Читать интересную книгу Полет шершня - Кен Фоллетт

Харальд возобновил откачку, наполнил канистру и поспешил в лес. Уже сорок литров!

Когда он вернулся, Карен и часовой сидели на том же месте. Работая рукояткой, он подсчитал, сколько времени потребуется на все. Наполнить канистру – примерно минута, дойти до церкви – примерно две, перелить бензин в бак – еще одна, обратный путь – еще две. То есть шесть минут на одну ходку, следовательно, пятьдесят четыре минуты на девять полных канистр. Если к концу устанет, может, уйдет час.

Выдержит ли часовой такую долгую болтовню? Делать ему больше-то нечего. Побудка у солдат в пять тридцать, до нее еще целый час, а к обязанностям своим они приступают в шесть. Если предположить, что британские войска в ближайший час в Данию не войдут, у часового нет причин прекратить разговор с хорошенькой девушкой. И все-таки он солдат, послушный воинской дисциплине, и, возможно, сочтет своим долгом сделать обход.

Оставалось надеяться на удачу и поторапливаться.

Он отнес в церковь третью канистру. В баке плескалось уже шестьдесят литров – хватит почти на треть дороги до Англии.

Харальд продолжил свои ходки. Согласно руководству, которое он нашел в кабине, с полным баком «хорнет мот» может пролететь шестьсот тридцать две мили, то есть почти тысячу километров. Но это если ветер попутный. До английского берега, судя по атласу, около шестисот миль, то есть девятьсот пятьдесят километров. Задела почти никакого. При встречном ветре они не дотянут до берега и рухнут в море.

«Надо взять еще канистру в кабину», – решил он.

Канистры хватит еще на сто километров – при условии, разумеется, что удастся придумать, как дозаправиться на лету.

Качал Харальд правой рукой, а тащил левой, и к тому времени, когда опорожнил в бак четвертую канистру, обе руки ломило. Придя в пятый раз, он увидел, что часовой встает, вроде бы собираясь уходить, а Карен разговора не прекращает. Вот она рассмеялась каким-то его словам, потом игриво хлопнула по плечу. Такой кокетливый жест был совсем не в ее характере, но Харальда все равно ревностью укололо.

«Меня по плечу ни разу игриво не хлопала! Зато назвала милым…»

Чувствуя, что пролетел уже две трети пути до английского берега, он доставил в церковь пятую и шестую канистры.

Всякий раз, замирая от страха, Харальд думал о брате. Осознать, что Арне мертв, оказалось непросто. Он советовался мысленно с братом: одобрит ли он его действия, что скажет по поводу того или иного пункта плана: рассмеется, съязвит или похвалит».

Харальд, не разделявший строгих религиозных убеждений отца – разговоры о рае и аде казались ему проявлением суеверия, – приблизился к пониманию, что в каком-то смысле мертвые живут в памяти тех, кто их любил, и что это и есть разновидность бессмертия. Когда решимость ослабевала, он вспоминал, что Арне за эту миссию отдал жизнь, и прилив преданности брату придавал ему сил, пусть даже брата, которому он обязан своей преданностью, уже не было на свете.

Вернувшись к церкви с седьмой канистрой, он увидел солдата, который в одном белье выскочил из монастырской галереи. Харальд замер. Канистра в его руках – улика не хуже дымящегося ружья. Полусонный солдат, зевая, стал мочиться в кусты. Харальд узнал Лео, рядового, который так навязывался со своей дружбой три дня назад.

Лео поймал его взгляд и сам перепугался.

– Извини, – пробормотал он.

«Ага, значит, мочиться в кусты запрещено», – догадался Харальд.

За монастырем выстроили уборную, но туда было далековато и Лео словчил.

– Пустяки, – выдавив улыбку, сказал по-немецки Харальд, но с дрожью в голосе совладать не сумел.

Но Лео этого не заметил и, застегнувшись, нахмурился.

– А что в канистре?

– Вода для моего мотоцикла.

– А! – Лео широко зевнул и ткнул пальцем в кусты. – Понимаешь, мы не должны…

– Да ладно!

Лео, кивнув, поплелся назад урвать еще немного сна.

Харальд вошел в церковь. Там постоял с закрытыми глазами, приходя в себя от пережитого, а потом перелил горючее в бак.

Подходя к цистерне в восьмой раз, он понял, что план их начинает давать слабину. Карен, которая шла к лесу, обернулась, чтобы помахать часовому, так что расстались они, надо думать, в дружеских отношениях, но, конечно же, часового звал долг. Впрочем, он удалялся от цистерны в сторону столовой и наполнить канистру Харальду не помешал.

На обратном пути, в лесу, Карен поравнялась с ним, чтобы прошептать:

– Ему надо затопить плиту в кухне.

Харальд кивнул и заторопился дальше. Опорожнив канистру в бак самолета, пошел в девятую ходку. Часового нигде не было. Карен подняла большой палец, что значило: «Давай, вперед!» Харальд наполнил канистру в девятый раз, вернулся в церковь. Как он и предполагал, бак наполнился до краев, в канистре даже осталось немного. Но нужна была еще канистра, про запас, и он снова пошел к цистерне, в последний раз.

На опушке его остановила Карен, кивком указав на цистерну, перед которой топтался часовой. Харальд увидел, что в прошлый раз он в спешке, черт побери, забыл вернуть наконечник шланга на крючок, и тот неопрятно висит-покачивается. Солдат в недоумении огляделся, потом повесил шланг как полагается, достал из кармана пачку сигарет, сунул одну в рот, открыл коробок со спичками и только тогда одумался, отошел от цистерны, прежде чем чиркнуть спичкой.

– Разве уже не хватит? – прошептала Карен.

– Еще одну нужно!

Часовой, покуривая, удалялся от цистерны, и Харальд решил рискнуть, перешел по траве к цистерне. Оказалось, что та не вполне скрывает его: если солдат обернется, непременно заметит, – тем не менее сунул наконечник в канистру и принялся качать. Наполнил, повесил наконечник на место, завинтил канистру и пошел к лесу.

И почти уже дошел, когда раздался окрик. Сделав вид, будто ничего не слышат, не повернув головы и не ускорив шаг, Харальд продолжал идти.

Часовой снова закричал, послышался топот сапог, но Харальд как ни в чем не бывало углубился в лес.

Из-за дерева возникла Карен.

– Спрячься! – прошептала она. – Я заморочу ему голову.

Харальд бросился за густые кусты, вжался в землю, укрыв канистру собой. Тор прыгнул за ним, думая, что это игра, получил по носу и, обиженный, поплелся прочь.

– Где он? – послышался голос.

– Ты про Кристиана? – невинным голосом поинтересовалась Карен.

– А кто это?

– Один из наших садовников. Слушай, Луди, тебе так идет, когда ты злишься!

– Да брось ты! Лучше скажи, что он там делает.

– Лечит деревья от этих, видишь, уродливых наростов на стволах. У него там в канистре специальная жидкость для этого.

Придумано, надо отдать должное Карен, здорово, хоть она и забыла, как по-немецки «фунгицид».

– В такую рань? – недоверчиво спросил Луди.

– Говорит, лекарство лучше действует, когда прохладно.

– Я видел, как он шел от цистерны с бензином.

– Бензином? А зачем Кристиану бензин? У него нет машины. Скорее всего просто срезал путь по лужайке.

– Что-то я, – хмыкнул Луди, – не заметил тут никаких больных деревьев.

– А посмотри сюда. – Трава зашуршала, когда они сделали несколько шагов. – Видишь нарост на стволе, похожий на огромную бородавку? Она погубит дерево, если Кристиан его не полечит.

– Надо же! Что ж, скажи своим слугам, пусть держатся подальше от лагеря.

– Непременно скажу. И прошу прощения за беспокойство. Уверена, Кристиан не хотел ничего плохого.

– Ну хорошо.

– До свидания, Луди. Может быть, завтра увидимся.

– Я буду здесь.

– Счастливо!

Харальд переждал несколько минут, пока Карен не прошептала: «Все чисто», – и выбрался из-под куста.

– Ты была великолепна!

– Становлюсь такой вруньей, что впору забеспокоиться!

Они направились к монастырю, где их ждал еще один сюрприз.

Почти уже выйдя из леса, Харальд заметил у церкви Пера Хансена, местного полицейского и нациста. Какого черта Хансену тут понадобилось? В такую, как выразился Луди, рань?

Хансен стоял как вкопанный, сложив руки на груди и расставив ноги, и взирал на лагерь, видневшийся между деревьями. Харальд, упреждая, коснулся руки Карен, но оба они не успели остановить Тора, который, немедля почуяв настроение хозяйки, кинулся на врага, но остановился на безопасной дистанции и залаял. Хансен от неожиданности испугался, разозлился и потянулся рукой к кобуре.

– Я с ним разберусь, – прошептала Карен и, не дожидаясь ответа, на ходу свистнула собаке: – Ко мне, Тор!

Харальд поставил канистру и снова улегся, сквозь листву наблюдая за происходящим.

– Собаку надо держать на поводке! – возмутился Хансен.

– Почему? Тор здесь живет.

– Злющий какой!

– Лает на чужих? Это его работа.