— О каких последствиях? И зачем о них думать?
— Конечно, для вас их не существует, — устало сказал он. — Мы, как корабли в ночи, встретились и разошлись. Но проблема совсем в другом. В моем возрасте эмоции иногда могут сыграть с человеком забавные шутки. Откровенно говоря, вы кое-кого мне напомнили — женщину, которую я когда-то знал. Главным образом своим голосом, хотя не могу понять почему. Она ведь не была американкой. Кроме того, вы сказали что-то, напомнившее о ней. Я сижу здесь с вами, а думаю о ней.
— Вы любили ее? — спросила я, задрожав.
— Да, — печально ответил Эндрю. — Я никогда прежде не сознавал этого, а теперь слишком поздно. Она уехала, И, вероятно, я больше не увижу ее. — Он быстро посмотрел мне в лицо. — Прошу прощения. Я не могу ожидать, что вы поймете это. Но у меня такое чувство, будто я предал ее.
«Ах ты глупый недотепа, Эндрю! — мысленно воскликнула я. — Почему ты не задумался об этом раньше? Если бы ты сказал мне хоть словечко, если бы хоть намекнул, если бы ты дал мне хоть какую-нибудь надежду, об остальном я позаботилась бы сама. Я не стала бы слушать Мефисто. И ничего бы со мной не произошло. А теперь… теперь слишком поздно».
— Послушайте, Эндрю, — сказала я. — Я так же, как и вы, виновата в том, что произошло. Я хочу сказать, я сама это затеяла.
— Что, черт возьми, вы нашли во мне? Я колебалась.
— Такое трудно объяснить, — наконец ответила я. — Просто это иногда случается.
— Вы показались мне такой понимающей, так тонко чувствующей. По правде говоря, я не заслужил этого. Смогу ли я еще увидеться с вами? Заслужить ваше прощение?
— Нет, — твердо ответила я. — Это не сработает. Во всяком случае, сейчас.
Что же я делаю? Я отвергла человека, которого любила! Но я знала, что у нас ничего не получится. Даже если забыть об огромной разнице в возрасте. Теперь Эндрю не мог любить меня по вполне понятной причине.
— Есть две вещи, которые вы можете сделать для меня, — добавила я.
— Что это?
— Позволите мне лечь спать на этом диване?
Последний поезд давно ушел, а я не хотела ночевать в пустой квартире Хариэт.
— Конечно. — Он удивленно посмотрел на меня. — Если хотите. А что еще?
— Как звали ту женщину, которую вы любили?
— Зачем вам, ради всего святого, знать это?
Мне хотелось услышать, как Эндрю произнесет имя.
— Пожалуйста, скажите.
— Хариэт, — тихо пробормотал он. — Может, когда-нибудь она вернется.
— Кто знает? — отозвалась я, пытаясь его утешить. — Может быть, и вернется.
Если бы только он знал!
Одетая, я спала на диване Эндрю, перед камином, где в былые времена мы поджаривали сдобные лепешки. Память об этих временах казалась мне драгоценной, хотя отчетливо я помнила одно — как была несчастна. Представив, как могли бы сложиться наши отношения, я испытала острое чувство горечи. Став Синди, я добилась материального благополучия, о котором всегда мечтала. Но эта победа оказалась пустым звуком, поскольку счастье с Эндрю было для меня невозможно.
На следующее утро я уехала, пока он спал, и вернулась в Лондон первым же поездом. Что скажет Харли о моем отсутствии? И что еще важнее — что я скажу ему? Я уставилась в окно на унылый пригородный пейзаж. Для меня он был полон воспоминаний и ассоциаций. К этому месту прикипело мое сердце. Я никогда не почувствую себя дома в крепости, сооруженной дизайнерами Беверли-Хиллз. Поезд загромыхал, и мне вспомнились слова Мефисто. Они непрошеными пришли мне в голову.
«Никогда не забывай о том, что красота способна развращать и губить».
Мефисто прав. Я уже развращена. Я готова пожертвовать всем, что имеет значение, — любовью, правдой и дружбой ради материальных благ, предложенных мне Харли. Не удовлетворенная дарованными мне красотой и юностью, я пожелала славы и богатства.
Чтобы достичь этих благ, я соблазнилась очарованием образа жизни Харли и приняла желание любви за само чувство.
Вернувшись же в Гилдфорд, я снова встретила человека, которого любила по-настоящему, и теперь не могла вернуться в Америку с Харли. Что же мне делать? Я припомнила реплики, доносившиеся до меня на свадьбе: «Дешевая маленькая потаскушка… очистит его карманы, когда дело дойдет до развода…» Нет, я совсем не такая. Мне не нужны деньги Харли. Не нужна сомнительная известность лица «Лапиник». Новизна этой ситуации быстро приелась мне.
Я хотела одного — быть счастливой. Я не знала своего будущего, но, если моя цель — найти любовь, настоящую, а не поверхностную, мне следовало бы оставить Харли и зажить собственной жизнью.
В Англии никто не узнал бы меня. Документы Хариэт могли теперь сослужить мне хорошую службу. Мое выходное пособие даст мне возможность продержаться, пока я не придумаю, как построить свою жизнь дальше — где жить, как зарабатывать, как обойти иммиграционные законы. К тому времени, когда появится новая реклама фирмы «Лапиник», я изменю свою внешность и стану неузнаваемой.
Найду ли я свою любовь, человека, с которым захочу прожить до старости? Я сознавала, что моя красота станет препятствием для любви и настоящих отношений. Мужчины охотились за мной, женщины завидовали мне и ненавидели меня, но никто из них не относился ко мне всерьез. Никто не пытался установить контакт с личностью, заключенной в моей оболочке.
Вернувшись в «Дорчестер», я тихо прокралась в наш номер, надеясь оттянуть момент встречи с Харли, но он появился в дверях спальни.
— Синди! — Он показался таким измученным, будто не спал целую неделю. — Где, черт возьми, ты была? Я просто заболел от беспокойства!
— Я… гм… я опоздала на поезд. Мне, конечно, следовало позвонить. — Я помолчала. Мне нелегко давалось это объяснение. — Послушай, Харли. У нас не очень-то складывается жизнь. Верно? Нам надо серьезно поговорить.
— Так где же ты провела ночь? — с подозрением спросил Харли, не обратив внимания на мою последнюю реплику. — Или мне следует спросить — с кем? Ты была с другим парнем?
Я покачала головой, только теперь осознав, что прошлой ночью изменила ему.
— Я ночевала в отеле. Видишь ли, Харли, мне надо побыть какое-то время одной. Я несчастлива сама и не приношу счастья тебе…
— В отеле! — взорвался Харли. — Ты хочешь сказать, что я женат на дешевой шлюшке, которая проделывает фокусы в отелях? — Он заходил взад и вперед по комнате и совершил это путешествие несколько раз… и каждый раз, доходя до стены, хлопал по ней рукой. Потом круто повернулся ко мне. — Кто этот тип? — мелодраматически спросил он. В его голосе появилась брезгливость. — Какой-то незнакомец, которого ты подцепила на улице?
— У меня никого нет, — возразила я, выдержав его взгляд. — Мне просто надо на время уехать.