Ильмо обреченно уселся на нижнюю ступеньку. Когда же он, утомившись бесплодной злостью, успокоился, то его посетила простая, как грабли, мысль – до полуночи он тут не досидит, потому что замерзнет насмерть.
Говорят, в землях саами ночь длится всю зиму. Ильмо казалось, что такая ночь пришла и для него. Он пытался двигаться, чтобы разогнать по жилам кровь, и тогда холод отступал, но вскоре снова возвращался. Потом Ильмо из последних сил стучал в крышку ледника и кричал, пока не охрип. А тем временем пропахший рыбой лед понемногу сосал из него тепло и вместе с ним жизнь. Потом Ильмо стало все равно. Он съежился на нижней ступеньке и вскоре заснул. И больше холод его не мучил.
…Ильмо снилось, что он стоит на берегу лесной реки и глядит в черную воду. А оттуда, из темных глубин – вроде и близко, но не дотянешься, – смотрят на него покойные отец и мать.
– Вышли бы! – позвал их Ильмо.
Но родители только качали головами, грустно глядя на сына. Ильмо пригляделся и увидел, что их тела оплетены водорослями, которые удерживают их под водой. Вдруг рядом раздался всплеск, словно кто-то ударил по воде веслом, и родители Ильмо скрылись в черной придонной мути. Ильмо поднял глаза и увидел, как по темной воде плывет огромный белый лебедь. «Оборони меня, Ильматар! – ужаснулся Ильмо. – Да это же Манала, река мертвых! Прочь отсюда!» Но не мог сделать ни шага – только смотрел, как по черной воде разбегаются узоры льда, сплетаясь в морозную паутину. С беззвездного неба полетели редкие снежинки. Каждый вздох обжигал, до того студеным стал воздух.
И тут откуда-то сверху полился свет – холодный, многоцветный. Ильмо поднял голову и увидел в черном небе радугу. А на радуге сидела девушка и пряла облака. Ее платье было как будто соткано из снега, а лоб, грудь и пояс украшали луна и звезды. Завидев Ильмо, девушка перестала прясть и наклонилась. Глаза у нее были без зрачков, как два черных камня. По глазам Ильмо и узнал ее. Это была та самая девушка-тун, которая помогла ему во Вратах Похъёлы.
– Ах! – вскрикнула вдруг девица, и через несколько мгновений рядом с Илмо упало золотое веретено с намотанной на него белоснежной пуховой пряжей. – Обронила, неловкая! Как бы мне теперь его достать?
Ильмо подумал, нагнулся, поднял веретено – оно было теплым и почти невесомым – и протянул наверх.
– Бери!
Девушка засмеялась и наклонилась, протягивая руку за веретеном. Ее пальцы коснулись руки Ильмо. Мгновение – и она стоит рядом с ним и благодарит его за помощь, а ни радуги, ни потока Маналы нет и в помине – только пахнущая рыбой темнота ледника.
– Веретено пусть пока побудет у тебя, – раздался из темноты хрустальный голосок девушки. – Погрей об него руки, что ли, а то совсем посинел. Надо же, в такую жару…
Только тут Ильмо понял, что ему тепло. Может быть, он уже умер? Потихоньку прижал руку к груди – сердце билось…
– Как ты сюда попала?
– Куда – «сюда»?
Понемногу Ильмо различил перед собой два слабо светящихся зеленоватых глаза. Она-то его видела прекрасно, можно не сомневаться.
– Ты о Манале или об этой вонючей яме? Я и не там, и не там. И ты тоже. Считай, что к тебе пришел дух.
– Но я почувствовал твое прикосновение!
– А, не обращай внимания! Обычное похъёльское колдовство.
– Но твой брат так никогда не делал.
– Рауни много чего не делал, не знал и не умел, – хмыкнула девушка. – Его всегда занимали только боевые руны. А наша магия на них, ой, не заканчивается…
– Ты знаешь, что он умер? – спросил Ильмо, чтобы сразу определиться. – Это я его убил!
– Знаю.
Голос юной чародейки прозвучал вполне равнодушно.
– Что-то ты не очень печалишься о брате, – не удержавшись, поддел ее Ильмо.
– Он сам виноват. Рауни заслужил смерть за свое бестолковое поведение. Считал себя самым сильным, любил поиграть с Калмой – да еще и других в свои игры втягивал. Я и раньше знала, что он теряет голову от обрядов на крови – рано или поздно этим бы и кончилось…
Ильмо промолчал, а про себя подумал: «Одно слово – нелюди…»
– Ты не думай, в детстве мы с братом друг друга любили, – добавила девушка, словно прочитав его мысли. – Но знаешь, есть такая традиция – родом Ловьятар всегда правят женщины. Нет, порой вставали во главе рода и мужчины, но они как-то… не заживались.
– Ого! – пробормотал Ильмо, вглядываясь в два зеленоватых пятна. Похъёльская красотка предстала перед ним в совсем ином свете. – Так вот почему ты помогла мне во Вратах Похъёлы!
Он уже мог различить расплывчатые очертания лица. Колдунья улыбалась.
– Знаешь, что я тебе посоветую, Ильмаринен? Надо непременно уничтожить тело Рауни. Сжечь и прах развеять, чтобы он исчез бесследно. Если, конечно, еще не поздно. Ты не представляшь, что может устроить мать в горе, когда узнает о его смерти. А особенно о том, что его убил ты.
– Ты и об этом знаешь?
– Я же за тобой слежу. Ты не забыл наш прошлый разговор? Было предсказано рождение героя, и есть подозрение, что он – это ты. Ну как, ты разобрался, что в тебе такого особенного?
Вопрос был задан так небрежно и вскользь, что Ильмо даже усмехнулся.
– Если и разобрался – почему я должен тебе рассказывать? – так же небрежно ответил он.
– Верно, – согласилась колдунья. – Скоро ты замерзнешь в этой норе и отправишься к Мане со всеми своими тайнами.
– И ты тоже никогда не узнаешь, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор, – парировал Ильмо.
Мгновение они высматривали друг друга в темноте, а потом рассмеялись.
– Давай я попробую угадать, – сказала девушка. – Дело в крови, верно?
– Если знаешь, так зачем спрашивать?
– Ага, значит, я попала в цель! Опять эта кровь богов! Она уже много веков не дает матери покоя. Древние сказки! Все же знают, что кровь потомков Калева никого не делает бессмертным, – во мраке блеснули мелкие хищные зубки. – Уж проверяли много раз. А до самого Калева попробуй доберись…
Чародейка замолчала – видно, думала.
– Наверно, мать разузнала о крови что-то еще. И перед отправлением рассказала своему любимчику Рауни. Он, конечно, решил сначала проверить сам и напал на тебя в лесу… И разумеется, отравился, ибо дурак. А потом он через Изнанку завел тебя в Пасть – зачем? В этом был какой-то умысел…
Девушка снова задумалась.
– Слушай, может, ты обдумаешь это на досуге, а потом мне расскажешь? – предложил Ильмо. – Мне что-то спать захотелось.
Из темноты донеслось хихиканье.
– Беспечен, словно бессмертный бог! Ты стоишь на берегу Маналы, охотник! Ее черные воды уже лижут твои сапоги, а ты говоришь мне «приходи потом»? И даже не попросил меня спасти тебя, вытащить отсюда, – в голосе девушки слышались и насмешка, и невольное восхищение. – Отважен ты или глуп? Давай-ка сюда веретено – там за тобой пришли…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});