В свою очередь, 29 ноября 1936 года, генерал Оргас нанес удар на север от Каса-де-Кампо. Легион «Кондор» перепахал тридцатью бомбардировщиками позиции оборонявшейся здесь на фронте 4 километра 3-ей бригады Народной армии, и она отступила к городку Посуэло-де-Аларкон, где закрепилась. Мятежники впервые ввели в бой новые немецкие танки и 30 ноября заняли Посуэло-де-Аларкон. Пришлось срочно перебрасывать на север Мадрида советские танки, которые немедленно приняли бой и уничтожили 12 немецких и итальянских танков (75 % экипажей немецких танков погибло в боях).
На 1 декабря был намечен республиканский контрудар с севера на юг, чтобы отрезать франкистские части в Университетском городке. Основную роль должны были сыграть анархисты, желавшие смыть позор за свое бегство 15–16 ноября. Теперь анархисты клялись, что отобьют некогда оставленную ими часть Университетского городка и даже захватят высоту Гарабитас. На рассвете 1 декабря после артподготовки две роты Т-26 пошли в атаку по сильно пересеченной местности парка Каса-де-Кампо, уже неплохо пристрелянной артиллерией мятежников. Анархисты особо не торопились и к танкам подошло только человек пять, которые, немного постреляв, отошли обратно в тыл. И все-таки это наступление помогло ослабить нажим врага на 3-ю бригаду.
С 4 по 14 декабря в районе Посуэло-де-Аларкон и Умера проходили постоянные встречные бои. Обе стороны пытались наступать и активно контратаковали. Опять основную роль сыграли советские танки, уничтожившие до батальона пехоты, 10 пулеметов и 1 орудие. Практически под прикрытием постоянных танковых рейдов 3-я бригада Народной армии смогла немного прийти в себя.
14 декабря Оргас начал новое наступление на север с целью перерезать дорогу на Сьерра-Гуадарраму (или, как ее называли, «шоссе на Ла-Корунью»). Эти бои получили название «битва в тумане», так как стояла теплая для этого времени погода, приводившая к образованию такой облачности, что видимость сокращалась до нескольких метров. Основной удар при поддержке двух рот танков два батальона мятежников наносили в направлении населенных пунктов Боадилья-дель-Монте и Вильянуэва-де-ла-Каньяда. К концу дня франкистам удалось занять часть первого населенного пункта, и на фронт, как обычно при угрожающем положении, были срочно переброшены интербригады и 6 советских бронемашин, подбивших один немецкий танк (как правило, у немецких танков был приказ отходить при появлении Т-26). 15–16 декабря уже силами до 7 батальонов при поддержке 6 немецких танков и авиации мятежники наконец-то захватали Боадилья-дель-Монте. Но дальнейшее продвижение было остановлено бойцами интербригад, которые понесли огромные потери (в одном из взводов батальона им. Тельмана, прикрывавшем отход, в живых осталось только три человека), а несколько десятков бойцов батальона «Парижская Коммуна» попали в окружение и были взяты в плен.
20 декабря четыре батальона республиканцев (из них два интернациональных) при поддержке советских танков попытались вернуть Боадилья-дель-Монте. Но, заблудившись в тумане, республиканские части вышли на исходные позиции не в 7 часов утра, как планировалось, а только к двум часам дня. Вперед опять пошли танки, уничтожившие до двух батальонов пехоты врага и 8 танков (потеряв один). Но, в целом, наступление успеха не имело, хотя вынудило Оргаса прекратить дальнейшие операции и отвести основную часть своих изрядно потрепанных войск (в общей сложности у мятежников наступало 17 тысяч человек) на отдых.
Пока обе стороны под Мадридом собирались с силами, вспыхнула новая активность в Комитете по невмешательству. 17 ноября Франко провозгласил блокаду республиканской Испании, пригрозив топить корабли под любым флагом, перевозящие в страну военные грузы и 14 декабря 1936 года крейсер мятежников «Канариас» потопил советский пароход «Комсомол». В воздухе явно запахло большой европейской войной, которая была в тот период по различным соображениям не выгодна ни Германии, ни Италии. Англичан стала раздражать активность Муссолини: в Лондоне опасались, что в случае победы Франко Италия не выведет из Испании свои войска, которые как раз в декабре 1936 года в массовом порядке высаживались на юге страны. И в то же время министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден в своем выступлении в палате общин 17 ноября говорил, что «некую страну» (намек на СССР) можно обвинить в отходе от политики «невмешательства» в гораздо большей степени, чем Германию и Италию. Зато Лондон не беспокоило официальное признание Берлином и Римом Франко, что было расценено, как не противоречащий «невмешательству» шаг. 3 декабря 1936 года в Англии был принят закон, запрещающий перевозку оружия в Испанию на британских судах. Французское правительство предупредило своих судовладельцев, что на помощь флота Франции они могут не рассчитывать. Таким образом, Франко достиг своей цели, еще туже затянув кольцо блокады вокруг республики.
