Свадьба последовала сразу же. Пэйтон услышала, как команда собралась засвидетельствовать это событие. Матросы отпустили несколько грубых замечаний во время церемонии, руководимой капитаном «Королевы Нассау». Когда все закончилось, воздух огласило громкое «ура». Однако Пэйтон не была уверена: то ли потому что они убили Дрейка, то ли открыли бочонки с ромом. Если бы Дрейк умер, она, несомненно, знала бы это: почувствовала бы, это уж точно, коль скоро ее жизнь вдруг закончилась бы. Она так долго любила его, что знала бы наверняка. Да ради бога, она знала о нем все.
Отстранившись от стены, Пэйтон устало обвела взглядом темницу, в которой ее заперли. Если Дрейк умер, то очень мало смысла и ей продолжать жить. Могла ли она, предавалась размышлениям Пэйтон, сражаться этими толстыми цепями, покоящимися сейчас на полу? Вряд ли. Здесь не было простой балки, чтобы перебросить их через нее и сделать петлю. Кроме прочего, Пэйтон не собиралась покончить с жизнью, сняв с себя ответственность за то, чтобы вытащить Дрейка отсюда вместе с собой. Она убивала людей прежде — по крайней мере, она так думала: точно прицеливалась, нажимала на курок и видела, как падала ее цель. Неправдоподобно легко забрать жизнь, если не задумываться о том, что ты творишь. Она не колеблясь забрала бы жизнь сэра Маркуса. Ради предвкушения этого события, по меньшей мере, стоило жить.
Обводя взглядом то, что ее окружало, Пэйтон не могла подавить вздох. Как Дрейк выносил это в последние несколько недель? Она пробыла здесь лишь несколько часов и уже уверилась, что сходит с ума. Не духота ее беспокоила, и даже не крысы. В общем-то, крысам она была рада. Они составляли ей хорошую компанию, и им ничего от нее не было нужно, кроме тех крох еды, которыми она могла поделиться. Её пугала темнота. В темницу просачивался лишь скудный свет сквозь щели в потолке. Как Дрейк выдержал здесь так долго без света?
Пэйтон прислонилась к стене спиной, затем сползла на пол и уселась там, обхватив колени руками. Она не могла прекратить думать, что в целом все это ее вина. Если бы она не спряталась на корабле, Дрейка никакой угрозой бы не заставили жениться на мисс Уитби. Пэйтон знала, что он скорее умер бы. Сейчас она вовлекла всю семью в ужасную ситуацию. Убив Дрейка, мисс Уитби — или леди Дрейк, так ее теперь, по всей видимости, называют — вернется в Англию и потребует долю Дрейка в «Диксон и сыновья». Компания сядет на мель — образно говоря — в ту же секунду. И это все будет ее вина, вина Пэйтон.
Если только она не сможет спастись. Она ни секунды не сомневалась, что ей это удастся. Ей просто нужен кто-то, чтобы открыть эту дверь.
Разумеется, Пэйтон знала, что собирается сделать с ней сэр Маркус. Держать ради выкупа. О, записку о выкупе с ним нельзя будет связать никак. Ее семья никогда и не догадается, что за всем стоит Тайлер. И родственники, конечно, заплатят. Но сэр Маркус никогда не позволит ей вернуться к ним. Не может себе этого позволить. Она ведь расскажет им правду о Дрейке.
Поэтому она послужит двойной цели на борту «Ребекки». Ее присутствие обеспечит, что Дрейк исполнит все, что от него потребуют, и попутно она принесет своим тюремщикам пенни или два. После чего ее убьют.
Как прекрасно, подумала с горечью Пэйтон, быть полезной во всех отношениях.
Над ней на хриплой ноте замолкла гармошка, затем со стуком ударилась о палубные доски. И воцарилась тишина. Последний весельчак свалился и заснул… или отрубился от непомерного количества потребленного рома. Она, наверно, единственное бодрствующее создание на корабле — то есть, единственное живое и бодрствующее существо. Конечно, Дрейк, если он жив, тоже не спит. Если бы ей только знать! Если бы она знала, так это или нет…
В замке повернулся ключ.
Оказывается, она не единственное существо, которому не спалось.
С трудом поднявшись на ноги, Пэйтон набралась смелости и встала подальше от двери, так, чтобы вошедший не увидел ее, пока не минует косяк. Если это кто-нибудь помимо Дрейка, решила Пэйтон, то она обеспечит ему хорошую порцию неудобства. Рейли однажды рассказал ей, что если сложить ладони пригоршней и хлопнуть ими по ушам кому-нибудь со всей силы, то порвешь ему барабанные перепонки. Кажется, сейчас пришло время проверить этот совет на деле.
Только она подняла руки, как увидела в полумраке, что посетитель почти ее роста, только явно пошире в плечах. Он пристально вглядывался вглубь камеры, неловко согнув одну руку под странным углом.
— Илл? — прошептал он.
«Боже правый, — подумала Пэйтон, опуская руки. — Это Джоунси».
— Джоунси, — позвала она из-за двери.
Он завертелся, как волчок, и в страхе уставился на нее во все глаза.
— Это ты, ‘Илл? — спросил он.
— Да, конечно, это я, жалкий ублюдок. А кого ты ждал? Что ты здесь делаешь? Ох, и достанется тебе.
Она ничего не могла поделать с этим желанием защитить идиота-мальчишку. Да, она расквасила ему нос. Но с тех пор сто раз уже пожалела об этом.
— Я эта… пришел, — прошептал он.
Протянув руку, Пэйтон коснулась его.
— О, Джоунси, — произнесла она. — Это так благородно с твоей стороны. Можешь мне сказать… ты не знаешь… Дрейк еще жив?
Джоунси покосился на нее. Лунный свет сумел пробиться в щели в потолке, воистину очень слабый, но вполне достаточный, чтобы Пэйтон смогла различить черты мальчика.
— Тот малый, которого тута запирали? Ага, я думаю, он не окочурился ишшо. Его привязали к грот-мачте. Он тамочки будет торчмя торчать без еды и воды, покудова не отдаст концы.
— Боже правый.
Сердце Пэйтон охватила боль. Разумеется, она слышала об этом широко распространенном способе наказания моряков. Без пищи и воды, привязанный весь день на безжалостном палящем солнце, любой из них вскоре зарабатывал обезвоживание и начинал испытывать судороги и галлюцинации перед мучительно медленно наступавшей смертью. Она предположила, что Тайлер выбрал такой способ убийства исключительно из-за его долговременности. Просто пропустить под килем и не дать позабавиться команде было бы слишком быстро. А так они могут целыми днями с удовольствием мучить Дрейка, пока тот не умрет.
— Ладно, — решилась Пэйтон. — Думаю, если ты дашь мне свой нож — мой забрали, сам знаешь — я могла бы его отвязать. Мы возьмем баркас…
Джоунси вытаращился на нее.
— О чем ты толкуешь? — спросил он.
Она моргнула:
— Ну, а разве не за этим ты пришел? Помочь мне бежать?
Он выгнул верхнюю губу, на которой, как Пэйтон недавно заметила, пробивался коричневый пушок, и насмешливо ответил:
— Не-а. Я пришел, потому что подслушал, как они болтали, что ты девчонка. Правда что ль?