Гульда, кряхтя и бормоча что-то про больную спину, тяжело поднялась с колен. Огляделась — надо же, дождь перестал, а она и не заметила… Брезгливо глянула на замершего в трансе разбойника. Быстро заснул. Впечатлительный. Спихнуть, что ли, дурня в реку?..
Вдруг на старческом лице расцвела проказливая, совсем девчоночья улыбка: Гульда сообразила, что со спины они с разбойником очень даже похожи: оба широкоплечие, крепкие и… ну, плотные. А на громиле сейчас серый плащ Гульды.
Продолжая улыбаться в предвкушении восхитительного зрелища, женщина отступила в густой ивняк и умело схоронилась (ей видно все, ее — никому).
Торчать в мокрых кустах старухе пришлось недолго. Два прохвоста перевернули каждый камешек в верхних пещерах, сообразили, что ведьма Гульда оставила их в дураках, и в ярости устремились вниз — изловить ехидную бабку и вышибить ей последние зубы!
На крутых ступеньках особо не поругаешься. Зато сверху прекрасно открывался берег. И видна была, как на ладони, плотная фигура в сером плаще, что припав к земле, вглядывалась с обрыва в реку. А Тумбы рядом видно не было. Не утопила ли его хитрая ведьма, змея ядовитая?
Спустившись со скалы, оба разбойника не стали задавать никаких вопросов, а бросились, пылая местью, к неподвижной фигуре. Бурьян на ходу подхватил замшелую корягу и, подбежав к обрыву, обрушил ее на серый капюшон. Горластый добавил «ведьме» сапогом в бок.
Тумба вышел из транса так стремительно, что старуха в своем укрытии восхищенно цокнула языком.
Может, парень и не мог похвастать быстротой соображения и тонкостью ума. Но что такое побои, он знал превосходно. На любой удар реагировал мгновенно — и всегда одинаково.
Серый плащ полетел на камни. Перед опешившими приятелями словно поднялся на дыбы силуранский медведь, гневный, ревущий!
Нападение дружков слилось в бесхитростном мозгу Тумбы с золотыми видениями колдовского сна. Разбойник понял: пара жадных хорьков вздумала присвоить себе найденные им сокровища! Ну, Тумба их сейчас размажет, как мед по лепешке!
Бурьян и Горластый не пытались даже объясниться — просто дунули прочь. За ними гневно устремился Тумба, вращая над головой оброненную Бурьяном корягу. На ходу он во весь голос требовал, чтобы поганые ворюги вернули серебряную цепь, ожерелье и корону!..
Когда крики и хруст ветвей стихли далеко в лесу, сияющая Гульда выбралась из ивняка. На ходу бабка пританцовывала, забыв о больной спине. Выглядело это несолидно — и плевать! От радости Гульда готова была завертеться, как снежный столб в бурю!
— Ну, парни, — сказала она, глядя вслед исчезнувшим разбойникам, — если Тумба вас догонит… ну, хуже вам будет только в Бездне!
Что ж, теперь, когда все вопросы со старыми знакомыми улажены, можно вернуться на тропку, где произошла веселая встреча, и подобрать брошенную суму. А то как бы не угодила в чужие руки шкатулка с разноцветными бусинами!
* * *
Ручейки-однодневки, рожденные недавним дождем, сбегали по откосу на дно ущелья. Их тихое журчание да рокот бегущего по дну потока, возомнившего себя рекой, были единственными звуками, нарушавшими тишину осеннего леса.
Но вот в говор воды вплелись шелест, шорох, постукивание: на склоне зашевелилась недавняя осыпь, песок и земля посыпались в поток. Осыпь вздыбилась бугром, из-под обломков камня тяжело поднялся Сизый. Встал на четыре лапы, медленно повел головой, с тупым недоумением оглядывая ущелье: где он, как угодил сюда?
Длинный язык бессильно свисал из пасти, с левого бока была содрана чешуя, обнажая бледную исцарапанную кожу. Прозрачное влажное веко скользило по чудом уцелевшему третьему глазу — смывало пыль и землю.
И тут ветерок, скользнув по чутким ноздрям, принес не запах даже, а след, тень запаха — бесконечно любимого и родного.
Ученик!
Язык пружинисто втянулся в пасть. Хвост хлестнул по склону, разметав мелкие камешки. Сизый, припав к земле, двинулся на запах. Он замечал каждую сломанную ветку, каждый перевернутый камень, каждую сосновую шишку, втоптанную в землю плоской ступней тролля.
Сизый молчал. Лишь один раз из пасти вырвалось короткое страшное рычание, когда он увидел прочерченный по слежавшейся хвое острый зигзаг — след маленького гребня.
Эта тупая двуногая тварь тащила малыша за заднюю лапку! И он был жив, он извивался — вон какая линия получилась…
Тролли свернули к реке. Теперь их мерзкий запах читался так ясно, словно чудовища шли на несколько шагов впереди ящера.
Сизому хотелось убивать, рвать в клочья плоть, сокрушать зубами кости.
Если малыш умрет — он, Сизый, не вернется в стаю. Он будет убивать троллей, одного за другим, пока его самого не размолотят дубинами в месиво.
«Ну и пусть! Все равно никогда больше… Никогда ни одна самка не подарит мне такого смелого… такого смышленого… такого… такого…»
* * *
— Погоди, бабушка, не спеши! Постоялый двор здесь не первый год стоит, никуда не денется!
— Так ведь дождь, сынок… — кротко отозвалась Гульда, вглядываясь в сплетение мокрых веток.
— Ничего, не смоет тебя дождик. Сверни с дороги, здесь всего-то пара шагов!
Гульда покорно пошла на голос, про себя злобно поминая всех демонов с их демонской родней. Только избавилась от Бурьяна и его дружков — а тут новая встреча! Ну всем нужна старая нищенка, не могут без нее обойтись!
Редкая, почти облетевшая листва не спасала от дождя, но у самого ствола могучего кряжистого дуба было все-таки посуше. Здесь поджидал Гульду широкоплечий человек в длинном суконном плаще. Капюшон был наброшен на голову, но лицо рассмотреть было все-таки можно — даже в полумраке под ветвями. Этого человека старуха видела впервые.
— Смелый ты, сынок, — осторожно, наугад начала она. — Дело к вечеру, а не боишься один по лесу шастать!..
Но тут ее цепкий взгляд выхватил из сплетения стволов и коряг темную фигуру, припавшую к слою палой мокрой листвы.
— Ах, вон оно как! — Гульда с новым интересом и уважением взглянула на собеседника. — Так ты, сынок, с охраной? Да еще с какой!..
— А ты, бабушка, не бойся, без моего приказа эта тварь тебя не тронет, — чуть насмешливо успокоил ее незнакомец.
— И с приказом не тронет, — хладнокровно отозвалась старая ведьма. — Они самок не обижают.
— Да откуда ж ящеру знать, что ты… э-э… женщина? — весело удивился ее собеседник.
— Сама ему скажу. Трудно, что ли, пару слов на его языке прошипеть?
Некоторое время оба в молчании мерили друг друга взглядами. Затем незнакомец сдался.
— Вижу, не зря мне про старую Гульду чудеса рассказывали, — примирительно сказал он. — А правда ли, бабушка, что ты умеешь изготовлять амулеты? Берешь простую вещицу — и наделяешь волшебной силой…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});