Женщина-пропасть, женщина-омут, женщина-бездна…
Эйнес открыл глаза.
— Есть люди, которых не берет никакая зараза, — трезво и холодно сказал он. — А меня, видимо, не берет магия… во всяком случае, у ведьмы ничего не вышло.
И замолчал: укололо нелепое сожаление. В глубине души сидела заноза… будто Эйнес прошел мимо чего-то неповторимого, обжигающе-яркого, пусть даже гибельного…
И еще мелькнуло воспоминание — как вывалился он тогда из комнаты в коридор: разгоряченный, злой, по жилам еще струится вместе с кровью тот ненавистный напев… И сразу наткнулся на рыженькую веснушчатую рабыню, которая спешила куда-то со стопкой чистых полотенец. Эйнес, чуть не зарычав, подхватил девчонку на руки, перенес через порог, бросил на кровать, впился поцелуем в губы, изумленно и радостно раскрывшиеся ему навстречу…
Эйнес упрямо повторил:
— У ведьмы ничего не вышло. А что было дальше… ты же догадливая, Уанаи! Может, подскажешь?
— Попробую… Эта женщина пыталась убить тебя?
— Верно. В замок доставили письмо из Наррабана, от доверенного слуги одного из Сыновей Клана Рыси, что несколько лет назад перебрался за море. Мол, высокородный господин скончался, госпоже причитается доля наследства. Надо, чтобы Рысь либо срочно приехала сама, либо прислала надежного человека. А хозяюшка захворала, в постель, бедняжка, слегла — ну, как ей в заморские страны плыть? И мужа не отпускает.
Мол, вдруг умру — пускай тогда костер зажжет любимая рука… Значит, надо кого-то послать!
— А кто может быть надежнее шайвигара? — усмехнулась ксуури.
— Вот-вот… Собирались в спешке, и я, дурак, не придал значения тому, что для охраны мне дали двоих замковых стражников. Оба хозяйке в рот глядели, из рук ее ели, как псы. Один из Отребья, по кличке Комар — мелкий такой, жилистый, злющий. А другой — Дэрхи, наемник-наррабанец… ну, с этим я никому не пожелал бы встретиться на ночной дороге!
— Наррабанское наследство, конечно, оказалось ловушкой?
— Да. Парни должны были устроить мне несчастный случай на корабле. Хвала богам, в этих свиньях взыграла жадность. Зачем топить в море живые деньги?
— Они продали тебя в рабство?
— Именно! У Дэрхи там нашлись знакомые работорговцы — из тех, кто не брезгует на свободною человека надеть ошейник. Этот гад-торговец меня успокаивал: раз я был доверенным слугой знатного человека, то и в Наррабане он продаст меня в хорошую семью — сам не захочу назад, в Силуран… Но я перед этим подслушал, как Комар своему дружку выговаривал: мол, надо было меня на месте в каменоломню сплавить, оттуда прямая дорога на костер. А Дэрхи, зверюга черномазая, возразил: зато, мол, столько свидетелей видело, как Эйнес уплыл в Наррабан. И расхохотался: пустыня, мол, тоже прожорливая старуха…
Эйнес тяжело задумался. Ксуури не торопила его. Обхватив колени руками, женщина спокойно и строго смотрела перед собой. Странно выглядели эти двое среди перепившейся разбойничьей ватаги.
— Ну, — неохотно возобновил рассказ Эйнес, — мне удалось бежать. Как я шатался по чужой стране, даже не зная языка… теперь-то, само собой, знаю… нет, про наррабанские похождения я и рассказывать не хочу, а то беседа затянется до завтрашнего вечера. Мое возвращение на родину длилось шесть лет. Но все же я добрался до замка…
— Мои соболезнования, — грустно склонила голову Уанаи.
— Ага, ты догадалась, каким радостным было мое прибытие домой? Я и замок-то не узнал, в таком там все разоре и запустении. Оказывается, вскоре после моего отсутствия Джитош тяжело заболел. Жена повезла его в столицу — мол, надо показать супруга лучшим лекарям Джангаша! В пути мой господин скончался. Жена свершила погребальный обряд в какой-то жалкой деревеньке… а то и вовсе на речном берегу, с нее станется! В Шаугосе наняла нового шайвигара, отправила его принять хозяйство, а сама преспокойно продолжила путь в столицу… гадина!
У Эйнеса дыхание перехватило от ярости. Он подался вперед, взял глиняную кружку из-под руки уснувшего разбойника и залпом допил вино в ней. Затем продолжил гневно:
— Я, между прочим, знаю нового шайвигара. Купчишка из Шаугоса, прогоревший из-за жадности, неосмотрительности и скверной репутации. Я не доверил бы ему даже кормить свиней — разворует помои! Он сообщил мне, что я, оказывается, ударился в бега, прихватив деньги из наррабанского наследства. И что его долг — бросить меня в темницу… Бросить, ха! Да в замке и стражи приличной не осталось! Разбежались: этот хряк наверняка обкрадывал их при выплате жалованья!.. Ну, я объяснил прохвосту, кто он такой, плюнул и ушел.
— Но дела этого не оставил, верно?
— Может, сама расскажешь, что было дальше? — Эйнес заставил себя улыбнуться. — У тебя это неплохо получается… Да, сначала я хотел убить ведьму. Но потом решил, что память о моем господине и друге достойна большего, чем стрела, всаженная под лопатку этой стерве. Нет, сначала пусть всему Силурану станет известно, кто она такая! Я решил узнать о ней как можно больше. Отправился в места, где она бывала раньше… Да, я был уверен, что в ее прошлом хватает грязи, но не ожидал наткнуться на такое… язык не поворачивается выговорить, да ты мне и не поверишь!
— Почему? Уже верю.
— Но… я же еще ничего не…
— Не так уж трудно угадать. Когда в детях Клана просыпается унаследованный от предков Дар — это считается высшей милостью богов. Даже если обладатель Дара всего-то и умеет, что опрокинуть взглядом пустой бокал, его с почтением именуют Истинным Чародеем. А ты уже несколько раз назвал свою бывшую хозяйку ведьмой.
— Да, ты угадала правильно… Мне в руки попали документы, которые могут погубить эту змею. Ты ведь знаешь, о ком я говорю?
— Конечно. Иначе почему бы ты оказался в Людожорке?
— Когда стражники схватили меня, я успел бросить в реку флягу, в которой были спрятаны бумаги. Пробка и крышка плотно притерты — думаю, вода не повредит записи. Место я запомнил. Там что-то вроде заводи, течения почти нет, а фляга тяжелая… Вот только не знаю, как достать ее оттуда.
— Да, шансов мало. У берега почти везде огромная глубина, да и течение может оказаться сильнее, чем кажется с берега. Утром я дам тебе длинную веревку. К одному концу ее мы привяжем крюк, а к другому — обруч с сеткой. Знаешь, для ловли раков?
— Уанаи, почему ты так добра ко мне?
— Потому что я спасла тебе жизнь. Я вмешалась в предначертанное и исказила ход событий. Теперь я в ответе за все, что можете совершить вы с Курохватом.
— А если как раз было предначертано, что ты спасешь меня?
— Может быть. Ты не втянешь меня в философский спор, силуранец. Ложись лучше спать. Взгляни: моих людей уже сморил сон. Праздник кончился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});