она сквозь сжатые губы, молча напоминая себе, что она не могла укусить его за руку, если хотела продолжать притворяться, что она становится меньше волчицей и больше принцессой.
Финн ухмыльнулся, его глаза загорелись другим светом, искренне довольным, от которого у неё неприятно защемило в груди. Моменты его откровенности становились всё более частыми, и это заставляло её… злиться? Стать подозрительной?
Виноватой?
— Я знал, что ты вспомнишь, — сказал он, быстро похлопав её по щекам, а затем отстранился. — Но вообще-то, Кэл, я вроде как хочу посмотреть, на что способен новый парень.
Каллиас посмотрел в сторону, где Элиас всё ещё подтягивался, бросив на него взгляд, от которого у Сорен встали дыбом волосы на шее.
— Э-э-э, думаю, что нет. Невежливо прерывать чужую тренировку.
Элиас и дома получал много таких взглядов. Она научилась игнорировать их или дразнить его за них — или, по крайней мере, пыталась. В других случаях ей удавалось быть благодарной только за то, что он никогда не обращал внимание.
— Эли! — позвала она через весь зал, и Элиас немедленно опустился на пол, покачнувшись на пятках, чтобы восстановить равновесие, его взгляд мгновенно отыскал её. — Кэлу нужен спарринг-партнёр. Не хочешь преподать ему урок для нас?
«Преподай ему урок ради Никса», — про себя сказала она, незаметно подмигнув ему.
Глаза Элиаса заблестели, и она уловила едва заметное подёргивание его губ, лёгкое покачивание плеч, когда он сказал:
— Сомневаюсь, что буду хорошей парой, но уверен, что у меня получится лучше, чем у сидящего на полу.
Финн надулся.
— Я начал на ногах, если по-честному.
Каллиас и Элиас постепенно втянулись в свой поединок, делая обманные выпады и нанося нерешительные удары. Каждый прощупывал другого, когда они кружили. Позы менялись, взгляды метались, а оружие меняло руки и захваты, пока они оценивали друг друга. Ни один из них не сделал ни единого шагу вперёд.
— Это может занять целую вечность, — простонал Финн. — Давай возьмём что-нибудь перекусить.
Сорен подумала о том, чтобы отправить его одного, чёрт возьми, но её желудок заурчал при мысли о еде. Было несправедливо, что Финн уже прознал её самую большую слабость.
— Если я войду туда и обнаружу очередную вазу с фруктами, я тебя зарежу.
Финн закатил глаза.
— В шкафу спрятано печенье. У Мариши есть заначка, которую она распродаёт, когда Каллиас не смотрит.
Ну, это звучало… подозрительно.
— Что это за печенье такое?
Он нахмурился.
— Шоколадная крошка?
— Хорошо, но что в них?
— Шоколад. Предположительно, в виде крошек.
Сорен закатила глаза.
— Там, откуда я, если люди прячут хлебобулочные изделия, в них есть что-то, чего они не хотят, чтобы начальник казармы нашёл.
Финн нахмурил брови.
— Типа… изюм?
Сорен подавила желание вздохнуть.
— Да. У нас в казармах большая проблема с изюмом.
Не было нужды рассказывать ему историю о том, как Лили и Ракель однажды напоили всю казарму парой неправильно приготовленных ромовых тортов — разумеется, совершенно случайно.
Подхватив своё вязание, она последовала за ним в соседнюю комнату, отдельное помещение с единственной полкой для оружия на стене. Финн прямиком направился к шкафу, потирая ладони, разминая свои вороватые пальцы. Сорен заколебалась, её взгляд зацепился за что-то острое, красивое и невероятно блестящее.
— Это великолепно, — выдохнула она, откладывая вязание в сторону и направляясь к стойке с оружием.
Там поблескивал меч, его лезвие было перламутрово-белым, рукоять вырезана из насыщенного зелёного нефрита, гарда образована металлической решеткой, которая переплеталась, как цветущие виноградные лозы.
— Я никогда раньше не видела такого клинка.
— Это мамин, — сказал Финн. — Или точнее был мамин, когда она была молода. Наша тётя Женевьева сделала его для неё в качестве свадебного подарка, когда она выходила замуж за папу. Клинок, достойный королевы… или богини.
Кончиками пальцев она слегка коснулась лезвия, восхищаясь его сохранностью. Если им действительно не пользовались годами, значит, кто-то очень хорошо заботился о нём всё это время.
— Могу я?..
— Конечно, — сказал Финн, его рот был набит шоколадом, предположительно в виде крошки. — Боги знают, что все остальные слишком напуганы, чтобы это сделать.
Она осторожно сняла меч с подставки, проверяя его вес руками, описывая им плавные дуги, чтобы почувствовать его. Он пел в воздухе, как идеальная скрипичная нота, плавная, весомая и достаточно острая, чтобы пронзить сердце.
— Выковано самим Артемом?
— Ни в одном другом месте не делают такого легкомысленно красивого оружия, не так ли?
Так и есть. Никс обладал значительным мастерством, когда дело касалось оружия, но они стремились скорее к практичности, чем к красоте.
— Её Величество придёт в ярость, если я поиграю с ним?
Финн пожал плечами.
— Я не вижу никого вокруг, кто мог бы сказать ей, а ты?
Нет, она предполагала, что нет. Но она всё равно проверила, закрыта ли дверь, прежде чем подняла меч и бросилась на ближайший тренировочный манекен.
Ей потребовалось всего несколько ударов, чтобы понять, что это не дарует ей того освобождения, в котором она нуждалась; лёгкий удар стали по безжизненному мешку с зерном не приносил ей пользы, не давал ей ни вызова, ни удовлетворения. Ей нужно настоящее тело, чтобы сражаться.
— Берегись, — сказала она, бросая Финну единственное оружие, оставшееся на полке: пару украшенных драгоценностями кинжалов, которые подмигнули ей, когда она метнула их.
Финн вскрикнул, уворачиваясь, позволив им с грохотом упасть на пол, и согнул каждую часть своего тела внутрь, чтобы защитить свою сердцевину, оставив себя стоять на одной ноге, безнадежно скорчившись вокруг себя.
— Что, чёрт возьми, это было? — воскликнул он.
Сорен закатила глаза.
— Я же сказала, берегись.
— Чуть голову не снесла, ракушки вместо мозгов! Клянусь Анимой и всеми её проклятыми богами-последователями-обнимающими деревья, ты могла бы не пытаться убить меня хотя бы один день?
— Вероятно, нет. Это своего рода способ, которым я проявляю привязанность.
Финн нахмурился.
— Отлично.
Он поднял кинжалы, держа их неуклюже — мужчина, руки которого, очевидно, понятия не имели, что такое оружие.
Это должно было быть весело.
Обнажив зубы в одной из тех волчьих усмешек, над которыми он любил подшучивать, она бросилась на него, выставив меч, чтобы обезоружить…
Её меч отскочил в сторону, почти выпав у неё из руки. Она отшатнулась в сторону, отброшенная неожиданным ударом, быстро восстановив равновесие быстрым скольжением.
Финн моргнул, глядя на неё.
— Ты споткнулась?
— Я просто потеряла равновесие, — отрезала она.
На этот раз она не предупредила его, не ринулась безрассудно; она в мгновение ока скорректировала свою позицию и осторожно двинулась, целясь именно так.
И снова её меч дёрнулся в сторону.
Но на этот раз, как раз перед тем, как