В опытах, о которых шла речь, исследователи располагали только единичными измерениями. Строго говоря, устанавливать надежность каждого показателя в том смысле, который дан в этой статье, нельзя. Можно поставить задачу проверки стабильности самого показателя, что также потребует соблюдения ряда условий, и при необходимости – его константности.
Встает законный вопрос: насколько же необходимо при применении какой-либо психофизиологической методики располагать полной характеристикой ее надежности?
О том, что это всегда желательно, спорить не приходится. Но в тех случаях, когда применение методики имеет для испытуемых какое-то личное, жизненное значение, то есть когда методика используется как диагностическое и прогностическое орудие в целях определения профессиональной пригодности и профессионального отбора, значение критериев ее надежности становится особенно важным. В самом деле, нетрудно представить себе, чего стоит диагноз, если не установлена стабильность диагностируемой функции. Чего стоит диагноз, если он может измениться в зависимости от того, кто ведет опыт? И наконец, также в тестологии была установлена связь между надежностью и валидностью. Не входя в обсуждение самого вопроса о валидности, также совсем не простого, отметим только, что оценивать валидность методик, о надежности которых ничего не известно, – дело заведомо обреченное на неудачу. Следовательно, и для оценки валидности необходимо знать о надежности.
Теоретические и практические работы по дифференциальной психофизиологии в настоящее время быстро развиваются. Совершенно необходимо, чтобы это развитие происходило на достаточном научном фундаменте. К упрочению этого фундамента относится и разработка и решение вопроса о надежности, некоторые соображения о которых нашли отражение в этой статье.
2.3. Психологическая диагностика и проблема индивидуальных различий
Проблема индивидуально-психологических особенностей все еще недостаточно разработана, и учение о них не нашло своего места в системе психологических знаний.
Б. М. Теплов писал:
...
«Применение к жизни общих психологических закономерностей всегда должно опосредоваться знанием индивидуальных различий. Без этого общие психологические закономерности становятся столь абстрактными, что их практическая ценность представляется сомнительной. Резкое отставание научной разработки вопросов индивидуальных различий мешает психологии завоевать себе прочное признание как науки, действительно необходимой для всех тех областей практики, которые имеют дело с психической деятельностью людей» (Теплов Б. М., 1961, с. 5).
Это высказывание Теплова было опубликовано в 1961 году, однако сколько-нибудь серьезных изменений в разработке проблемы индивидуальных различий не произошло.
Возможно, это объясняется тем, что сама проблема индивидуальных различий, как никакая другая, нуждается для своей разработки в привлечении знаний из биологии и генетики. Никто не сомневается в том, что те особенности, которые отличают одного человека от другого, зависят не только от исторических и культурных условий онтогенеза. Вместе с ними иногда сглаженно, иногда же достаточно резко выступают биологический и генетический факторы. Если влияние первого сказывается на возрастном развитии, то второй, генетический, обнаруживается в осуществляемых человеком видах деятельности, в его общении с другими людьми, то содействуя, то препятствуя достижению успеха.
Проблема индивидуальных различий еще с 70-х годов XIX столетия (если начать отсчет от фундаментальных работ Ф. Гальтона) стала предметом изучения, отраженного в многочисленных публикациях. Но представляемые факты разрознены, и тенденция обнаружения обобщающего начала для их объединения и последующей классификации не была выражена. Это дает право в настоящей работе попытаться наметить некую обобщающую базу понимания индивидуальных различий, исходя из которой пояснить путь к современной научно непротиворечивой и практически продуктивной разработке этой проблемы. Такая ее постановка вынуждает пересмотреть и по-настоящему оценить некоторые понятия в господствующей ныне и словно бы упрочившейся их системе, а также вынуждает искать новые системы понятий, опираясь на которые можно прийти к переосмыслению проблемы индивидуальных различий.
