Читать интересную книгу Ангелы ада. Смерть любопытной . Палач: Новая война - Питер Кейв

— Чтоб ты сдох! Нет! Нет, вы не сможете… все это доказать, вы…

— Думаю, сможем, мистер Лорд, — сказал Мендоса. — Я просто уверен в этом. У нас очень много прекрасных улик.

Мира Чедвик вдруг сказала резким голосом:

— Меня? Он собирался убить меня? Они собирались… Лаура и…

Ну да, подумал Мендоса. «Меня». До нее только теперь дошло, и это было первое, на что она отреагировала. Угроза «мне». Можно сказать, колесо совершило полный оборот, потому что из-за нее все началось столько лет назад. Уж такая она была, и дочери были похожи на нее — такими она их воспитала.

— О Боже мой, — сказал Чарльз Чедвик. — О Боже мой… Выпустите меня отсюда, я не могу… не могу… — он, рванув ворот рубахи, приподнялся, затем рухнул на стул и съехал на пол. Женщина-полицейский и Паллисер бросились к нему.

— У него просто обморок, сэр. Ничего, расстегните ему воротник…

Мендоса встал.

— Роберт Мередит Хилл, я арестовываю вас по обвинению в убийстве…

Тот ничего не сказал, когда Хэкет подошел к нему. Здесь они признания не добьются. Глаза Хилла были пусты. Но когда Хэкет взял его за руку, он посмотрел на Мендосу и коротко выругался. Лаура Чедвик стала отбиваться, визжать и впала в истерику.

Судебное расписание было постоянно полностью забито, слушания по этому делу начались только в сентябре. Лауру и Лорда судили вместе, что было ему на руку, потому что Мира Чедвик наняла адвокатов. Мендоса перешел к другим делам и почти забыл Маргарет Чедвик и глупую блондинку Дженни Хилл. На Райо Гранде авеню (которую, как и обещал плакат, начали мостить «Братья Вудис») стал подниматься дом Элисон. Большого серебристо-дымчатого кота гладили теперь другие руки, новые голоса хвалили и успокаивали его, и после нескольких нелегких дней он привык к новому месту.

Лорд на суде оказался более разговорчивым, утверждая, что идея принадлежала Лауре, а он с самого начала не хотел этого, что Дженифер Хилл угрожала ему кочергой, ему пришлось защищаться. Лаура Чедвик (чьи портреты в газетах шли под заголовками типа «Прекрасная блондинка-наследница») вела себя скромно, тихо и удивительно была не похожа на преступницу. Ее адвокат нарисовал душераздирающий портрет молодой неопытной девушки, полностью находящейся во власти своего возлюбленного-убийцы.

Разбирательство немного задержалось во второй день, когда сержанта-детектива Артура Хэкета, вызванного для дачи показаний со стороны обвинения, не оказалось в зале суда. Впоследствии сержанта Хэкета не наказали за неуважение к суду только потому, что он в то утро с трех часов находился в Парк Мемориал Хоспитал, где ждал рождения своего первенца. (Газеты радостно сообщали, что на свет появился мальчик весом девять фунтов, которого назвали Марк Кристофер.)

Ни Лорду (Хиллу), ни Лауре не удалось выкрутиться. Но присяжные, видимо, почувствовали, что вина Лауры чуть меньше. Ей сохранили жизнь. Лорда приговорили к газовой камере.

Прочитав случайно в «Таймс» о приговоре, Мендоса сказал:

— Присяжные, что с них взять. По-моему, она, в определенном смысле, более… преступна, чем он — ведь это была ее родная сестра. Но никто не любит посылать женщину в душегубку. Их можно понять.

— Что? A-а, да, — рассеянно сказала Элисон. В эти дни она все чаще мысленно уносилась на Райо Гранде авеню, выбирая наиболее точный оттенок обоев для хозяйской спальни, образцы кафеля для ванной и беспокоясь о том, достаточно ли велико окно в ее студии, обращенное на север. — Луис, я тут прикидываю. Как ты думаешь, двойная кро…

— Jesus, Santa Maria! Какого черта, querida? Я против! Опять гигантская вещь, я совсем не против иметь спальное место, рекомендованное в размере сорока дюймов на человека, но… рог Dios [45]! Это диверсия.

— Что ты шумишь? О, ты идиот, я имею в виду комнату для гостей, конечно. Я просто хочу выбрать — датский орех или красное дерево. Amado, разве я могу подумать…

Конечно, последовала апелляция. И в последний день ноября (в доме Элисон уже вот-вот должны были приступить к работе маляры) Мендосу вызвали в Сан-Франциско для дачи показаний. Кеннет Лорд (Роберт Хилл) симулировал умопомешательство, чтобы избежать газовой камеры. Видимо, он был достаточно умен и правдоподобно изображал некоторые симптомы, кроме того, его защищал смышленый адвокат.

