— Почти что так и есть, Молли.
Он обхватил ее здоровой рукою и шепотом проговорил:
— Под стадо безмозглых дураков.
Прочистив горло, Тимми заговорил так, чтобы его было слышно всем:
— Н-да! Мой сумасшедший коняга поскользнулся на льду и сбросил меня.
Осторожно поглядывая на Кристофера, Хэггард бочком подобрался к стойке бара и нервно захихикал:
— Жаль, я не видел.
Тимми посмотрел на приятеля, затем выбросил его из головы и поднял перевязанную руку:
— Она не поломана, просто немного занемела. Н-да, а вот коня он моего угробил. Пришлось в него загнать еще одну пулю.
— Еще одну пулю? — невинно посмотрела на него Молли.
— Я имею в виду, что раз он угробил свою ногу, то пришлось мне его пристрелить.
— А как же ты добрался сюда, раз пристрелил его?
— Взял другого. — Тимми подтянулся. — Получше старого.
— Ну конечно! — сказала Молли, смеясь. — И у кого же ты его украл на этот раз?
Лицо у Тимми потемнело, и он хмуро посмотрел на нее:
— Если ты думаешь, что я докатился до воровства… А вот смотри… — Он пошарил двумя пальцами в кармане жилетки. — Посмотри-ка, что я принес тебе.
Он держал пару золотых серег, покачивая их у Молли перед глазами, которые тут же расширились и подобрели. Молли забыла все свои насмешки и даже на какой-то момент выбросила из головы Кристофера Ситона.
— О-о-о, Тимми, ты слишком добр ко мне. Вечно ты принесешь мне какую-нибудь безделушку или побрякушку. — Она взяла у Сиэрса одну сережку и приложила ее к уху. — Хочешь, пойдем наверх, — кивком головы показала она на лестницу, — и… э… посмотрим, как они выглядят на мне?
— Не знаю, — небрежно ответил Тимми. — Где же ты собираешься их носить?
— Как? Разумеется, в моей комнате.
Нахмурившись, Молли уставилась на него в изумлении, после чего хлопнула легонько по плечу, заставив Тимми содрогнуться от боли.
— О-о-о, Тимми, вечно ты шутишь. Пойдем.
Молли подхватила юбки и галопом понеслась по ступеням. Не нуждаясь в дальнейших уговорах, Тимми вприпрыжку поскакал за нею.
Ночь была темна, а Тимми Сиэрсу не спалось. В последнее время ему приходилось несладко. Он сильно побился и покалечился. Его выставили на посмешище перед друзьями. Мало того, женушка принялась выдвигать свои требования. Один из приятелей, может быть, этот вечно спотыкающийся блюдолиз Хэггард, ненароком сравнил его сотню фунтов с пятью тысячами, выложенными на аукционе. Жена быстро сообразила, что денежки у него водятся. Тут же был изложен устный список почти под тысячу вещей, которые были им необходимы. Новая черепица для крыши. Новые тарелки для стола. И вообще, новые стол и стулья взамен доброй, прочной скамьи, которой они пользовались совместно все эти долгие годы. Куча материала, ниток, иголок. И того и сего. Новый котелок для очага, поскольку днище старого стало угрожающе тонким. И прочее… и прочее… и прочее…
Тимми уселся в постели и запустил руки в свои косматые волосы. И вообще, что она думает, он железный, чтобы содержать ее в такой роскоши, как какой-то там… какой-то… Кристофер Ситон! Имя это обожгло Тимми, и вокруг него забурлили все его обиды.
— Вертится тут, и нет от него покоя в домах Мобри, — пробормотал он. — Калечит молодых людей и обвиняет мэра в шулерстве, после чего утаскивает деньги за девчонку прямо из-под носа у старика. Да что там, у Эйвери не осталось даже на добрую попойку.
Сиэрс хмыкнул про себя и втянул сквозь зубы воздух от невыразимой зависти.
— И как это у янки выходит? Он щеголяет так, что можно подумать, будто у него власти — как у лорда Тэлбота или у этого расфуфыренного Сэкстона…
Тимми выпятил челюсть, и от тяжелых дум у него насупились брови.
— Этот еще тоже.
Он потер руку при болезненном воспоминании о том, как он грохнулся в ледяную воду. Тимми был уже так близок к тому, чтобы положить конец сплетням, будто лорд Сэкстон — привидение, а его планы так грубо нарушили. Тут он почувствовал потребность в мести:
— Так или иначе, но он заплатит за это.
Тимми осторожно выбрался из постели, чтобы не разбудить жену. В последнее время она стала весьма любвеобильной, и он несколько подустал от ее несдержанного внимания. К тому же она этим утром потеряла зуб, и Тимми еще не привык к ее кособокой улыбке.
В животе заурчало оттого, что жирная тушеная баранина, поданная за ужином, изменила угол атаки и переместилась через весь желудок. Тимми медленно открыл дверь и направился к туалету, осторожно ступая на землю. Его охотничьи псы имели обыкновение загрязнять окрестности всевозможными отходами, и Тимми старался не вляпаться во что-нибудь пальцами ног.
Расстояние от дома до туалета предусматривало компромисс между удобством и спокойствием в форме преобладающих ветров. Тимми добрался туда без происшествий и открыл скрипучую дверь. Обосновавшись внутри, он через некоторое время погрузился в дремотное полусознательное состояние. Что-то снаружи зашевелилось, и Тимми насторожился, пока не услышал этот звук снова. Он привстал и, подавшись вперед, толкнул дверь, чтобы выглянуть на улицу.
Сквозь кромешную темноту ночи ничего не было видно, но затем подул легкий ветерок, и сквозь облака пробился луч света, который осветил двор. Сиэрс прерывисто и со свистом вдохнул, но вопль чистейшего ужаса застрял у него в горле. В серебряном сиянии высился огромный вороной конь, глаза которого, казалось, сверкали белым огнем, а верхом на нем сидело затененное существо с огромными крыльями, раскинувшимися от плеч, как будто оно было готово сорваться в атаку со спины животного.
Из глотки Тимми вырвался хриплый, пронзительный вопль, и он завертелся, подпрыгивая. Оттолкнувшись ногой от сиденья, Тимми, ни секунды не медля, с силой, которой бы хватило на троих, пробил тонкие доски, закрывавшие туалет с тыльной стороны. Его ступни еще не коснулись земли, а ноги уже несли его на страшной скорости. Без остановки он влетел в заросли колючего кустарника, росшего в нескольких десятках метров от дома.
За спиною Тимми раздался взрыв жуткого смеха, и он удвоил скорость своего нелегкого продвижения вперед. Сиэрс не остановился, пробиваясь все глубже под защиту зарослей, и едва ли осознавал, что колючки раздирают его ночную рубашку и кожу.
Позднее он клялся, что слышал прямо за собою грохот чудовищных копыт, и его жена улыбалась и, кивая согласно головою, уточняла, что он бежал так быстро, что добрался до дому лишь к четырем часам утра. Приятели из «Боарз инн», которые знали склонность Тимми к ссорам, заглушали свой смех в кружках, прежде чем соглашались напряженными, зычными голосами, что он проявил мужество перед лицом крылатого существа.