просто говорить с людьми через экран.
– О чем? Зачем? Как вам объяснили?
– Ни о чем. О жизни. Чтобы в процессе разговора отличать настоящих людей от компьютерных симуляций… А теперь вы скажите!
Я был не уверен, что виртуальным собеседникам можно это говорить, но Фридман никаких инструкций по данному поводу мне не оставил. И потому я ответил, как есть:
– Примерно та же история… Ну, и кто я, по-вашему, – человек или симуляция?
– Человек, конечно, – Светлана вздохнула. – Да мне вообще одни люди почему-то попадаются. Нас, наверное, обманули.
– Возможно. Так бывает в психологических экспериментах. Но мы же не пострадали от этого обмана, правда?
– Даже заработали, – уголком рта улыбнулась седая Света.
Я яростно почесал нос. Это что же у нас получается? В обоих мирах все почти зеркально относительно этого экрана! Только у них там, в виртуальном мире, первый этап эксперимента проходит – когда им еще не сказали, что они беседуют с симуляциями, а втюхали, что должны отличить человека от симуляции. Нарушен принцип суперсимметрии! Кстати, а почему симметрия нарушена? Мне-то ведь прямо было сказано, что там одни сплошные симулякры? Почему же я на втором этапе, а моя виртуальная собеседница – на первом? Или таков дизайн эксперимента? Или просто случайность? Или даже не случайность, а вообще пустяшное ничто, по поводу которого Фридман просто пожмет плечами?
Я, кстати, могу спросить сейчас это у Фридмана, когда мне его выведут на экран. Если он вообще в курсе ситуации! Это ведь запросто может быть вне сферы его компетентности. Это вполне может быть работой шлюза, который сопрягает миры.
И почему меня, собственно говоря, удивила такая несимметричность? А если бы была полная симметричность – разве не стоило бы ей удивляться больше? Отчего я вообще такой подозрительный к мелочам? Может, это моя профессиональная деформация личности уже звоночки подает? Кого и в чем я здесь подозреваю?
– А я? – сбила поток моих мыслей за минуту перед нашим расставанием Светлана. – Я для вас человек или симулянт?
– Человек, – улыбнулся я. – Симулянтов я не люблю. И всю жизнь не любил. И здесь мне их тоже не попадалось. Я всем понаставил человеческих галочек.
– А вы их на бумажке разве ставите? – удивилась Светлана.
– Да, – я показал ей ручку и бланк с двумя клетками. Помахал бумажкой перед камерой.
– Странно, – удивилась она. – А мы после завершения разговора на экране отмечаем.
– Ну и хорошо…
Надо же, и здесь почему-то несимметричность? Интересно, это что-то значит?
Мы еще несколько секунд помолчали, после чего я завершающе хлопнул руками по коленям.
– Ну, раз главный вопрос решен, и мы друг друга очеловечили, давайте прощаться, Света. Мне очень приятно было с вами говорить, правда.
– Мне тоже, – она кивнула. – Может быть, еще встретимся в жизни. Раз вы человек.
«Это вряд ли», – подумал я, а вслух сказал:
– Конечно! Буду рад, если это случится. Посидим в кафе.
И на этом расстались, отбившись кнопками друг от друга, причем я, как джентльмен, позволил ей сделать это первой.
Вспомнив сейчас в подробностях столь умиротворяющее окончание нашего разговора, я некоторое время сидел, словно бы погруженный в вату, и вот именно в тот момент почувствовал между лопатками мурашки, а затылок мне заскребли тонкие ледяные коготки грядущего прозрения. Но догадаться ни о чем я не успел. Бздынькнул динамик, развернулся от центра зеленый экран, и я увидел обещанного шлюзом «руководителя проекта».
Только это был не Фридман.
Это был совершенно другой человек – весьма далекий по облику от Фридмана. С Фридманом его роднили только небольшие залысины, наличие очков и умный взгляд. Ни бороды, ни усов на его лице не наблюдалось. А волосы были не черные, а рыжие. Он сидел в огромном зале, а за его спиной где-то на дальнем плане, за стеклянной стенкой ходили люди в белых халатах.
Человек внимательно посмотрел на меня:
– Так вот вы какой! Таким вас, значит, отрисовало…
– Да, я вот такой. А вы кто такой? – Я отхлебнул из кружки – второй сегодняшней ошибки я не повторю, чай нужно допить: традиция!
– Ну что ж, давайте знакомиться, меня зовут Михаил Блюм. Я руководитель проекта, в котором вы участвуете, и от лица которого вам принесли поздравления несколькими минутами ранее. Я же от лица своей команды могу их только повторить. Я имею в виду, что вас ведь поздравила машина? – Он посмотрел куда-то в угол экрана, видимо, у него там бегущей строкой отражались какие-то данные или врезкой шло видео. Мне эти картинки были не видны. Мой пользовательский экран был чист и богат только изображением этого Блюма. Его же хозяйский экран, видимо, был засорен дополнительной информацией, поэтому глаза Михаила скакали по нему от угла к углу, и я теперь никак не мог поймать его взгляд.
Блюм нажал несколько клавиш на клавиатуре:
– Мы еще не отмониторили всю телеметрию, но предварительные данные есть, они отличные. И у меня тут отмечено, что вся стандартная процедура завершена, вас даже программа сопряжения поздравила.
– Да, поздравила. Сказала, что мне все мои собеседники поставили отметку «человек». В чем я и не сомневался. А вы что поставите?
Блюм отрицательно повел ладонью:
– Я не буду ничего ставить. Я вне протокола. Просто не смог совладать с любопытством, чтобы не посмотреть на вас лично. Человек – это звучит гордо! По сути, это нас машина поздравила. Ну, и вас заодно, как участника и теперь уже полноправного человека.
– Это становится интересным… – Я поставил кружку на стол. – Насколько я понимаю, исходя из принципа симметрии, ваш проект заключается в том, что вы смоделировали внутри машины виртуальный мир, запустив эволюцию, и пригласили испытуемых беседовать с этими виртуальными людьми, чтобы они сказали – человек перед ними или сымитированный машиной персонаж? Так? Просто у нас тут ситуация аналогичная…
– Умница! Теперь я понимаю, почему вам все плюсов понаставили! Умница! И я бы поставил!.. Почти так! Только все наши добровольцы беседовали не с виртуальными людьми, а с одним человеком – вами. Потом будут другие, но вы стали первым и единственным, как первый космонавт. Мы ваш портрет в зале у нас повесим – вот в такой отрисовке, как сейчас! Мы сначала планировали вести эти беседы параллельно, но программа сопряжения, которая обеспечивает контактную площадку, должна работать в режиме онлайн и очень затратна по ресурсу вычислительных мощностей. Вы представляете, что это такое – сопрячь для диалога два мира, в которых даже время течет по-разному и вообще все разное?
– Да, мне говорили, что у вас время течет быстрее, –