class="p">Белый ад
Я шёл сквозь Ад
Шесть недель,
И я клянусь,
Там нет, ни тьмы,
ни жаровен, ни чертей,
Пыль, пыль, пыль, пыль — от шагающих сапог,
Отпуска нет на войне
Р. Киплинг
Тишина морозной ночи безжалостно прорезана грохотом моей колесницы. В свете фар направленные узоры множества следов квадроциклов врагов. Ещё две дорожки отделяются вправо, потом внезапно все линии становятся хаотичными.
Интересно. Глянул на карту в телефоне. Мы сейчас приблизительно на недостроенном кольце-повороте на улицу Коммунаров, обратно в город. И следы совершили большой танец с бубнами в направлении города.
Поворачиваю в этом направлении, уже через пару сотен метров останавливаюсь. О как. Тёмные кляксы трех трупов, рисунки крови. Неестественная тишина.
Выхожу, АКСУ наперевес. Для начала осматриваю окрестные сугробы на предмет засады, проверяю степень «мёртвости». Готовенькие. Начали остывать. Но не так чтобы в лёд, температура воздуха минус сорок, значит сравнительно свежие. В карманах пусто. Двое застрелены, причем один в спину, третий заколот. Ну и что у них тут произошло? Разрешение внутреннего трудового спора? Тёти Оксаны среди свежеусопших нет, что предсказуемо. Брошенных квадриков тоже. Значит, укатили. Допустим, поспорили о направлении миграции. Вот только после этого следы упорно поворачивают в сторону севера или северо-востока, в город полосы протекторов не ведут.
Сажусь в трактор, трогаюсь, в задумчивости медленно еду.
— На север. Там ничего нет. Не может такого быть, — рассуждаю я вслух.
Мне бы сейчас железный мозг не помешал.
— Если отбросить все логичные объяснения, то истинными, будут, как ни странно, нелогичные и невероятные. Приблизительно так говорил литературный персонаж Шерлок Холмс, — продолжил я разговор с самим собой. Флешку с русским роком пока оставил в покое, мой собеседник тишина, с мыслями и так собраться трудно.
Хотелось пить. Воды в салоне нет, дежурная баклажка безнадежно пуста.
Продолжу мысли про теорию Холмса. Взял в руки телефон с навигатором, посматривая на заснеженное поле по направлению движения, в этот раз ровное, стал «листать» карту к северу. Так. Что у нас очевидного-невероятного? Странная херня, но придется предположить, что следы ведут в северном направлении. Не силён в моделях и оборудовании их транспорта, однако, насколько мне известно, квадроциклы обладают дальностью хода от пятидесяти до ста пятидесяти километров. Теория игр, о которой я только слышал, но не учил, требует сходить из наихудшего.
Рядом село Татаровка, но следы ведут прямо, уже начинают от неё удаляться. Значит не оно. Карта показала в искомом направлении сёла Гореловка и Мазовка. Нет крупных объектов, одни деревенские хаты. Маловероятно. Предположим, ещё севернее. Листаем Что тут? Населенный пункт Дружба, Голдымского сельского поселения. Пробую кликнуть по пояснениям карты. Опытно-конструкторское технологическое бюро «Росинка». Здоровое. Вариант. Что ещё севернее? Хутор Молчун. Любопытно. Молчание, молчун, могила. Возможно. Что рядом? Кликаю. Молчуновский хлебоприемный пункт. Собственный выход на железнодорожную ветку. Сейчас, что логично, не функционирует.
А ведь ХПП это сотни тонн зерна, это техника, горючее, гигантские складские помещения. Это оно. Такая база круче чем наш Завод и их ДК вместе взятые. Измеряю расстояние. Восемьдесят шесть километров от меня по прямой. Прилично, но реально. Буду исходить из такого пункта назначения.
Прибавил хода. Вздохнул. Ощущение от того, что знаю координаты «пункта Б» придало мне сил. Другое дело, что я один. Пить хочется.
Время около полночи. За бортом погодка весом в минус сорок два градуса.
В какой-то момент кабина отчетливо дзенькнула. Дернулся, пригнулся. Долю секунды я соображал, что случилось, потом резко заложил маневр влево. В верхней части стекла левой же двери озорным цветком расцветает след от попадания пули.
Хлоп, вырубаю иллюминацию, качусь в темноте.
— То измена, то засадааааааа… — невесело пропел я и закашлялся.
