Читать интересную книгу Ни дня без мысли - Леонид Жуховицкий

Смерть Бориса Николаевича отмечали по разному. Толпа шла к храму Христа Спасителя с цветами и слезами, великие политики Двадцатого века прилетели прощаться, миллионы людей по всей стране, не чокаясь, поминали основателя свободной России. Зато в Думе, на то она и Дума, случилась непристойность. Когда предложили почтить память Первого президента, честные люди встали, а коммунисты остались сидеть. Зрелище получилось, как в общественном туалете – фракция КПРФ так и не смогла подняться со своих унитазов. Коммунистов, конечно, понять можно: и в девяносто первом, и в девяносто третьем их по вине Ельцина круто прихватывала медвежья болезнь, вот и в две тысячи седьмом сработала инерция. Условный рефлекс: при имени Первого президента России политических карликов так и тянет к унитазу.

Телевидение, в общем, держалось прилично. Но и там не обошлось без грязи – всякого рода пушковы не упустили случая тявкнуть на покойного начальника, надеясь угодить живому: авось, заметят, оценят, вдруг да и перепадет косточка с барского стола.

Про Первого президента России много врали и много врут, от частого повторения вранье стало чем—то вроде факта. Развал Союза, расстрел Белого дома, грабительская приватизация. Но какое отношение имел Ельцин к распаду СССР? Такое же, как врач, выписывающий справку о смерти, к самой смерти. Страну развалила коммунистическая верхушка – именно после ее августовского «путча дрожащих рук» все до единой республики (а во главе их, кстати, стояли вчерашние секретари местных ЦК), заявили о своей независимости. Что должен был сделать Ельцин – посылать войска? Хороший был бы акт братской дружбы! Во всех республиках прошли референдумы. И везде – везде! – народ высказался за отделение от московской партийной номенклатуры. Так что если кто и развалил СССР, так это Зюганов и его единомышленники, если то, что объединяло этих кабинетных коммерсантов, можно назвать мышлением.

А расстрел Белого дома? Что же это, извините, за расстрел, при котором не пострадал ни один депутат? И Хасбулатов, и Макашов, и все их перетрусившие подельники выходили прямо под телекамеры целехонькими.

О приватизации разговор особый – не будь ее, мы бы и нынче стояли в километровых очередях за молоком и овсянкой, а зерно по—прежнему везли бы нам сухогрузами из Америки Христа ради. При дележке собственности мало досталось каждому? Очень мало! А мы чего хотели? Ведь при коммунистах не только заводы, не только колхозы – вся страна была неконкурентоспособна. Вспомните, за чем давились в ГУМе да ЦУМе? За болгарскими кроссовками и обычными мужскими носками. Мы делили на всех общую нищету, вот ее, по куску на брата, и получили в собственность.

Все, что страна имеет теперь – а имеет много! – мы получили благодаря Ельцину. Он посадил яблоню, которая, как и положено, принесла обильные плоды через десяток лет. И подло корить уставшего садовода за то, что не хватило сил дождаться главного урожая.

Чем же в реальности был для России Борис Николаевич? Чем войдет в историю?

Вроде, человек как человек, похожий на всех нас. Крепкий, волевой, но ведь и с недостатками, особенно, с одним, столь типичным для русского мужика. Любил это дело, было. Однако прошло несколько дней со дня смерти – и стало ясно, что в самом главном был он для нашей родины уникален. Другого такого в отечественной истории не сыщется.

Порой России везло с правителями. Но только Ельцин, только он один, дал народу свободу. Конечно, был Александр Второй, был Витте, был Хрущев, был Горбачев. Они здорово облегчали гнет, огромное им за то спасибо. Но только Ельцин принес стране свободу без всяких ограничительных определений.

И еще уникальность: только он один в России добровольно ушел от власти. Николай Второй отрекся, когда выхода не осталось, когда вся империя гнала от трона чуть не пинками – не столько ушел, сколько бежал. Борис Николаевич ушел сам, когда понял, что сил на огромную страну уже нет.

Говорят, главным для него была власть. Обычное вранье! Ельцин был человеком миссии – главным для него была демократия в России. И опасался выпустить из рук руль потому, что в себе был уверен больше, чем в возможных преемниках. При нем на свободу печати никто не посягал. Чего только не писали о президенте – даже полную чушь, вроде кредитной карточки, по которой он якобы получает деньги в западных банках. Но Ельцин ни разу не подал в суд на газетных наемников. Лужков, между прочим, с гордостью говорил, что выиграл у газет сорок исков – все, разумеется, в столичных судах. А Ельцин терпел, резонно тревожась, что если дать вполне справедливый пинок пусть даже какой—нибудь «Советской России», судейские чиновники по всей стране поймут это как сигнал. Он знал цену российской свободе и берег ее, платя собственными нервами, собственным здоровьем.

И – слава ему за это вечная! – именно он вернул крестьянам землю, которую при коллективизации отняли большевики. Чиновники, нынче из под полы распродающие участки под дачи, сделали все, чтобы замотать указ Президента, но отменить его все же не смогли. Когда—нибудь он сработает – дай Бог, чтобы не взрывом, не бунтом, бессмысленным и беспощадным…

Сегодня разнородная политическая шваль, словно следуя любимому афоризму Льва Толстого, скопом рванула в патриоты. Ельцин патриотом себя не называл, но Россию любил так, как дай Бог всем нам ее любить. Именно он вытащил страну из трясины. Именно он проложил ей дорогу в пристойное (а там, будем надеяться, и в достойное) будущее. Именно его, не сомневаюсь, очень высоко оценят потомки.

Нам же остается лишь низко поклониться свежей могиле на Новодевичьем.

НЕ НЕРВИРУЙТЕ СНАЙПЕРА

Мой партнер по теннису, блестящий кинооператор Тимур Зельма, рассказал поучительную историю.

Тимур живет на Беговой, в кооперативе киношников, на девятом этаже. И окна его квартиры выходят как раз на ипподром. Так что со своей верхотуры, как из правительственной ложи, Тимур может смотреть на скачки, на мелькание лошадей, на нервное шевеление толпы на трибунах. Словом, район вполне аристократический.

Хотя и не без недостатков.

Однажды, когда Тимур на машине возвращался домой, его на дальних подступах остановила густая охрана. Тимур показал паспорт – мол, тут живу,

– А ну – быстро! – рявкнул охранник.

Поставив машину подальше, Тимур пешком вернулся к себе, по дороге еще трижды показав паспорт. Он догадался, почему такие строгости: вспомнил, что в Москве проходит очередной саммит, и, видимо, приезжего азиатского президента решили сводить не в оперу, а на более милые его сердцу бега.

Дома Тимур выпил чайку и, в угоду дурной привычке, вышел на балкон покурить. Через пару минут в дверь позвонили. Тимур открыл. На площадке стояли двое: милиционер при полном параде и молчаливый гражданин в штатском.

– Вы хозяин? – спросил милиционер.

Тимур достал паспорт.

– Да мы верим, – сказал служитель порядка, однако паспорт взял и тщательно сверил фотку с оригиналом. После чего твердо произнес: – На балкон не выходите.

– Да я просто подышать, – стал оправдываться Тимур, – просто покурить.

– Мы понимаем, – негромко вставил гражданин в штатском и очень вежливо посоветовал: – Но на балкон все же не выходите. А то снайпер нервничает.

Какая же ценная рекомендация! Живем в свободной стране, наш дом наша крепость. И на балкон выходить можно, и дышать можно, и даже курить можно. Но – не надо нервировать снайпера.

ВОТ ТАК И ЖИВЕМ…

Всегда лучше учиться на чужих ошибках. Приятно сознавать, что не ты один на свете дурак. Хотя даже очень умные люди порой ошибаются, да еще как.

Вот один из примеров.

Юлия Тимошенко, умница с красивой косой, справедливо возмущенная ростом цен на бензин, решила с этим безобразием покончить и, будучи в тот момент главой правительства, своей немалой властью установила всем незалежным автозаправкам предельную черту – дороже брать запрещено. Здорово распорядилась, правда? Какому избирателю не понравится дешевый бензин!

Увы, экономика отреагировала незамедлительно: железная леди оранжевой революции очень болезненно получила по носу. На советский стиль руководства тут же последовал типично советский ответ: бензин почти исчез, зато возникли длиннющие очереди. Попутно была решена одна научная задача – выяснилось, что русский язык в Украине вечен и неистребим. При очень большом желании можно закрыть все русские школы и изъять из библиотек все русские книги – но русский мат на всем постсоветском пространстве все равно останется лучшим языком для задушевных бесед народа со своей властью. Судя по дальнейшим шагам киевской премьерши, она поняла, что сориться с водителями не рекомендуется: они люди ранимые, и у каждого в багажнике монтировка…

Если кто—то сделает из прочитанного вывод, что мне не нравится госпожа Тимошенко, он будет глубоко не прав. Оранжевая леди мне не просто нравится – я ей очень благодарен за то, что помогла начать разговор о сугубо российских проблемах не со своего, а с чужого руководства. Вообще, умный человек всегда выбирает в качестве объекта для критики начальство, расположенное на максимальной дистанции от родного дома, сарая и дачного участка. Скажем, достал тебя смоленский или курский губернатор – громи, не взирая на лица, хозяев Камчатки и Сахалина. А еще лучше – губернатора острова Хоккайдо. Вот уж кто закоренелый болван и взяточник! И пусть, сколько хочет, переводит твою справедливую критику на японский и пытается опровергнуть ее в своих хоккайдских газетах.