2 декабря 1936 года Лондонский комитет предложил обеим сторонам конфликта план контроля их границ международными наблюдателями. Правда, если учесть, что Португалия воздержалась от участия в контрольном механизме, то фактически контроль мог быть применен только к испано-французской границе, т. е. был односторонним. К тому же немцы и итальянцы, формально не возражая, требовали еще и контроля с воздуха, чем просто саботировали даже этот куцый контрольный механизм.
4 декабря Великобритания и Франция официально предложили Италии, Германии, Португалии и СССР план международного посредничества в целях прекращения гражданской войны в Испании. Планировалось, что все шесть стран образуют комиссию, которая провозгласит перемирие между воюющими сторонами и после референдума создаст правительство национального единства из лиц, не принадлежащих ни к одному лагерю. Советское правительство ответило принципиальным согласием. В это же день председатель Лондонского комитета лорд Плимут предложил рассмотреть вопрос о выводе из Испании всех иностранных добровольцев, что опять было поддержано СССР.
Но Муссолини, довольный подписанным 28 ноября итало-испанским соглашением, подумывал в то время о резком увеличении помощи Франко. 6 декабря 1936 года в Риме дуче, Чиано и Роатта предложили прибывшему на итало-германское совещание Канарису направить в Испанию по одной дивизии регулярной армии обеих стран и создать совместный итало-германский штаб, который готовил бы операции не только сил интервентов, но и франкистов. Но Канарис, сославшись на описанную в предыдущей главе осторожную позицию Гитлера, еще раз заявил, что Германия, опасаясь международных осложнений, не пошлет в Испанию крупные воинские контингенты. Не помогла и просьба Франко, переданная 9 декабря через Фаупеля, «как можно скорее» прислать одну немецкую и одну итальянскую дивизию.
Итальянцы решили действовать самостоятельно. 7 декабря 1936 года Муссолини создал специальное Бюро по Испании для координации помощи Франко со стороны всех государственных структур. 9 декабря Франко получил из Рима согласие на направление в Испанию регулярных войск, достаточных для создания двух смешанных испано-итальянских бригад. Дуче был взбешен холодностью немцев и 10 января 1937 года просил немецкого посла в Риме прислать на следующие двустороннее совещание по Испании «адмирала Канариса или кого-нибудь еще», при условии, что представитель Германии не будет вести себя, как простой наблюдатель.
Но Гитлер по-прежнему был осторожен. 21 декабря 1936 года он созвал в рейхсканцелярии совещание с участием высшего военного руководства страны, на котором обсуждалось предложение прибывшего из Испании Фаупеля послать на помощь Франко три немецкие дивизии. Все участники совещания (даже более смелый, чем другие, Геринг) высказались против этого, так как Германия со своей еще слабой армией могла быть раньше времени втянута в большую европейскую войну. Все же было решено направить Франко значительное количество боеприпасов, самолетов и другого вооружения.
Таким образом, Германия и Италия разделили свои роли в испанской войне следующим образом: техника Гитлера не должна была допустить разгрома Франко, а пехота Муссолини должна была обеспечить победу мятежников.
14 декабря 1936 года Италия предложила в дополнение к двум смешанным бригадам направить в Испанию еще две группы бойцов фашистской милиции («чернорубашечников») по 3000 человек, при условии, что у них будет свое, итальянское командование. Франко был раздражен, но выбора у него не было. В конце декабря — начале января итальянцы уже высадились в Испании, а 12 января «генералиссимус» запросил еще 12 тысяч «чернорубашечников». Всего к февралю 1937 года в рядах мятежников было 50 тысяч итальянцев, получавших жалование и от Франко, и от Муссолини (немцы платили военнослужащим легиона «Кондор» сами). Итальянцы были сведены в Корпус добровольческих войск и носили форму Иностранного легиона.