Известно, что любые индивидуальные различия суть фенотипические образования. Их происхождение и развитие следует искать в отношениях внутри диады «генотип – фенотип». При более или менее равных обстоятельствах онтогенеза проявляются различающие людей фенотипические образования, обусловленные генотипом и, точнее, тем, как он проявляется в данных условиях среды.
Допустим, что сказанное выше окажется вполне приемлемым для психологов, имеющих дело с индивидуальными различиями. Возможно, что будет высказана такая точка зрения: существует и специальная психологическая дисциплина, посвященная этим различиям, – психологическая диагностика, выступающая в форме тестологии. Но для того, чтобы определить роль или место психологической диагностики – тестологии – в разработке проблемы индивидуальных различий, необходимо учесть тот специфический угол зрения, под которым она видит эту проблему и ее разрабатывает. Психологическая диагностика началась с изучения проявлений индивидуальных различий в конкретной практике. Они изучаются постольку, поскольку знания о них полезны для нее. Вопросы их происхождения, развития не становятся объектом изучения. Если индивидуальные особенности человека и изучаются, то только в той мере, в какой результаты изучения помогут определить вид деятельности, к которой пригоден данный испытуемый. Такой угол зрения оправдан. Беда в том, что при подобном изучении вышли на первый план чисто статистические отношения. Им была предоставлена решающая роль в той области, которой посвящена диагностика-тестология.
Она, не будучи ни в какой степени дисциплиной математической, оказалась в подчинении приемам и методам статистики, которые не всегда и не во всем подходили для нее и ее объекта. Между тем и статистическая наука не вникла в достаточной мере в специфику данной психологической дисциплины. Прежде всего это сказалось на том, какое значение приобрело применение закона нормального распределения. По самой своей природе этот закон лишь в очень ограниченных случаях может быть распространен на фенотипические образования. Такие образования не возникают, как это предусматривается Гауссовым законом, в качестве результата воздействия на признак бесчисленного множества факторов – положительных, то есть способствующих его увеличению, и отрицательных, способствующих его уменьшению. Напротив, действует такой мощный фактор, как культурноисторическая среда, он имеет вполне определенное содержание и направленность; социальное окружение хорошо знает, что оно хочет от человека и какими должны быть те или иные его свойства и признаки. Нормативные требования среды вполне реализуются во внешнем поведении и привычках – «быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей; к чему напрасно спорить с веком – обычай деспот средь людей» (А. С. Пушкин. «Евгений Онегин», гл. 1).
Но им подчиняется и психическая деятельность – даже тогда, когда человек намерен вступать с ними в конфликт. Речь не идет о том, что наблюдаемый признак будто бы не имеет своей вариативности и выступает в массе людей без отклонений в ту или иную сторону. Но и сам признак со всеми своими вариантами и отклонениями по своей природе фенотипичен, складывается под действием тех или иных условий среды. Сказанное относится к видам поведения, содержанию мышления и его формам. Различные гены и генные ансамбли, не тождественные по своей представленности, в своих комбинациях и по своей экспрессивности также не выходят из подчинения социальным нормативам. Картина усложняется, поскольку в любом обществе наличествуют разнообразные культурно-исторические нормативы – не исключаются такие случаи, когда человек сознательно подвергается воздействию еще новых для него нормативов, то, что высказал герой Тургенева: «Новым чувствам всем сердцем отдался, / Как ребенок душою я стал, /Ия сжег все, чему поклонялся, / Поклонился всему, что сжигал» («Дворянское гнездо», гл. 25).
Нельзя ли, однако, поставить вопрос по-другому – посчитать, что все приведенные выше рассуждения, собственно, и не касаются закона нормального распределения – этот закон учитывает не «направленности», а лишь проявление признака, от чего бы ни зависело его внешнее выражение. Такая точка зрения возможна, но, приняв ее, нужно отказаться от Гауссова распределения количественных показателей данного признака. Всегда, наряду с массой положительных и отрицательных факторов, выступит (как обладающий наибольшей силой) фактор, выражающий то или иное нормативное влияние среды.