— Выбирай, съесть мне тебя самого или твоих лошадей?
Человек ответил:
— А не взяла бы ты вместо этого моего единственного сына?
— Взять-то возьму, а вот как ты мне его дашь?
— Завтра я отправлюсь на новую кочевку. На месте, где стояла юрта, я оставлю золотые бабки моего мальчика. Когда он вернется за ними, хватай и глотай его, — сказал он.
На новом кочевье мальчик захотел поиграть в свои золотые бабки, но не нашел их. Спросил у отца, а тот сказал:
— Не остались ли они на месте старого кочевья? Поезжай туда на своем буланом двухлетке с пятнышком на носу и привези их!
И мальчик поехал туда на своем буланом двухлетке с пятнышком на носу. И увидел он, что там, рядом с его золотыми бабками, лежит на одном ухе старуха, накрывшись другим ухом. Мальчик попросил:
— Бабушка! Отдай мне, пожалуйста, мои бабки!
А старуха ответила:
— Ах, мой мальчик, когда я лежу, мне не встать, а когда я стою, мне не лечь, вот я какая. Сойди с коня и возьми их сам!
Но мальчик почуял опасность — отъехал повыше на пригорок, разогнал коня, стрелой пролетел мимо, схватил на скаку кости и был таков. Но, Гурмусту, мой богатый Алтай, что тут было! Старая мангысиха схватила свою железную палку-кожемялку [91], и началась погоня. Мальчик мчался впереди, а мангысиха гналась за ним и палкой-кожемялкой перебила ногу его буланому двухлетку с пятнышком на носу. Мальчик тут же перескочил на спину сине-серой коровы. Корова бросилась спасаться в большое море. Когда она выбилась из сил, мальчик взобрался на высокое дерево, стоявшее посреди острова. О мой богатый Алтай, старая мангысиха была уже тут как тут и начала валить дерево. Похоже было, что она уже близка к своей цели. Мимо пролетала голубка, и мальчик крикнул ей:
— Я вот-вот попаду в руки старой мангысихи. Пусть узнают об этом мои собаки Гезер и Базар!
Но она не обратила на него никакого внимания. Вслед за ней пролетели ворон, ворона и много других птиц. Но и они не обратили на него ни малейшего внимания. Наконец прилетел огарь:
— Я доставлю весточку от тебя!
Наступила ночь, а на рассвете поднялось огромное облако красной пыли, и мальчик радостно засмеялся.
Старуха-мангысиха крикнула:
— Кончай смеяться! Скоро, паренек, я насажу твою печень на вертел!
Мальчик в ответ ни звука. Тут заметила старая мангысиха облако пыли и спросила:
— Что это там такое?
Мальчик ответил:
— Не кони ли богатых людей?
А тем временем стали уже видны обе собаки — Гезер и Базар. О мой Гурмусту, они разорвали ужасную старуху пополам и отшвырнули ее. Взял мальчик своих собак, вернулся домой и зажил мирно и счастливо.
23. Мальчик с тысячью буланых лошадей (Вариант II)
В самое раннее время, еще задолго до давно ушедших времен.
Когда появился Чингис Хаан,
Когда начал вертеться земной шар,
Когда вырастали деревья длиной в тридцать саженей.
Когда расстилались травы длиною в три сажени.
Тогда это все и случилось.
Жил тогда старик с тысячью буланых лошадей вместе со своим единственным сыном. Захотелось ему однажды перевезти свою юрту на новое место. Пошел он к тысяче своих буланых лошадей напоить их и пустить в загон, но оказалось, что они чем-то напуганы, и ни одна даже не подошла к воде.
— Ну и ну, что же случилось? Почему лошади не пьют воды?. — сказал он. спешился и не успел еще сказать: «Попробую-ка я!»— как его схватила за бороду джелбеге и потянула в воду.
Страшно стало старику: джелбеге чуть не утопила его, лицо его уже коснулось воды, и он закричал:
— Пощади мою жизнь!
На это джелбеге ответила:
— Захоти я спасти твою жизнь, я бы смогла это сделать. А отдашь ли ты мне за то своего сына? Или свою тысячу буланых лошадей?
Страшно было старику расстаться с жизнью, но отдать тысячу буланых лошадей тоже было жаль. Думал он, думал и сказал:
— Ну, что же мне делать? Отдам я своего сына!
Тогда она спросила:
— А как мне его заполучить?
