Читать интересную книгу Тригон. Изгнанная (СИ) - Дэкаэн Ольга

Вокруг, сколько Тилия не всматривается, не видно ни хижин, ни хотя бы мало-мальски пригодных для сна лежанок, только земля, толстым слоем покрытая пеплом. Именно такой себе она и представляла Долину и её обитателей, когда в детстве слушала отцовские сказки-страшилки. Дикие, не способные говорить гоминиды, копошащиеся на мёртвом, выгоревшем до тла дне Ямы. Одного только взгляда на каннибалов и их устой жизни хватает, чтобы породить в её теле дрожь отвращения и страха.

Вдоволь налюбовавшись пожирателями, Тилия окидывает взглядом троицу гоминидов, что стали ей командой, прикидывая, смогут ли они бесшумно пробраться на противоположную сторону лагеря, туда, где смыкаются стены и чернеющей пустотой зияет проём высотой с человеческий рост. Ответ её совсем не радует.

Прошло три неимоверно долгих дня с тех пор, как они с Рукой вернулись к месту стоянки, нагруженные промокшим насквозь милитарийским рюкзаком и медицинским контейнером. Именно столько времени, по мнению Тилии, нужно было для того, чтобы Кир смог отправиться в путь.

Но даже сейчас, изредка бросая тревожные взгляды в сторону изгнанника, она понимает, что совершать этот протяжённостью в день тяжёлый переход, было большой ошибкой. Сколько бы её горе-пациент не уверял её в своей способности идти дальше, сегодня он снова выглядел неважно. Хотя то купание в тухлой, стоячей воде среди мертвецов-карателей и чёрт знает чего ещё, всё же было не напрасным. Те лекарства, что остались целыми определённо помогли. Все эти дни Кир находился отдельно, хоть Тилия и была против и, всякий раз, чтобы проверить состояние больного, ей приходилось плестись на пол стадия от их стоянки до места, где, почти не шевелясь, лежал изгнанник. В первую же ночь она попыталась изменить ситуацию, но Рука была непреклонна и на вопрос Тилии, что это за блажь такая, только пожимала плечами:

— Он так привык. Не любит компанию.

Но когда на утро она с облегчением заметила некоторые улучшения: жар спал, раны на спине перестали кровоточить и Кир даже смог немного поесть — решила смириться. Рука в эти два дня, пока они ещё оставались у безопасного, как им казалось озера, была просто незаменима. Она могла быть очень настойчивой, если это требовали обстоятельства. Словно наседка над своим птенцом, кружила вокруг апатичного друга, сначала почти ласково уговаривая его немного поесть, а когда поняла, что план провалился, перешла в наступление. Разъярённая Рука выглядела куда убедительнее.

Больше всего Тилия боялась, что улучшение состояния больного могло быть временным. Она по несколько раз за день проверяла состояние спины с изображением «израненного» скорпиона, меняя повязки и делая укол от столбняка и заражения крови. Кир не жаловался, молча перенося все, порой болезненные, вмешательства. «Идеальный пациент!» — так бы сказал её отец. В одном она теперь была уверенна. Никогда в жизни она не станет врачом! За последние пару недель насмотрелась на такое количество травм и увечий, что с лихвой хватит на всю оставшуюся жизнь.

В итоге Тилия выждала ещё день, чтобы посмотреть, как будет чувствовать себя больной, прежде чем окончательно убедилась, что содержимого аптечки явно недостаточно для полного выздоровления. К концу второго дня ею овладели чувства какой-то обречённости и безысходности. Она такой ужас пережила в том, кишащем насекомыми водоёме, а добилась лишь отсрочки! Те лекарства, что остались целы после удара вертушки о воду, были почти на исходе и с приходом ночи изгнанника снова начало знобить, а температура поползла вверх. Тилия готова была смириться: чтобы хотя бы временно поставить Кира на ноги и попытаться преодолеть оставшийся путь, могло помочь только одно — милитарийская отрава.