Кручу педали, пока не дали. Местность снежное поле с бесконечным горизонтом. После погашения фар, надеюсь не споткнуться об торос. Пару секунд глаза привыкали к темноте. Никакое поле не бывает идеально ровным. Прищурился. Вдалеке мелькнула крошечная клякса-вспышка. Тээк. Прибавить ходу, как говорил капитан Смоллетт, а то они заряжают пушку.
Меня охватил охотничий азарт. Вильнул трактором, загнал его в какой-то приямок. Выскочил, встал на корпусе. Из оптики у меня только прицел от пулемёта, которым я воспользовался вместе с самим пулемётом.
Дьявол, врага не видать. То есть местность сравнительно освещенная, но где он или они?
Внезапно чуть левее, чем я целился до этого, на горизонте мигнул огонек выстрела. Рывком переместил ствол. Что-то есть. Предохранитель на «огонь». Выстрел!
Пулемёт не задирает при стрельбе, он тяжелый, но мишень «держать» удобно. Вполне естественно, что одиночного выстрела не получилось, ушла неслабая очередь.
Смотрим. Внезапно намного дальше и правее места, куда я лупил, на пределе слышимости взревел мотор, но без фар. Жух, ещё один. Ещё. Ах, ты ж мать твоя католический пастор.
Стоп. Что вообще происходит? Меня охватил постыдный страх. Меня берут в огромную ловчую сеть, в охват. Допустим. Заняли позицию широким полукругом, фары потушили. Засада. Бля, а чего я ожидал, что они запросто дадут себя убить? Глупая мысль глупого человека.
Хочется немедленно прыгнуть за руль и дать дёру, но, решил воспользоваться тем, что успел сместиться в сторону, хотя и выдал свое местоположение пулемётной очередью. Так, так, так. Считаем источники звука, маячащие на горизонте. Ночь жуткая, тихая, звуки разлетаются хорошо.
Если предположить, что изначально их было восемь, один сбежал, погиб. Осталось семь. Только что ещё одного «подавил» пулемётом. Но, всё равно должно быть остаться шесть «движков». Прислушался. Слух и восприятие за время ледникового периода стали звериными. Их пять.
В небе ласково светила луна.
Снимаю пулемёт, ныряю в кабину, хватаюсь за руль. Дёру.
Пять. Если не получается добиться своего грубой силой, нужно использовать мозги. Могло такое быть, чтобы Тётя Оксана оставила пацанов на охоте, свою драгоценную шкуру спрятала подальше от вечеринки? Могло, хотя это неточно. Пока рассуждаю, прибавил газку, улепётывая в западном направлении.
Ездить по ночам без фар это тот ещё рок-н-ролл. Воровато озираясь на поле, огибая незанесенную лесопосадку, одной рукой листал карту. До ХПП ещё километров двадцать. Значит, «ждать» командирша отъедет на пару-тройку кэмэ. Могла остановиться и в чистом поле, но времена такие, что геопозицию не скинешь, значит, план был, например, такой — судья отъезжает на точку «Х», пацаны с райэна геройски валят коллективного врага (эту роль сегодня исполняю я). Ну и какой будет ориентир? При условии, что местность они уже знают и на ХПП явно бывали? Листаем. Вот скопление каких-то линий электропередач, тут три мачты-опоры ЛЭП, подстанция. Она наверняка занесена по маковку, а вот мачты будут видны, ещё и издалека. Подходящий ориентир, надо бы проверить. Остается дожить. Если бы только можно было оторваться от «ловцов», то стоит просто прикатить раньше всех на аудиенцию к их величеству.
Какова скорость клааса? Может, я быстрее квадриков? Как тут проверишь? Только опытным путём. Впереди по карте река Уна, местность стала шустро спускаться. После неё твердое ледяное поле — река. Хотел было шустро пересечь и давануть прямо, но неосознанное сбросил скорость. Река смотрится полоской мутного черного (смотрится так при свете луны, так-то может и синий) льда, без снежных наносов.
На «северах» по замерзшей реке ездят как по дороге, это распространенный вариант зимника, то есть сугубо зимней дороги. Плавно повернул вправо, не оставляя следов, помчал по льду вперёд.
Русло легкомысленно виляло, закладывало основательные широкие виражи, я старательно повторял эти изгибы, не срезал по полям, чтобы не оставлять следов. Преодолев так приблизительно с два километра, заметил впереди неприродную неровность, которая с близкого расстояния оказалась ржавым остовом неуклюжей баржи или древнего речного сухогруза. По сути, здоровенный неэстетичный вытянутый прямоугольник под небольшим наклоном. Нос раскурочен, словно из него что-то извлекали, на корме, приросшей к берегу, некогда просторная трехэтажная надстройка, верхний уровень вроде капитанского мостика, с напрочь