Люся (пусть Люся, имя ничем не хуже прочих) попала в пульмонологическое отделение как раз с пневмонией, что было вполне закономерно: на улице не май месяц, а сугробы порой такие коварные – пока выбираешься, пару раз вздремнешь. Вот и заявил организм – мол, ты как хошь, хозяйка, а мне бы в больничку. Доставили на скорой, честь по чести, взялись лечить. Кто ж знал, что оно так выйдет!
Ночью Люся долго не могла сомкнуть глаз, все пыталась понять, что же не так – чего-то явно не хватает. Да нет, не водки, тут учреждение серьезное, режим не позволяет предаваться излишествам, да и деньги… Едреный гонобобель, ДЕНЬГИ!!! Ну точно – был же миллион. Откуда, Люся и сама не могла точно сказать, поскольку уборщицам обычно платят несколько меньше, но она ТОЧНО ЗНАЛА, что он был. И его отсутствие очень остро ощущалось, много острее катастрофической нехватки алкоголя в крови.
Первой Люсиной жертвой оказалась постовая сестра, которая не смогла внятно ответить на вопрос, где миллион. Традиционный ответ, с четкой анатомической адресностью, Люсю категорически не устроил. Сестра, понеся некоторые потери в шевелюре и целостности одежды, спешно ретировалась за дежурным врачом, которого по прибытии спросили еще строже – мол, где? Город Катманду, как вероятная локация, тоже не прокатил. Еще больше даму без миллиона оскорбило предположение, будто она не в себе. Она-то как раз в себе, но минус миллион сведет с ума кого угодно, так что вот вам, доктор, мой контраргумент справа в челюсть.
Третьим в битве за финансовое благополучие пал телефон, который висел на посту и был бы рад никого не трогать, но кто ж виноват, что у полиции в три часа ночи вдруг прорезалось чувство юмора, и они с ходу подобрали третью рифму к вопросу «где»? Три раза с размаху об стенку – такого обращения никакая техника не выдержит. А если еще и на обломках попрыгать…
Люся попыталась включить дедукцию, но ошиблась тумблером. Включилась индукция. Денег нет? Нет. Были? Были. Куда делись? Ну, вы сами знаете, как это называется, когда в окрестностях Пизы что-то воруют. Кто? Да любой из находящихся в отделении мог позариться, это ж не пять рублей, чтоб проявлять альтруизм. Что делать? Искать, у народа режим преимущественно постельный, далеко уйти денежки не могли.
К моменту прибытия спецбригады, вызванной побитым доктором, одна палата уже была поставлена на уши, кровати выпотрошены, а содержимое тумбочек равномерно распределено по площади пола. Погрозив пальцем выстроившимся вдоль стенки обитальцам, Люся большой белой молью в бесформенной ночнушке выпорхнула в коридор. Увидев делегацию дюжих санитаров и дежурного доктора, прижимающего мокрое полотенце к щеке, она смекнула: что-то здесь не то, и рванула вперед.
Влетев в дальнюю палату, Люся мигом забыла о погоне. Освободившееся в суженном сознании место тут же занял пропавший миллион. Подоспевшая спецбригада застала ее методично прощупывающей постельное белье, сдернутое с перевернутой кровати. Пациентка, которую Люся тоже стряхнула с кровати, по-пластунски отползала под соседнюю койку.
Использовав личное обаяние, суммарный вес троих взрослых мужчин и несколько метров фиксирующего материала, экипажу барбухайки все же удалось убедить даму, что миллион можно поискать и в дурдоме – место ничем не хуже прочих.
...
Поглядел у девчат в соцпомощи список документов и справок, которые надо собрать опекуну нашего пациента. Проще улететь в космос. Предварительно получив «грин кард».
О вреде богатого воображения
Воображение может сыграть с человеком злую шутку, поскольку с большей охотой рисует пожирателя непарных носков под кроватью, чем опрокинувшийся на родной улице грузовичок с пряниками. Развитое воображение превращает шутку в перманентный сарказм, пополняя личный бестиарий и список ужасностей все новыми представителями и пунктами. Развитое воображение ипохондрика, получившего высшее медицинское образование и представляющего, как устроен организм (подробно и в картинках), и вовсе подобно голодному демону, которого братья-инквизиторы пригласили внештатным сотрудником и который теперь нарезает сужающиеся круги вокруг растянутого на дыбе религиозного оппонента и вопрошает, не веря собственному счастью: неужели это все мое?
Довелось однажды консультировать пациента, который попал в травматологию с вывихом плеча. Нет, он не буянил, не галлюцинировал, агентов вражеской разведки не искал. Он просто собрался умирать, о чем и заявил персоналу. Поскольку основной девиз практически любого медучреждения: «Не дадим пациенту спокойно умереть», – то народ засуетился, стал искать, с чего бы это мужику в полном расцвете сил вдруг так приспичило. Проверили все. Кажется, даже к проктологу сводили, тот посмотрел и так и сяк, после чего заявил, что, конечно, в заднице по умолчанию вряд ли возможно найти что-то хорошее и ценное, но ничего фатального он в окуляр ректоскопа не углядел, и если смерть в ближайшее время подкрадется, то уж точно не с этой стороны.
Думаете, пациент обрадовался этой новости? Как бы не так. Поскольку он сам был доктором, то смекнул, что такая возня вокруг него неспроста. Что-то ищут коллеги, а найти не могут. А что можно так упорно искать? Метастазы, не иначе. Откуда? О-о… Включился механизм диагностического поиска, но, как и следовало ожидать, механизм этот практически сразу пошел вразнос и окончательно похоронил под своими обломками логику и остатки здравого смысла. Теперь доктор был уверен, что на почве травмы плечевого сустава у него развилась саркома, и вот она-то дала метастазы, которые сейчас так безуспешно ищут врачи. Пора писать завещание, пока какой-нибудь особо шустрый метастаз не проник в мозг.
Отчаявшись в чем-либо убедить больного и исчерпав все возможные аргументы, травматологи вызвали психиатра. Мол, если уж заявлять пациенту, что он несет бредятину, так пусть это сделает профессионал. Опять же, а вдруг тот решил суициднуть? А тут его раз – и на чистую воду, и хрен вам, а не смертный грех, дорогой товарищ! В общем, надо было ехать, смотреть.
Больной встретил меня взглядом, исполненным такой вселенской скорби, словно исход из Египта некогда совершил он один, за всех оставшихся. А уж возлежал на больничной койке он так величественно – словом, будь я в балахоне, с косой и по делу – рыдал бы, как домохозяйка над бразильским сериалом.
Беседовали мы довольно долго. Я постигал подробности терзаний тела и души, излагаемые высоким штилем, с привлечением красочных метафор. Никогда бы не подумал, что ода обычному вывиху плеча может быть столь захватывающей и заканчиваться гибелью всего живого. Видя, что мои попытки разубедить больного в трагичности исхода будут расстреляны из главного калибра еще на дальних подступах, я сменил тактику и предложил: ну, если уж гибели не избежать, то отчего бы не встретить ее достойно и с улыбкой? А я уж подсуечусь насчет нужного медикаментозного фона – антидепрессанты, транквилизаторы… Будете помирать и хихикать, хихикать и помирать.
Пациент засомневался: ведь говорят, что эти ваши ПСИХОТРОПНЫЕ средства вызывают привыкание! А еще вредны для печени. А еще снижают потенцию, вот! Как-то мне боязно…
Тут вмешалась супруга, до сих пор незаметно сидевшая в сторонке.
– Знаешь что, дорогой? Ты уже у меня вот здесь вот сидишь, да-да, как раз на уровне щитовидного хряща! Я с тобой всю долбаную анатомию выучила! Зависимость, говоришь? Так и быть, буду тебе таблетки на погост таскать. Снизится потенция, говоришь? А кого ты на том свете трахать собрался?
– Да я просто…
– Ну уж нет! Хватит пить мою кровь, начинай уже пить лекарства! Ты вон в прошлый раз угол стола ногой задел, так месяц возлежал на диване, все помирал от жировой эмболии, которая с тобой непременно должна была приключиться! Сам ты жировой эмбол, вот ты кто! Пишите рецепты, доктор!
Под эту семейную беседу я выписал рецепты, набросал график приема лекарств и настрого запретил жене давать больному в руки аннотации – во избежание.
...
Давнишняя пациентка с шизофренией зачастила: за три недели уже четвертый визит. Причем приходит не жаловаться – просто поболтать. Скучно человеку. Ладно, пускай ходит, где у нее еще будет возможность душевно пообщаться…
Российское образование vs боец скота пятого разряда
Поразительно: в телевизоре тридцать с нехилым гаком каналов, а смотреть решительно нечего. Я имею в виду, чтобы без последствий для психики, истерзанной роскошью человеческого общения. Каюсь, не достиг я ни тех высот личной гражданской кочки зрения, с которой можно бдительно-грозно присматривать за ходом событий в мире, ни того особого, в двух шагах от перманентного самадхи, состояния души, когда созерцание сериалов действительно доставляет. Только и осталось – «Дискавери». Иногда. Одним глазком.