Мендоса выругался. Он как раз распутывал небольшую головоломку в очередном деле. Но с повесткой не поспоришь. Он поехал домой собирать сумку. Элисон отвезла его в аэропорт.

— Ты и не заметишь, что меня нет, — сказал он, целуя ее на прощанье.

— Лгун. Я всякий раз поневоле это замечаю. Никто ни разу не разбудит меня за всю ночь…

— Mujer falso! — лживая жена! Я не храплю.

— Я совсем не о том, — сказала Элисон. — Будь осторожен, любовь моя.

Либо Лорд хорошо изображал лунатика, либо консилиум собрался очень уж дотошный. Мендосу задержали на два дня. Лорда он видел только один раз. Ему снова пришлось перечислить улики, описать поведение Лорда в момент ареста и так далее, и изложить свое личное мнение как опытного следователя. Он высказал его одним предложением: «Этот человек здоров так же, как и мы с вами, он был здоров, когда совершал преступления, среди которых — умышленное убийство из корыстных побуждений».

Тогда-то он и увидел Лорда. Лорд ответил холодным ненавидящим взглядом, а его губы беззвучно произнесли ругательство в адрес Мендосы.

Он не ушел от наказания.

Необычайно теплым декабрьским днем, без десяти три, Мендоса приземлился в Бурбанке и поехал на такси до дома. Он обнаружил Элисон на диване в окружении кошек и Сеньора, который забрался на крышку проигрывателя.

— Mi amador solamente[46], ты без меня скучала?… Неправда. Ты по двенадцать часов в день проводила в новом доме, мешая рабочим.

— Да. Но как-то ни с того, ни с сего я несколько раз вдруг почувствовала, что тебя нет. Нигде. Ну как он, отделался?.. Хорошо. Он это заслужил. Да, в утренней газете кое-что было, я отложила, чтобы тебе показать, о мистере Чедвике. Вот.

В короткой заметке на последней странице сообщалось, что Чарльз Чедвик, отец недавно осужденной Лауры Чедвик и т. д., подал заявление на развод и т. д. — Бедняга, — сказала Элисон. — Может, теперь он будет немного счастлив. Ты говорил, этой. Росс около сорока? У нее могут быть дети. Вероятно, они…

— Porvida [47]! У тебя уже комплекс насчет детей. Я думал, сегодня начнут красить кухню, — почему ты не смотришь за работой?

— Ну… — сказала Элисон. Она пододвинулась поближе и погладила его усы. — Ну, я там была. Кажется, все будет очень мило. Но потом от запаха краски я почувствовала себя как-то странно… и мне пришло в голову… то есть, прошло всего дня два, и я, конечно, не была у доктора…

— Не продолжай, Бога ради!.. Ты что, хочешь сказать…

— И я все думала, — сказала Элисон, — как бы помягче тебе сообщить… тебе ведь лучше знать заранее… но в моей семье с обеих сторон рождались двойни.

— Atrocidad [48] — яростно вскричал Мендоса. — Нет! Absolutamente [49], я запрещаю!

ПАЛАЧ: НОВАЯ ВОЙНА

Дон Пендлтон

Человек обречен быть свободным; потому что, однажды появившись на свет, он несет ответственность за все, что совершает.

Жан-Поль Сартр

Уверенность американца в том, что он должен быть способен посмотреть в глаза любому человеку и послать его к черту, составляет самые суть и смысл образа жизни свободного человека.

Уолтер Липпман

Сражайся не потому, что тебе велят сражаться, а потому, что ты свободен в своем желании сражаться. Тогда ты ответственен только перед собой — и миром, который ты ценишь превыше всего.

Джои феникс (Мак Болан), из дневника.

ПОСВЯЩАЕТСЯ:

капитану Ричарду Бакксу,

ВВС США

сержанту Джону Дэвису Харви,

корпус морской пехоты США

капралу Джорджу Н. Холмсу -

младшему,

корпус морской пехоты США

сержанту Дьюи А Джонсону,

корпус морской пехоты США

капитану Хэролду Льюису,

ВВС США

сержанту Джоэлу С. Мэйо,

ВВС США

капитану Линну Д Мак Интошу,

ВВС США

капитану Чарльзу М. Мак Миллану,

ВВС США

Восьмерым храбрым американским военнослужащим, которые отдали свои жизни в Иране во время печально известных событий при попытке освобождения пятидесяти двух заложников.

Мы никогда не забудем их…

ПРОЛОГ

Мак Болан вздохнул, зажег сигарету, встал и обратил взгляд на расположенную в горах крепость «Стоуни Мэн Фарм», которую он про себя окрестил «фермой каменных людей». Да, война начнется прямо отсюда. И прямо сейчас. Это будет новая война с очень старым врагом — врагом, возможно, имеющим на этот раз другое лицо и скрывающимся под другим именем, но все равно врагом таким же извечно старым, как и само человечество.