Читать интересную книгу Любава - Кай Вэрди

пор, пока в деревне не объявился священник и целых две бригады строителей.

Попервой Зоська именно на строителей глаз положила, но, быстро получив от ворот поворот, решила разжиться деньгами, прося милостыню, тем более, что и очередная беременность была уже очень заметна, а значит, и жалеть станут, и подавать. Но и тут нашла коса на камень — вмешались деревенские и прогнали ее.

Зато молодой священник взялся кормить ее. Пока кормил да разговаривать пытался, Зоська радовалась: нашелся дурачок, ну и пусть кормит. Но тут попу взбрело в голову ее снова в лечебницу запихнуть. Этого Зоська уже не стерпела — огрела его по голове тем, что под руку попалось, и сбежала. Поп выжил, но кормить не перестал, и в больничку отвезти ее больше не пытался. Точно дурачок, что сказать? Не от мира сего…

И все бы так и шло, да девка заболела, да дохать принялась, когда поп снова пришел. Он девку-то и забрал. После того все и закрутилось: и кормить ее поп перестал, и про девку всем рассказал, и в деревню и ментов, и опеку притащил, гад. Вот ее и посадили… А за что? Непонятно…

Глава 22.1

— Вы общались с Зоськой? — удивленно спросил Илия, разливая чай.

— Зачем? Для этого есть адвокаты, — принимая у него чашку, пожала плечами Анна.

— А Любава? Вы ей рассказали? — тревожно спросил он.

— Только то, что ее касалось. Про ее родителей сказала. И имя себе действительно она сама выбрала. Я предложила ей на выбор: оставить ее настоящее имя, которое ей дали родители, либо принять мое. Она выбрала Любаву, — улыбнулась Анна. — И фамилию, как у меня, захотела. А отчество у нее и в самом деле Ильинична. Тут Вы попали. Ее настоящее имя Ульяна Ильинична Фадеева. Ее отец, молодой и очень талантливый ученый, немного не дожил до получения гранта за свое открытие в области медицины. Но по решению научного совета грант был отправлен его дочери, как единственной наследнице. Кстати, все средства, которые перечислялись на счет Зоськи на содержание девочки, целы. И по решению суда будут переведены на счет Любавы. Небольшой капитал у нее будет, — Анна сейчас была похожа на кошку, объевшуюся сметаной. — Ну и я еще буду отчислять на ее счет ежемесячно некоторые суммы. Так что девушка у нас будет завидной невестой. Правда, все деньги я перевела в швейцарские банки, и получить она их сможет только по достижении двадцати пяти лет, когда повзрослеет.

— Как же она смогла выжить? Для меня до сих пор загадка, как ее не прибила Зоська, и каким образом она умудрилась не умереть от голода? — потирая лоб рукой, спросил Илия. — Да и не замерзнуть тоже надо ухитриться. Север же, холодно. А Зоська вряд ли заботилась об ее одежде…

— Выжила она благодаря старикам, хоть те и не подозревали о ее существовании. Только однажды ее видела одна старушка, но приняла за домового, — ответила Анна.

— Кто же? — удивленно спросил Илия. — Мне никто ничего подобного не рассказывал…

— Она умерла прошлой осенью. Дом недалеко от Владимира и Нюрки. Оттуда Любава и взяла теплые вещи. В ее доме она жила до поздней осени, пока могла терпеть холод. Печь топить не решилась — боялась, что заметят дым из трубы, и ее обнаружат. Вообще девчонка выжила благодаря своей смекалке. Очень умная девочка. Хотя есть в кого, — задумчиво проговорила Анна. — Жаль, что потеряно столько лет для развития… Ну ничего, наверстаем. Она очень быстро учится.

— А сама Любава не рассказывала ничего?

— Рассказывала… — вздохнула Анна.

* * *

Она не помнила другой жизни. Всегда пряталась и убегала. Зоська часто поколачивала девочку. За то, что плачет, за то, что просит есть, за то, что на глаза попалась… Да и просто плохое настроение у Зоськи случилось, либо на опохмел не хватило — опять девчонке доставалось.

Ей бы убежать в деревню, но… Помнила девочка, очень хорошо помнила, как однажды прибежали жители и принялись кричать и ругаться на Зоську. Она тогда спряталась в зарослях кустов, и все видела и слышала. Зоську били. Таскали ее за волосы, даже палкой ей досталось.

Девочке было жалко Зоську… Но вылезти она побоялась. Потом выбралась, когда ушли деревенские. Зоська сидела на земле и плакала. Девочка попыталась ее пожалеть, подошла, погладила по голове. Но Зоська, схватив ее, сильно избила, называя нахлебницей и дармоедкой. Едва от нее вырвавшись, девчонка убежала и снова спряталась.

Для себя она сделала вывод, что нужно сделать так, чтобы ее не видели. Никто — ни Зоська, ни ее мужики, ни деревенские. От деревенских прятаться было легко — и старые, подслеповатые, да и в деревню ходить особой нужды нет. А вот от Зоськи…

Зоська после того раза в деревне не показывалась. Но девчонку лупить стала каждый раз, как увидит. Та тенью заскочит в дом, когда Зоська напьется, со стола кусок схватит, да бежать. А алкашка, если заметит, поймает да бить начинает, приговаривая:

— Ах ты дрянь! Опять жрать захотела? Толку от тебя никакого! То хоть деньги капали, а теперь чего тебя терпеть? Убить, да и дело с концом! Самой не хватает, еще тебя, дармоедку, кормить!

Вырвавшись от нее, девчонка, поскуливая, убегала в тайгу, зализывать раны. Отлеживалась девочка в пещерке под корнями старой вывороченной ели. Ту пещерку она давно обнаружила, однажды сбежав от Зоськи. Натаскала туда иголок, пару одеял из брошенных домов принесла, и устроила себе норку. Но норка спасала только до осени. Когда зарядили дожди, земля насквозь промокла. И хоть сверху и не капало, но от самой земли одеяла стали мокрыми и холодными. Пришлось искать другое убежище.

Тогда-то девчонка и начала лазать в деревню. Сначала пряталась в сараях, в сене. Выкапывала себе норку, закрывалась сеном и там спала. Частенько ночами пробиралась к коровам и козам в хлев, и сосала у них молоко. Лазала и в курятники, забирая из-под кур еще теплые яйца. Теплую одежду и обувь таскала из домов умерших стариков.

Приближалась зима. Спать в сене становилось очень холодно, и девочка стала забираться на чердаки домов и, прижавшись к горячей трубе, отогреваться там.

Вскоре внимательный и сообразительный ребенок усвоил, что у жителей деревни свой собственный ритм жизни. За пару месяцев она четко выучила, кто когда встает, чем занимается в течение дня, когда топит баню…

Запомнив распорядок дня стариков, девчонка приспособилась таскать у них еду. Чаще это был хлеб и картошка. Иногда ей удавалось стянуть