- Да.
- А теперь молчи и не мешай удовольствию.
Третий день застал всадников на высоте шести сотен айрер. Оба спешились и шли рядом между ящерами, спиной к восходящему Солнцу. Снежные вершины горели в сумерках зловещим алым огнём.
- Народ столовой? - рассмеялся Сил'ан. - Уверен, такое название им польстит.
- Им? - обрадованно переспросил Хин. - Ты тоже их замечал?
- В столовую меня не приглашали, но у каждого дома есть память. Быть может, ты видел, как пробегают по стенам воспоминания, оживлённые огоньком свечи.
- Или это потомки тех, кому когда-то поклонялись в храме, - предположил мальчишка.
- Каком храме?
- Я говорю о второй половине крепости. Летни считают её храмом древних Богов, а тебя - последним из них прежних или первым из вернувшихся.
Келеф улыбчиво прищурился:
- Летни нарекают Богом всякого правителя, которому благоволит Дэсмэр.
- Да нет же, - упрямо повторил Хин. - Есть чёрные статуи!
- Знаю, - согласился уан. - Я их видел.
- Они похожи на тебя.
- Я не заметил сходства.
- На взгляд человека - очень похожи, - настойчиво повторил мальчишка.
Сил'ан озадаченно хмыкнул.
Днём путь преградила неширокая горная река. Быстрое течение несло песок и гальку, перекатывало камни и осколки, размером с кулак, и разбивалось искрящимися брызгами о валуны. Динозавры, слегка качаясь и приседая на напряжённых лапах, перешли реку вброд. Келеф запрыгнул на скользкий камень и поманил мальчишку. Хин вздохнул, вручил Сил'ан шкуру и осторожно полез следом. Уан порхал по валунам без труда, а мальчишка, потеряв равновесие, упал в воду, больно ударился спиной, ободрал локти и едва не захлебнулся. Кое-как, он выбрался на берег. Келеф молча протянул ему шкуру.
- Я думал, ты мне поможешь, - заметил Хин, отплёвываясь и проверяя, целы ли зубы.
- Ты сам сказал, что уже взрослый, - парировал Сил'ан. - Я не рискну касаться твоей кожи - мои перчатки недостаточно плотные.
- А в чём риск? - полюбопытствовал мальчишка, отжимая волосы.
- Жителям Лета незачем это знать.
- Значит, лучше бы я утонул?
- Ты не утонул.
На четвёртый день лента реки казалась не толще пальца, а саванна была видна как на ладони. Хин узнавал места, по которым они ехали, и то и дело окликал Келефа. Тот со снисходительной улыбкой выслушивал восторги человека, но потом и сам указал на скалистую гряду у горизонта.
- Там я рассказывал о жизни три дня назад.
Хин сощурился, пытаясь рассмотреть очертания каменных исполинов в тусклом сером свете.
- Наверное, ты прав, - признал он. - Я так далеко не вижу, - он вытянул руку и добавил. - Мы столько ехали, шли, а путь, который казался необъятным, можно закрыть вот так.
Деревья остались внизу, на такой высоте не росло уже ничего, кроме зелёного мха. Крупные глыбы гранита лежали на щебне. Хин поднял несколько камней и убрал в мешок, чтобы рассмотреть при свете дня.
Небо казалось ровным и плоским, хмурый винный цвет в высоте разрывала сияющая белизна - там, где Солнце пыталось пробиться сквозь облака. Те наливались тускло-багровым, исчезали в синеватой дымке, окутывавшей горы, и настолько чётким был переход, словно каменные хребты тонули в воде океана.
Келеф принюхался и сказал:
- Будет гроза. Завтра повернём обратно.
Он оказался прав. С самого утра по небу стремительно мчались недобрые огромные тучи, наливавшиеся чернотой. Они разбухали, сливались, застилали солнце надутыми боками, и день всё больше походил на ночь. Хин никогда не видел подобного и начал волноваться.
- Что такое "гроза"? - спросил он.
- Если говорить просто, - весело откликнулся уан, - с небес на землю низвергнутся вода и огонь.
Мальчишка недоверчиво взглянул на изящное существо.
- И чему тут радоваться? - осторожно уточнил он.
- Тебе - ничему, - подумав, заметил Келеф. - Нужно найти укрытие.
К полудню тревога, которую испытывал человек, обратилась в панический ужас. Хин жался к динозаврам, а те и сами дрожали, пытались забиться всё глубже в небольшую пещерку. Ветер, обезумев, набрасывался на ящеров, силился сорвать сёдла с их спин, выпотрошить мешки; сотней цепких рук хватал мальчишку и тянул наружу изо всех сил.
Что-то вспыхнуло, раздался страшный грохот, небеса разверзлись. С шумом, заглушившим и биение сердца, и завывания ветра, отвесный ливень обрушился во мрак. Молнии били, не уставая, рокотали громовые раскаты, пахло влагой, мокрой пылью, сырой мешковиной, волосами и холодной свежестью. Уан подплыл ближе к кипящей водяной стене, завороженный, счастливый. Он распустил волосы и, к ужасу Хина, шагнул наружу - мальчишка только успел заметить, как Келеф коснулся пальцами шеи под воротником, и маска исчезла, но не различил, что было под ней: пустота, как полагали местные, или лицо, быть может, похожее на червя или чешуйчатых злодеев.
Гроза закончилась к вечеру. Тучи неторопливо расходились и таяли тёмно-зелёным дымом.
Мальчишка и уан сидели на большом камне, расколотом посредине, кутаясь в одну шкуру, но не касаясь друг друга.
- Значит, ты за этим сюда приехал, - заключил юный Одезри.
- В Лете по ту сторону Кольца рек никогда не бывает дождей, - сказал Келеф. - Очень странно. В Йёлькхоре много странностей. В Маро - одной из зон Весны - почки на деревьях распускаются к концу дня, а поутру - это вновь томящиеся почки. В Гаэл - второй зоне - цветы облетают изо дня в день, опавшие лепестки пропадают с наступлением нового дня и даже, как будто, возвращаются на место. Кто-то знает, что происходит. Может быть, Основатель. Но таким как я не раскрывают эту тайну.
- А какой ты?
- Обычный, ничем не выдающийся. Только слишком упрямый.
Хин несогласно поджал губы.
- Я думал о том слове, которое ты назвал мне, - Сил'ан изменил тему разговора. - "Отец", - после звучания морита, таинственного, размеренного и зловещего, слово на общем показалось коротким и резким. - Я выяснил, что оно означает. Напоминает аадъё, хотя есть и различия: они посвящают всю жизнь управлению кёкьё и воспитанию молодняка, не занимаются внешней политикой, не встречаются с существами прочих рас. Разве что могут повлиять на кё-а-кьё - "главу дома" как мы представляем его другим народам. На самом деле это обладатель наиболее жизнеспособных лунных линий.
Хин озадаченно нахмурился.
- Я не всё понял, - признался он. - Глава дома - тоже аадъё?
- Нет, - Келеф даже рассмеялся. - Он же-ё, как и я.
- Но ты сказал, что "отец" - это аадъё, - медленно проговорил мальчишка.
- Похож на аадъё, - поправил Сил'ан.
- А мать? - настороженно поинтересовался Хин.
- Кёкьё, - без раздумий отозвался Келеф.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});