Да и все остальные чувствовали себя не лучше. Еды из их запасов и того, что они нашли в рюкзаке карателей, практически не осталось, а добыть новую на этой мёртвой земле было так же невозможно, как отыскать воду среди песков. Рон и Рука не раз отправлялись на охоту, ставя силки, но каждый раз возвращались ни с чем. Набор герметично-упакованных полуфабрикатов, разделённый на четыре части, Рука и Тилия не сговариваясь, отдавали изгнаннику и Рону свои доли, понимая, что первому требуются силы на восстановление, а второму, чтобы иметь возможность защитить их. Хотя гоминидка, скорее всего, просто не могла больше есть ту «гадость из Гнезда», как она её прозвала.

Даже сейчас, устроившись за огромным валуном и наблюдая за лагерем каннибалов, Тилия вспоминала с улыбкой момент, когда Рука впервые попробовала еду из Башни. Наверное, у неё самой было точно такое же брезгливо-потерянное выражение лица, когда Вара дала ей ту миску с тёмными кусками животного мяса.

Изгнанник же в отличие от своей подруги, лишь молча проталкивал то, что давала ему Тилия, запивая всё изрядным количеством воды. Цвет его лица в этот момент сильно смахивал на зеленовато-коричневатую жижу из теперь уже пустых герметичных пакетов.

Вода, которой у них теперь было в избытке, на время притупляла чувство голода, но и на неё Тилия уже не могла смотреть без отвращения. Неужели ещё несколько дней назад она была готова на всё ради маленького глотка? Наполненная до краёв небольшая бутылка из запасов карателей со встроенным фильтром для очистки, была весьма полезным приобретением и теперь бережно хранилась в её мешке-сумке, так же, как и коробок спичек. Хотя Рука и научила, как пользоваться кремнем и огнивом, эти маленькие палочки, наполовину покрытые парафином, были ей более привычны.

Найденный в рюкзаке тепловизор тоже мог пригодиться, а вот упакованную в вакуумные пакеты сменную униформу чёрного цвета, никто из них примерять не стал, даже несмотря на то, что их одежда выглядела настоящими лохмотьями. Каратели причинили им столько вреда, что прикасаться к символу вседозволенности никто не спешил, и они без сожалений оставили её у озера, когда утром недолго посовещавшись, приняли решение идти дальше. Промедление ничего бы не изменило, а только ухудшило бы их положение…

— Так какой у нас план? — снова обращается она к другу детства.

— Для начала дождёмся ночи, — терпеливо отзывается Рон, не сводя пристального взгляда с лагеря каннибалов. — За те дни, что я следил за ними, пожиратели ни разу не оставляли дозорных. Они не опасаются появления чужаков со стороны озера, а вот тех, кто обитает внутри стены, боятся, как огня. Мы пойдём вдоль стены, так будет проще пробраться мимо них незамеченными, обойдём их лагерь и взберёмся по тем ступеням. Но меня больше беспокоят другие…

Не нужно быть гением, чтобы понять о ком идёт речь. Каннибалы хоть и выглядят устрашающе, но оружия в их руках, сколько Тилия не приглядывается, не видит. Ничего кроме сажи, пепла и камней здесь уже очень давно нет. Единственное, что каким-то чудом уцелело после пожара — это деревянные колья с человеческий рост, врытые в землю у основания стены. Их покрытые кровью заострённые наконечники находятся почти на одном уровне со входом в Клоаку. И время от времени вспоминая последние слова Старика, и глядя на эти первобытные орудия пыток, Тилия не может избавиться от ощущения, что вот-вот увидит нанизанные на колья тела.

Теперь она уверена, что ни шкуры Витилиго, ни маленький нож-коготь, ставшие для неё бесценным приобретением, никогда не были в этой части Долины. Накидка каннибалу досталась от Танов, нож он, скорее всего, украл у кого-то из племени Рона. Как убитый Тилией каннибал пробрался через барьеры представить тоже не трудно. Сложнее понять, почему он решил уйти от своих сородичей.

«Или может он бежал?» — гадает Тилия, с тревогой глядя на копошащиеся вдалеке заторможенные фигурки.

Но если так, то, что его вынудило? Может то же, что заставило Като предпринять попытку пересечь барьер: страх, чувство обречённости, голод, отсутствие надежды? Рана на его шее, скорее всего, загноилась из-за отторжения капсулы с рицином, как инородного тела и только благодаря этому он смог благополучно перебраться с одного берега озера на другой. Позже он столкнулся с Танами, присвоил себе шкуру Витилиго и пересёк следующую, уже не опасную для него черту.