Для того чтобы не гневить старого графа, виконт согласился и велел распустить по городу слух, что Николет умерла от яда. На самом же деле он запер ее вместе со старой служанкой в высокую, неприступную башню, куда распорядился посылать хлеб и вино.
Но любящее сердце подсказало Окассену, что Николет жива, и он отправился к виконту разузнать что-нибудь о своей милой.
— Господин мой, — сказал ему виконт, — забудьте вы о ней. Лучше возьмите себе в жены дочь короля или графа.
Как ни уговаривал его Окассен, виконт не разрешил ему повидаться с Николет.
А тем временем коварный де Валенс подступил уже к воротам замка. Неминуемая гибель нависла над Бокером.
— Отец, — сказал Окассен, — я пойду воевать, но обещай мне, что после победы я увижу мою милую Николет.
Что было делать старому Бокеру? Он согласился. Окассен вскочил на коня и бросился в самую гущу врагов. Он разрубал шлемы и забрала, разил врагов наповал. Он захватил в плен самого графа де Валенса.
Безмерно обрадовался старый Бокер победе, но и не подумал сдержать своего слова. Наоборот, увидев, что ничто не может заставить сына забыть возлюбленную, коварный отец приказал бросить Окассена в темницу.