— Только сегодня ни слова о делах!
— Я слышал краем уха на пристани, будто вы потопили японский корвет?!
— Хотели обойти Японию с севера. У Сахалина напоролись на корвет. Тот под парами ходил, что не очень-то нормально, был свежий южный ветер, волны метра по два с лишним. Думаю, сидит какая-то сука во Владивостоке и стучит японцам. Корвет специально в проливе дежурил, нас ждал!
— И дождался!
— Японцы в утренних сумерках заметили нас поздно. Сразу не обстреляли, погнались. Пришлось всадить им в борт пару торпед.
— Свидетели остались?
— Куча! Всех матросов мы отпустили домой. Хотя, если рыбаки их не заметили, то тридцать миль против ветра они не выгребут. Шлюпки на Сахалин могло отнести.
— А офицеры?
— Не поверишь! Они в море попрыгали от злости и гордости. Их было почти двадцать человек, а казаков и матросов только дюжина. Я, на всякий случай, японцев в наручники заковал, а у них самурайская честь…
— Мутная история. Ты её никому не рассказывай и матросам запрети болтать.
— Уже запретил. Вернее, дал заучить «канонический» вариант.
— Не торопись. Сядем на веранде, на ветерке, возьмем по бокалу красного сухого вина со льдом, расскажешь канонический вариант, — Ершов открыл ворота, и закричал, — Лиза, встречай дорогого гостя! Николай приехал!
Лиза искренне обрадовалась Ершову, хотя она натерпелась от его Франчески достаточно. Лиза тараторила по-русски быстро, хотя и с ужасным акцентом.
— Что это ты, Елизавета, по-русски говоришь, Володя английский решил забросить? — удивился Ершов.
— Нет, Коля, тут другое. Лиза на рынок каждый день ходит, а большинство продавцов — русские, — ответил вместо жены Гусев.
— Земли для переселенцев хватает?
— Здесь на Оаху свободной земли давно нет, на острова Кауаи, Ланаи и Гавайи поток пошел. На склонах горы Мауна-Лоа отличные земли. Мы планируем выйти на миллион тонн сахара и ананасов лет через десять. Сам знаешь: килограмм самого плохого сахара стоит четвертак. То есть урожай тянет на двести пятьдесят миллионов рублей, а это триста пятьдесят тонн золотого песка. Вот оно где золото, а не на Аляске.
— Не ссорятся мужики? Старикам достались лучшие земли.
— Точно. Здесь сплошная дедовщина: старики и салабоны, — засмеялся Гусев, — Лизонька! Ты куда пропала? Мне что, самому в погреб за вином идти?
* * *
Вилкокс до сих пор сильно хромал. Ершов вскочил, для того чтобы его поприветствовать, смущенно улыбаясь, и опрокинул бокал.
— Роберт, тебе штрафную! — закричал Володя, выпивший уже бутылку вина.
Николай нацедил себе свежего, холодного вина, и лишь немного пригубил бокал, у него уже все расплывалось в глазах.
— Что, мистер Ершов? И земля продолжает качаться, — засмеялся Вилкокс.
— Не моряк, я! Нет! — согласился Николай.
— Он японский корвет утопил! — похвастался Гусев.
— Вот как? — удивился Вилкокс.
— Именно. Вашими заботами, мистер премьер! Это вы объявили Японии войну!
— Пока не объявил, — смутился Вилкокс.
— Не гони волну, Коля!!! Это я придумал и Роберта уговорил, — пьяно засмеялся Гусев.
— Зачем? — в ужасе открыл рот Ершов.
— Нам понравилась качественная, дешевая сталь крейсера «Бостон». Завод по производству тракторов нужно снабжать металлом. А возить его сюда дорого, — взял на себя половину вины Вилкокс.
— Вы оба… — авантюристы!!!
Гусев с Вилкоксом довольно лыбились, будто им сказали комплимент.
* * *
Представитель госдепа появился совсем уж поздно, в сумерках.
— А где виновник торжества? — покрутил головой Стивенс, после чопорного приветствия.
— В углу на кушетке, сеткой прикрыт, — Вилкокс, реагируя на Стивенса, выпрямил спину, приподнял голову, расправил плечи, и даже отставил в сторону свой бокал, понимая, что слишком пьян.
— Где она, пресловутая русская стойкость к смертельным для обычных людей дозам виски?! — насмешливо произнес Стивенс.
— Вот она! — Гусев ударил себя в грудь, а не в печень, будто именно сердце перерабатывало у него алкоголь. Формально, он был прав, потому как расправлялся с третьей бутылкой вина.
Стивенс осмотрел стол в поисках любимого виски.
— Твой вискарь закончился в прошлый раз. Зато два дня назад привезли новинку: «White Horse». Мой спецзаказ, до сих пор из Шотландии его не вывозили, — сообщил Гусев.
— Я слышал, японцы чуть не утопили баржу Ершова?
— Мерзавцы! Подло напали, в трех милях от Сахалина, в территориальных водах Российской империи, без объявления войны. Корвет с семью орудиями и четырьмя картечницами шесть часов обстреливал баржу с единственной маленькой пушкой на борту. Японцы снесли с палубы баржи всю надстройку, все шлюпки, трубу и рубку. Последним залпом они уничтожили орудие, оставив баржу беззащитной. Погибло три четверти матросов. Японцы дорого заплатят за это, — с гневом ответил Гусев.
— Как же тогда смог спастись мистер Ершов?
— Случайно. Один из последних выстрелов пушки невероятно удачно попал в борт японского корвета, под ватерлинию. Эти неумехи не смогли даже навести обычный пластырь на отверстие в борту, поддались панике, попрыгали в шлюпки, и бросились к берегу. Вода залила машинное отделение, и паровая машина взорвалась, — Гусев добросовестно излагал Стивенсу каноническую версию конфликта в проливе Лаперуза.
— Что вы, мистер Гусев, намерены делать?
— Я? Я здесь обычный капитан милиции. Что премьер прикажет, то и буду делать. Скажет Вилкокс собрать мой отряд под ружьё и атаковать Японию — выполню с честью!
— Я намерен завтра же отправить ноту протеста на действия Японии в США, Англию, Францию, Германию, Россию и Китай, опубликовать её во всех главных газетах этих стран, — сообщил своё решение Вилкокс.
— Китай? — удивился Стивенс.
— Япония готовится напасть на Китай. Это наш естественный союзник, — поддержал Вилкокса Гусев.
— У меня нет таких данных.
— Население Японии существенно выросло и голодает. Захват Окинавы мало что японцам дал, им нужен существенно больший кусок территории, Корея.
Из-за этой страны японцы готовят войну с Китаем. Англия их вооружает и полностью поддерживает, — выложил Вилкокс свое понимание конфликта.
— Как скоро Япония будет готова? — лениво поинтересовался Стивенс. Он не верил.
— Меньше, чем через год. Летом будущего года, если обычная неразбериха возьмет верх, то в августе, — уточнил Вилкокс.
— Мистер Гусев согласен с прогнозом?
— Я бы сказал сентябрь, я скептически отношусь к японцам, — Гусеву заплохело, он с трудом ворочал языком, его акцент стал ужасен. Стивенс с трудом понимал его речь. Тем убедительнее выглядела для американца новость о близкой войне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});