И он ответил:
— Я сегодня как раз перевожу свою юрту на новое место. Стрелы и лук моего мальчика я оставлю на месте старого кочевья. Когда он придет за ними, тогда и бери моего сына!
И джелбеге выпустила старика. Когда он откочевывал, он спрятал стрелы и лук сына в ковыле, росшем за юртой. Ни сам мальчик, ни его мать этого не видели, так они и остались там, на месте старого кочевья.
На новом месте сын захотел поохотиться и спросил:
— Папаша, а папаша, что с моими стрелами и луком?
А отец на это:
— Не знаю, сын мой!
Пошел он тогда к матери и спросил:
— Мамаша, а мамаша, где же мои стрелы и мой лук?
А она ответила:
— Не знаю, сын мой!
Стал мальчик искать свой лук и свои стрелы, и в юрте их не оказалось. Тогда отец его сказал:
— Ах, дитя мое, значит, они остались при нашем поспешном переезде на старом месте! Поезжай и привези их, у тебя ведь есть лошадь!
Мальчик спросил:
— Папаша, папаша, на какой же из моих лошадей мне поехать?
И отец ответил:
— Поезжай на той из лошадей, которая, не глядя на тебя, выбежит из табуна и ускачет!
Потом пошел он к своей матери:
— Мамаша, мамаша, на какой лошади мне поехать?
И она ответила ему:
— Поезжай-ка на лошади, которая посмотрит на тебя и остановится, дитя мое!
Когда мальчик пошел к табуну лошадей, чтобы выловить себе скакуна из тысячи лошадей, все лошади, увидев его, разбежались в разные стороны. Остался лишь один дрянной буланый двухлеток с клочьями прошлогодней шерсти и уставился на него.
Подумал мальчик: «Ну, хоть он и дрянной, да что делать, поеду на нем, ведь это создание глядело на меня ч осталось на месте!» Он сел на него и поехал к старой стоянке.
Ехал он, ехал, и, когда зашло солнце и наступили белые сумерки, он с большим трудом доехал туда. А на месте, где раньше была юрта, лежала на одном ухе, прикрывшись другим, огромная джелбеге.
Мальчик крикнул:
— Бабушка, бабушка, отдайте мне мои стрелы и мой лук!
Но джелбеге сказала:
— Ой, мой мальчик, когда я сяду, мне не встать, а когда я встану, мне не сесть. Вот мне каково! Как же мне дать тебе твои стрелы и твой лук. Сойди с коня и сам возьми их! Ты ведь такой прекрасный и молодой!
Но только мальчик хотел спешиться, как конь его припал на колено, и он прямо с седла поднял с земли свои стрелы и свой лук. Схватила джелбеге тут же свою железную палку-кожемялку [92] и бросилась на него. Стал мальчик удирать от нее, но джелбеге припустилась за ним. Полетел мальчик под облачным небом, поскакал над ветвистыми деревьями, так что не догнать его было. На полпути джелбеге уже чуть было не завладела им, ударила своей железной палкой-кожемялкой по правой задней ноге его коня. Но лошадь унеслась и на трех ногах. И снова приблизилась джелбеге и отбила ей и левую заднюю ногу, но лошадь ускакала и на двух передних ногах. И опять догнала ее джелбеге и перебила ей правую переднюю ногу — лошадь поскакала на единственной своей ноге, поскакала, просвистев, как выпущенная стрела, умчалась, как вспугнутый заяц. И тогда джелбеге перебила ей последнюю ногу— тут лошадь взвилась и полетела.
Тогда джелбеге метнула свою железную палку-кожемялку, как мечут дубинку, и рассекла спину лошади надвое. А мальчик скакал все дальше и дальше на шее коня. Джелбеге догнала его, чтобы окончательно уничтожить, но, даже когда она отсекла лошади шею, лошадь пересадила мальчика себе на голову и унеслась.
А когда джелбеге уже размозжила лошади голову, та, добрая, закинув мальчика на высокий тополь, пронзительно заржала напоследок и умерла.
Приблизясь, джелбеге закричала:
— Теперь ты, парень, в моих руках! — и давай пилить своей железной палкой-кожемялкой тополь, чтобы свалить его, Но тут подошел лисенок и сказал:
— Бабушка, — а бабушка, хотелось бы и мне полизать крови и соков этого мальчика! Лягте и отдохните! А тополь уж я спилю!
Джелбеге, утомленная преследованием, отдала лисенку свою палку-кожемялку и сказала: