-Нет! - закричала я и проснулась.
Испуганный моим криком с кресла соскочил кот Тимоти.
-Успокойся, пушистик, мне сон ужасный приснился.
Кот обиженно мяукнул. Я, конечно, знала, что ему не нравилось, когда его
называли пушистиком, но не могла отказать себе в маленьком удовольствии
посмотреть, как гневается кот.
Прошла умыться, привела себя в порядок. Послышался осторожный стук в
дверь, и на пороге появилась моя горничная Бетси.
-Мисс, к вам посыльный.
-Иди, узнай, что ему нужно.
Мисс, он просил позвать хозяйку и сказал, что ему велено передать посылку
лично хозяйке дома в руки.
-Сейчас спущусь. Пусть подождёт.
В гостиной стоял незнакомый молодой человек с плоской картонной
коробкой в руках.
-Светлана Гольц?- уточнил он.
-Гольц, но не Светлана. Съюзен Гольц.
-Вам посылка. Распишитесь,- мне протянули бланк и карандаш.
-Всего хорошо, - молодой человек откланялся и удалился.
Интересно, от кого посылка? Что-то не видно обратного адреса. Посмотрим,
что внутри. Ого, фотография в рамке. От волнения я чуть не выронила фото.
На фоне задника, изображавшего башни московского Кремля, стояли четыре
женщины: Серафима, Ольга, Екатерина и я. Значит, это был не сон. Но как
фотография могла очутиться у меня? Я сама видела, что в фотоателье попала
бомба, и все погибли. Ничего не понятно.
-Мисс, вам нехорошо? - спустившись ко мне, спросила Бетси.
-Нет, всё отлично.
-Мисс, а почему вы тогда плачете?
Я и сама не заметила, что слёзы катились у меня из глаз, но как объяснить,
что мне захотелось увидеть таких дорогих мне людей, поговорить с ними.
Как это сделать? Мне нестерпимо захотелось вновь оказаться на московских
улицах, посидеть за стаканчиком самогона с моими подругами. Как бы всё
было хорошо, если бы не этот страшный взрыв! Я закрыла глаза, и на минуту
мне показалось, что мы снова все вместе. Серафима во главе стола поднимает
стакан с неизвестно где добытым коньяком. Я, Ольга и Екатерина сидим за
столом и почему-то улыбаемся. Я чувствую себя совершенно счастливой.
-За Родину, за победу! За нас, девчонки!- произносит тост Сима.
Если бы я в этот момент взглянула в окно, то, конечно же, заметила бы, что
по улице, окружая мой особняк непонятными тенями, расплывается какой-то
странный туман…
Эпилог.
Париж 2013 год
Жизнь шла своим чередом. Я больше никогда не видела ни Ольги, ни Кати,
ни Вячеслава. Они исчезли, словно их никогда и не было на этом свете. Мне
не хватало минут общения с моими подругами, и я часто вспоминала наши
посиделки за стопочкой «Бейлиса». Тимофей окончательно разленился: его
перестали интересовать прогулки по парку около моего дома, не реагировал
он также на голубей изредка пролетавших мимо. Казалось, что жизнь
проходит мимо меня, а я её не замечаю. Всё чаще меня стали посещать
воспоминания о моём пребывании в прошлом. Я до безумия мечтала
оказаться вновь в компании с белокурой красавицей Верой, увидеть её детей,
называвших меня «тётя Света», поговорить с Клавой, почувствовать твёрдую
руку Виктора и услышать его голос. К сожалению, всё это оставалось в
мечтах.
Как-то ближе к концу августа мне пришло предложение устроить свою
выставку в одной из галерей Парижа. Некто Серж Горелин предоставлял
выставочные площади под мои картины. Немного поколебавшись,
согласилась. Так уж вышло, что все хлопоты уместились в две недели. И вот
– Париж передо мной! Хозяином галереи оказался мужчина лет тридцати,
весёлый с задорными вихрами, которые он всё время пытался пригладить. В
глазах плескались бесенята. Кого-то он мне напомнил, но вот кого, никак не
могла вспомнить.
Выставка имела несомненный успех и вскоре большая часть картин была
продана. Я решила, что дома меня никто не ждёт (Тимофея я взяла с собой,
родители, как всегда, возились на своём любимом огороде), и посему
осталась в Париже до конца сентября. Погода благоприятствовала мне: осень
выдалась тёплой, и мне так захотелось продлить очарование лета. Серж
организовал для меня несколько чудесных экскурсий по музеям и памятным
местам. Довольно часто я отправлялась побродить по тихим старинным
улочкам, любуясь нетронутой седой стариной.
В один из таких дней мне почему-то захотелось съездить в Сен-Женевьев-де-
Буа, где на кладбище были захоронены многие православные русские
эмигранты. Как я знала, на территории кладбища находилась церковь
Успения Божьей Матери, и я решила заглянуть туда, чтобы поклониться
праху всех русских людей, покоящихся во французской земле. С собой я
взяла и Тимофея. Кот почему-то, когда я выходила из дома, занервничал и
стал кидаться на дверь, словно говоря «Возьми и меня, может, на что и
сгожусь».
День клонился к закату, посетителей на кладбище было мало и старушки,
торговавшие цветами у ворот, собирались домой. Я купила букет осенних
белых астр, зашла в церковь, оставив Тимофея у входа, поставила свечку за
упокой всех тех, кто покоила здесь в чужой земле.
Выйдя, не застала кота на месте. Внезапно увидела невдалеке мелькнувшую
тень.
-Тимоша, подожди, Тимофей.
Я побежала за котом и заметила, что он остановился у одной из могил.
Интересно, что его могло там заинтересовать. Подойдя поближе, прочитала
надпись.
«Николай и Вера Шуховы. 1944 год».
Я покачнулась, вот оно моё прошлое, астры выпали из рук и веером
рассыпались по могильной плите. В растерянности я присела на скамейку.
Ноги как будто обожгло холодом. Откуда-то издалека послышался детский
голос:
-Мамочка, смотри, кто пришёл. Тётя Света!
Слёзы непроизвольно покатились по щекам. Я поднялась и медленно побрела
к выходу. Я так мечтала встретиться с Верой, её детьми, её мужем и вот –
встретилась. Я никогда их не увижу!
-Извините, вам нехорошо? – послышался мужской голос. Меня аккуратно
придержали за локоток.
Я подняла глаза и увидела перед собой совершенно седого старика, худого
как жердь. Он с изумлением смотрел на меня, а потом неуверенно спросил:
-Тётя Света, неужели это вы? Мама с папой вас всё время ждали в гости.
Внезапно стал накрапывать мелкий нудный дождь, повеяло холодом, из-за
оград появилась белесая дымка тумана, окутавшая меня и старика с головы
до ног. Всё это продолжалось не более пяти-десяти секунд. Когда туман
рассеялся, никакого старика не было видно. Вероятно, всё это мне
привиделось.
-Тимофей. Тимоша, нам пора домой.
Кот подбежал ко мне и, встав на задние лапки, попросился на руки.
-Ладно, давай прыгай, лентяй, - я взяла своего питомца и пошла к выходу. И
тут мне показалось, что в окружающем меня пейзаже что-то неуловимо
изменилось, но вот, что понять я никак не могла. И только, приехав домой,
поняла, что церковь Успения Божьей Матери выглядит так, как будто её
только что построили и время не успело наложить на неё свой отпечаток.
Казалось, что со времени постройки церкви прошло не более двух-трёх лет.
Я где-то читала, что построили её только в 1938 году.
Неужели у меня получилось, и я вновь была в прошлом? Не может быть!
Тогда почему я здесь, в своей комнате смотрю в окно на пролетающие по
улице автомобили. Автомобили! Я покачала головой. Действительно,
автомобили, но было их на удивление мало. Прохожие торопливо сновали по
улицам и так же торопливо исчезали в подъездах. На стенах домов виднелись
полотнища и флаги с изображением свастики на них. А между тем верхушки
деревьев стал заволакивать белесый кружевной туман, моросящий мелким
нудным дождём. Неужели…?
Корьев С.Ю.
ШАГ СКВОЗЬ ТУМАН - 2
Москва 2014 год. Здравствуй, 1918.
Время идёт, а память остаётся. Так и я, постоянно вспоминаю прошлое, которое не хочет отпускать меня. Вот и сегодня меня вновь посетило странное видение.
Зимний тёмный вечер. Пустынная улица. Одинокая барышня, лавируя среди высоких сугробов, пробирается куда-то по своим делам. Кругом виднеются остатки баррикад, некогда сооружённых восставшими рабочими на улицах города. В столь поздний час прохожих не видно. Ветер старается пробраться под пальто и сжать своими холодными руками путницу. Прогоревшие остатки костров, унылыми головешками, уставившиеся в тёмное беззвёздное небо, взывали вспомнить недавние события.
Я просыпаюсь. Встаю, ещё совсем темно. Зябко передёрнув плечами, беру пуховый платок, забытый мамой, и накидываю на плечи.