у вас, — недовольно прошипел дядя Игнат. — Никаких удобств, разве что только сверху не капает.
— Ну я же его не для увеселительных прогулок прокладывал, — ответил ему Мамонтов.
Мимо нас проскользнула Серебро и полетела вперед. Самое время, я чувствовал, что мы совсем рядом с нашей целью.
— Зараза, как же здесь душно, — пробурчал Нарышкин, который шел позади меня. — Мне хочется уже поскорее выбраться отсюда. Ты знаешь, Макс, бывают моменты, когда я завидую нашим призракам — они же, наверное, ни хрена не чувствуют.
— Так и есть, Алексей, — радостно ответил ему Ибрагим. — Вообще ни хрена не чувствуем.
— Впереди дверь! — сообщил нам Громобой и я начал протискиваться вперед. Нужно было попытаться ее открыть.
— Ключ — вот здесь, — сказал Роман и показал мне на стену, где в одном месте и правда было еле заметное углубление.
— Мне это не потребуется, — ответил я. — Сейчас попробуем открыть.
В этот момент сквозь дверь пролезла Катина голова, которая сказала:
— Там их одиннадцать. Сразу за дверью двое. Мне кажется, они вас каким-то образом чуют. Ну и остальные там дальше, в комнатах.
— Чуют они, скорее всего, нас троих, — сказал я. — Только мы же здесь живые… Слышите? По-моему, за дверью кто-то рычит.
— Так оно и есть, — сказал Жемчужников. — Максим, отойди от нее. Пусть первым идет Громобой.
— Минутку, — я быстро сказал заветные слова и активировал дар Форваля, которым я пользовался активнее прочих.
Дверь на несколько секунд подсветилась красным, а затем внутри что-то щелкнуло.
— Вот теперь можно заходить, — сказал я. — Замок открыт.
— Как это ты провернул? — удивленно спросил барон.
— Дядя Игнат, можете не спрашивать, — хмыкнул Лешка. — У него всяких сюрпризов на любой случай, но вот как он это делает — никогда не говорит.
— Правильно делает, — одобрил Жемчужников. — Если тайну знают двое, значит это не такая уж и тайна. Ну, Громобой, расчищай нам дорогу, а то здесь теснота такая, что мы даже мечи активировать не можем.
Дважды нашего бородатого здоровяка просить было не нужно. Мощным ударом ноги он бахнул по двери, и она с грохотом открылась. Послышался чей-то визг, затем я увидел яркую вспышку и нечеловеческий хрип.
Проход наконец освободился, и я смог посмотреть, что там впереди происходит. Подземелье оказалось с очень низкими потолками, но зато намного шире прохода, поэтому вскоре мы все оказались внутри.
Прямо напротив лежало обгорелое тело одного из упырей, которого Громобой практически испепелил. По полу полз второй упырь и жалобно скулил, похоже именно он был за дверью в тот момент, когда здоровяк решил ее открыть при помощи удара ноги.
Легким и плавным движением Ткач прекратил его мучения отрубив голову, которая как мяч неправильной формы покатилась по каменному полу.
Ну а затем началась настоящая бойня, иначе это назвать сложно. Из двух коридоров сразу к нам начали ломиться остальные упыри, которых привлекли звуки битвы.
Если и можно было придумать условия для сражения хуже, то я даже не знаю, что бы это могло быть. Тесно… Не лучшее освещение… Пронзительный визг этих мерзких тварей отовсюду… Вонища…
Как будто это было задумано раньше, призраки оттеснили нас за свои спины и выстроились перед нами. Сразу несколько заклинаний сработали одновременно.
Громобой поставил впереди мощную Огненную Стену, а Пиявка прямо под ней устроил нечто вроде болота. Пытавшиеся пробраться сквозь нее упыри вязли в этой трясине, не могли из нее выбраться и это было последнее, что с ними происходило перед тем, как они обращались в обгорелые черные головешки.
Превратившийся в упыря Педро и Ткач, даже не могли поучаствовать в драке — Громобой с Болотниковым просто не оставляли упырям никакого шанса!
С того момента, когда мы с Лешкой начали ходить по всяким подземельям, впервые мы оставались простыми зрителями. Я поймал себя на мысли, что в какой-то момент я даже хотел продраться сквозь призраков, чтобы и самому поучаствовать в драке. Однако чья-то сильная рука в последний момент схватила меня за плечо, заставляя оставаться зрителем.
А потом вдруг все стихло… Больше никто к нам не ломился, зато в огне лежала груда обгорелых тел, которые до сих пор еще краснели — обугленные угольки плоти и костей.
— Там больше никого нет, — сказала Катя и пожала плечами. — Только лишь мертвые тела всего семейства Мамонтовых.
— Твою мать! — сплюнул Громобой. — Я даже не успел разогреться как следует! Вот так всегда — только я начинаю веселиться, как уже пора сворачивать лавочку!
— Как тебе, Макс? — спросил у меня Лешка. — По-моему, было неплохо.
— Угу, — сказал я. — Могли бы и не ехать.
— Алексей, ты хочешь сказать, что вы с Максимом тоже участвовали в подобных схватках? — строго спросил у него Жемчужников и взял его за плечо.
— Дядя Игнат, может потом как-нибудь? Тут вонища такая, а нам еще книгу искать… — Нарышкин попытался вырваться из захвата барона, но это было явно непросто, у меня после его хватки до сих пор плечо болело.
— Я задал вам вопрос, молодой человек… — стоял на своем барон.
— Вы только бате ничего не говорите, ладно? — попросил он.
— Так я и думал, — прошипел барон и убрал руку с его плеча. — Вот обормоты! Выпороть вас дома, что ли?
Глава 26
— Короче, вы уроды! Оба! — сказал Ткач, после того как деактивировал свои мечи. — И ты Громобой — урод! И ты, Пиявка, тоже урод! Тащиться в такую даль, чтобы просто посмотреть как вы тут заклинаниями шарашите?
— Сам ты урод, — невозмутимо ответил ему Болотников и послал одну из своих мерзких улыбочек.
— Спокойно, сеньоры, — лучезарно улыбнулся Кастанеда и пригладил свои тонкие усики. — Я тоже не успел!
— Кстати, Каштан, ты бы хоть предупреждал, что собираешься в одну из этих тварей превращаться, — не унимался Виктор. — Я же тебя и прикончить мог!
— Купить дудку или барабан? — продолжал улыбаться мексиканец. — Окей, мучачо! Куплю барабан, чтобы тебе предупреждать!
— Эй, остряки, хорош ругаться! — окликнул их Ибрагим. — Не хватало еще чтобы вы тут между собой на операции склоки устраивали! Домой вернемся, там ругайтесь сколько