На этом фоне безудержного разрастания итало-германской интервенции республиканская Испания 10 декабря 1936 года вынесла вопрос об иностранном вмешательстве во внутригосударственный конфликт на обсуждение Лиги наций в Женеве. Франция и Британия пытались привлечь внимание к своему плану посредничества. В результате Совет Лиги наций осудил иностранную интервенцию (правда, не называя поименно участвующие в ней страны) и поддержал план по посредничеству.
Идее посредничества формально не противились и Германия с Италией, но они выразили сомнение, что с этим согласятся сами стороны конфликта. Так и произошло. Для республики план посредничества означал, по сути, согласие с признанием режима Франко воющей стороной, а это было неприемлемом, особенно с учетом поражения мятежников под Мадридом.
В тоже время республика 16 декабря 1936 года в принципе одобрила план международного контроля своих границ, оговорившись, что окончательно выскажется после анализа всех его деталей. Мятежники ответили рядом вопросов. В это время ВМС республики захватили немецкое судно «Палос» с грузом для франкистов и в воздухе опять запахло европейской войной. В Берлине уже готовились бомбардировать с моря испанские республиканские порты (особенно те, где чаще всего разгружались советские суда). 27 декабря «Палос» был возвращен, однако его груз (телефонные аппараты) и один испанец из экипажа были задержаны.
Кризис следовал за кризисом. 7 января 1937 года французское правительство получило сведения, что в Испанском Марокко высадилось 300 немцев. Это было нарушением франко-испанского соглашения 1912 года, запрещавшего военную деятельность обеих стран, направленную друг против друга на территории протектората. Министр иностранных дел Франции вручил германскому послу ноту протеста. Под видом маневров на границе с Испанским Марокко стали концентрироваться французские войска. Гитлер не на шутку встревожился и публично заверил французского посла в Берлине Франсуа-Понсэ в отсутствии у Германии каких-либо территориальных притязаний на испанскую территорию.
Пока французы пикировались с немцами, англичане сговорились с итальянцами. 2 января 1937 года между Лондоном и Римом было заключено «джентльменское» (т. е. неформальное) соглашение, по которому Великобритания признавала аннексию Италией Эфиопии, а Муссолини обязался не менять территориальный статус-кво в западном Средиземноморье (другими словами, не угрожать расположенной на территории Испании английской колонии и крупнейшей военно-морской базе Гибралтар). Теперь Лондон еще более настойчиво удерживал Париж от каких-либо шагов против Италии и Германии.
На фоне этих дипломатических баталий, в целом ухудшивших международное положение республики, в Испании начались в конце декабря 1936 года новые крупномасштабные бои.
Разведка республиканцев выявила крайне слабую оборону мятежников западнее Боадилья-дель-Монте в районе населенных пунктов Брунете и Вильянуэва-де-ла-Каньяда. Оргас отвел основные силы на юг отдыхать, и сплошного фронта у мятежников там не было. Поэтому испанской бригаде полковника Барсело и двум интернациональным батальонам была поставлена задача внезапно, без артподготовки захватить Брунете и Вильянуэву-де-ла-Каньяду в ночь на 29 декабря. У республиканцев было подавляющее превосходство в силах, но опять подвел туман. Части XI-ой интербригады всю ночь проплутали в тумане, хотя от их позиций до Брунете было 2–2,5 километра. Только к обеду они подошли к Брунете. В это время испанская бригада уже несколько часов вела бой в Вильянуэва-де-ла-Каньяда, захватив часть этого населенного пункта. Но позднее мятежники подтянули резервы и вынудили республиканцев отойти. Это был еще один крупный наступательный бой республиканской армии, показавший, что ни командиры, ни бойцы к нему полностью не готовы. Даже разведчики, накануне детально исследовавшие местность, не смогли в ходе боя вспомнить правильное направление движения.
Успешнее развивалось другое наступление республиканцев, с которого начался первый для Испании полностью военный 1937 год. На этот раз операцию решили провести далеко от Мадрида — в 100 километрах к северо-востоку. Задача-минимум была обычной — отвлечь от Мадрида крупные силы мятежников, которые, по данным разведки, готовились к новому генеральному наступлению. В случае же, если мятежники не стали бы перебрасывать подкрепления, республиканцы намеревались продолжить наступление, захватить крупный транспортный узел Сигуэнцу и отодвинуть северо-восточный участок фронта, нависавшего над Мадридом, за горную цепь Атлас-де-Романильос. Для наступления было собрано 12 батальонов пехоты, 2 эскадрона кавалерии, 8 батарей артиллерии и рота танков. В ударной группе шли части XII-ой интербригады (4 батальона), а в сковывающей группе почему-то находилось целых 5 батальонов, усиленных позднее еще двумя батальонами резерва.
У франкистов на фронте находилось 4 батальона, в ближайшем резерве — 2 и дальше в тылу еще 2 батальона (всего около 3000 человек). Это были второсортные войска, среди которых было много фалангистов, не имевших большого боевого опыта. Мятежники располагали 5–6 батареями. Зенитной артиллерии и авиации на этом участке фронта у франкистов не было.
Главкомом республиканских сил под Сигуэнцой был назначен генерал Лукач и 1 января в 11 утра его родная XII-я интербригада начала атаку, заставшую врасплох еще не отошедших от празднования Нового года мятежников. Итальянский батальон им. Гарибальди с ходу занял населенный пункт Мирабуэно, французы — Альгору, а поляки — важный транспортный перекресток на шоссе Мадрид — Сарагоса. Причем гарибальдийцы заняли Мирабуэно за 15 минут, обойдя его частью сил с флангов. Было убито около 20 мятежников, а 60 попали в плен. Захватив телефониста, интербригадовцы через него вызвали подкрепления мятежников «героически дерущимся в Мирабуэно» частям. Но, к сожалению, выдвинувшиеся по этому ложному сигналу франкисты повернули назад, узнав от отступавших им навстречу солдат истинное положение дел.
Успешно начавшееся наступление было омрачено досадной оплошностью. Гарибальдийцы, упоенные успехом, забыли выложить близ Мирабуэно знак для авиации о занятии этого городка и республиканские истребители на бреющем полете стали обстреливать свои же части, убив около десяти человек (при штурме Мирабуэно гарибальдийцы имели только двух легкораненых).
Республиканцы захватили в ходе наступления богатые трофеи, в том числе два автобуса, три легковых автомобиля и восемьдесят винтовок. Войска Лукача особенно радовались захваченному у мятежников продовольствию (более 500 свиных туш, баранина, мука), часть которого была отправлена в Мадрид в качестве новогоднего подарка населению. Было взято и несколько сот пленных, что было тогда редкостью.
Пока интербригада рвалась вперед, части сковывающей группы только лишь подошли к передовым позициям врага и залегли перед проволочными заграждениями. Мятежники, оправившись от шока, перешли в контрнаступление на Альгору, но были отбиты при помощи танков, потеряв до 160 человек. 3 января интербригада вновь перешла в атаку и заняла Альмадронес, отбросив мятежников на 5–6 километров. Основным успехом операции под Сигуэнцой было разблокирование шоссе Мадрид-Альгора.
4 января республиканцы могли вполне двинуться на Сигуэнцу, так как противник был сильно измотан. Но в этот день франкисты начали свое новое генеральное наступление под Мадридом и части XII-ой интербригады были выведены из боя и направлены в столицу.
Операция под Сигуэнцой показала, насколько слабыми были силы мятежников на большинстве участков фронта, за исключением Мадрида. Но республиканцы пока не научились маневрировать резервами. В то время, как 4 батальона ударной группы, неся потери, взламывали фронт врага, 5 батальонов поддержки бездействовали рядом, вместо того, чтобы ринуться в образовавшуюся брешь.
Но прежде, чем мы перейдем к описанию январской битвы за Мадрид, едва не закончившейся для республиканцев катастрофой, следует сказать о попытке Народной армии захватить Теруэль. Это был самый восточный пункт территории, контролируемой мятежниками, центр провинции Нижний Арагон, отстоявший от Валенсии всего на 140 километров (по прямой линии до Средиземного моря было 100 километров). С основной территорией мятежников Теруэль, расположенный высоко в горах, связывали шоссейная и железная дороги, которые вели на Сарагосу. Срезав этот выступ, республиканцы могли бы полностью переломить обстановку на Арагонском фронте, где 80 тысячам бойцов республики противостояли не более 40 тысяч франкистов. Для Франко, напротив, Теруэль был крайне важен как стратегический плацдарм для наступления к морю, в результате чего можно было разрезать территорию республики на две части и тем самым предопределить исход войны в целом.