— Непростительная ошибка.
— Я проводил время в конторе, а не в борделе.
— Вот тебе мой первый совет, — произнес Алекс. — Пока ссора не улажена, никогда не позволяй себе приходить домой под утро. Учти, женщины такое не прощают. Шарлотта бы разорвала меня на части.
— Вот именно, — возразил Патрик. — А Софи, кажется, даже не заметила. И потому на следующую ночь все повторилось. — Он бросил взгляд на Алекса. — Понятное дело, что это глупость, но я ожидал с ее стороны какой-то реакции. А она ведет себя, как герцогиня на королевском приеме. Доброжелательная и сердечная. Как будто ей вообще наплевать, появлюсь я когда-нибудь в ее спальне или нет.
Алекс нахмурился:
— А в постели с тобой она наслаждалась?
Патрик смущенно потупился:
— Вот именно. Мне казалось, что наслаждалась. Да нет же, не казалось, я это точно знаю. Так ведь и я тоже наслаждался, поверь мне. Но теперь… это продолжается уже больше двух недель. Утром она приветствует меня так же мило, как если бы мы каждую ночь проводили в одной постели. Что бы я ни делал, Софи неизменно довольна.
— Нужно искать выход, — задумчиво проговорил Алекс.
— Но как? — Патрик недовольно посмотрел на брата. — Просто подойти и спросить?
— Зачем что-то спрашивать! — воскликнул Алекс. — Зайди к ней в спальню. И не нужно ничего обсуждать. Просто войди.
В комнате на некоторое время опять установилась тишина.
— Пожалуй, я мог бы попробовать, — нерешительно сказал Патрик.
— Тебе нечего терять.
— Наверное, ты прав.
— Ты уже признался ей в любви?
Патрик слегка вздрогнул.
— Конечно, нет.
— В том-то все и дело. — Алекс усмехнулся.
— В чем дело?! — взорвался Патрик. — Какое дело? Ты ничего не понял. Монашеская жизнь ее вполне устраивает. Почему она не удалилась в этот чертов монастырь?
— Ты этого не узнаешь, пока снова не войдешь к ней в спальню. — Алекс широко улыбнулся. — Что касается меня, то я уже начал подумывать, на что потрачу свои пятьсот крон. А ты постепенно привыкай к мысли, что будешь спать в ночной рубашке с кружевными оборками. Патрик нахмурился:
— Не понимаю, о чем ты?
— А о том, — насмешливо произнес Алекс, — что ты даже года не выдержал. Уже забыл? Мы поспорили на пятьсот крон и кружевную ночную рубашку, что в течение года ты безумно влюбишься в свою жену. Прошло всего несколько месяцев, и дело сделано. — Алекс перестал улыбаться. — Почему ты не поговоришь с Софи? Признайся, что любишь ее.
Патрик, до сего момента внимательно рассматривавший ковер, поднял глаза:
— Алекс, я действительно люблю, но без взаимности. Ей наплевать, есть я рядом или нет. Она превосходно себя чувствует в компании с поклонниками, которым несть числа. Они постоянно крутятся в нашем доме. А Брэддон, так этот практически живет с нами.
Алекс подошел и обнял брата за плечи.
— Через несколько недель мы собираемся переезжать в Лондон, но ты приезжай к нам в Дуне, в любое время.
— Спасибо. — Патрик с трудом улыбнулся.
— Мне пора. Я должен заехать за Шарлоттой. Мы скоро опять возвращаемся в деревню, и она хочет сделать кое-какие покупки. Днем у нас визит к ее родителям, а вечер свободный. Может быть, заедешь? Сыграем в бильярд.
Патрик кивнул, и Алекс направился к двери.
— Семейные раздоры, Патрик, не такая уж большая редкость. Алекс имел печальный опыт. Его первый брак был таким кошмаром, что он едва из него выпутался.
— И вина обычно лежит на обоих супругах.
Когда дверь за братом закрылась, Патрик бросился в кресло.
«Алекс и прав, и не прав. Спокойно обсуждать с Софи наши отношения… для меня это совершенно невообразимо. Но можно просто войта к ней в спальню. Ничего не говоря. Конечно, это возможно сделать. Вечером я обещал поужинать с Питер-шемом, а затем бильярд с Алексом, но завтра ночью я обязательно войду к ней. У меня просто нет выбора. Иначе сойду с ума. Уже начал. Пусть она будет холодна как лед, но я все равно это сделаю».
В этот самый момент «холодная» жена сидела в своей гостиной и заливалась горючими слезами.
В комнату ворвался Генри и остановился на пороге в смятении и испуге.
— Леди Софи! В чем состоит ваша забота?
Генри все еще говорил на ломаном английском, но Софи настояла, чтобы они избегали французского, потому что через несколько недель ему предстояло идти в школу.
— Ничего, Генри. — Она поспешно вытерла слезы. — Чего-то всплакнулось, сама не знаю.
— Всплакнулось? — Генри задумался, такого слова он еще не слышал.
— Это когда вдруг плачут без причины, — объяснила Софи.
— Вы плачете, потому что вы… separee[23] с месье Фоуксом? — осторожно спросил Генри, понимая, что вопрос деликатный.
Разумеется, она предполагала, что весь дом обсуждает ее размолвку с Патриком. Вполне возможно, что кто-нибудь из слуг знает, с кем именно он проводит ночи. Они всегда узнают такие вещи первыми.
— Может, в разговоре с вами кто-нибудь из слуг обмолвился, с кем сейчас водит шашни месье Фоукс?
— Что? — испуганно переспросил Генри. — Я вас не понял.
— С кем… — Софи замялась. — Я имею в виду, с кем Патрик проводит вечера?
Генри понимающе кивнул, а затем пожал плечами:
— Слуги, конечно, подозревают, что у месье Фоукса есть любовница, но ее никто не видел. — О том, что говорят слуги относительно систематических прогулок Софи в карете графа Слэслоу, он, разумеется, умолчал.
В глазах у Софи предательски защипало. Она глубоко вздохнула. К чему этот неуместный разговор, тем более с Генри?
— Но я мог бы это выяснить. — Сейчас с ней беседовал не двенадцатилетний подросток, а много повидавший в жизни мудрец. — Сегодня же незаметно прослежу за месье Фоуксом, я это умею. И мы будем знать, где и с кем он проводит время.
— А вот этого, Генри, ни в коем случае делать не надо, — ответила Софи, с любовью глядя на мальчика. — Давай сделаем вид, что этого разговора не было. Лучше подумаем, куда бы сегодня пойти? Идет?
Генри кивнул. Но вечером он появился в ее гостиной с совершенно убитым видом.
— Что случилось, дорогой?
Генри подошел вплотную.
— Леди Софи, извините, я вас ослушался. — Было видно, что мальчик очень волнуется. — Мне удалось его выследить. Это было не так просто. На Бонд-стрит я месье Фоукса потерял, а потом он возник снова. Выходил из здания. Я наблюдал за ним издалека, но видно было хорошо. Леди Софи, — он взял се за руку, — месье Фоукс был с леди.
Софи неожиданно почувствовала невероятную усталость. Стоять не было сил.
— Генри, — сказала она, опускаясь в кресло, — такие вещи делать неприлично. Следить за Патриком, куда он пошел, — это же недостойно. — Софи с ужасом прислушивалась к своему дрожащему голосу.