В тот же день, глядя на свою жену, я в сотый раз задумался:
«Из деревни Юля уехала, а деревня из нее – нет».
Она отказывалась менять прическу, красить лицо и нормально одеваться.
Как-то раз пришла на юбилей к моему другу в непонятной блузке и в мешковатых брюках. Один из моих приятелей даже посмеялся:
– Ну купи ты своей жене нормальную одежду!
Я бы купил, но разве она наденет то, что мне нравится? Ей же нужно было постоянно скрывать лишние килограммы после родов, вот и напяливала на себя «мешки»!
А в спортзал ходить отказывалась.
Где логика, не пойму?
Ну некогда тебе днем, так ходи по вечерам, я же был готов отпускать ее. Но нет же, по вечерам у Юли уже не было сил потеть на тренажерах.
Сейчас она сильно скинула в весе, вот только моднее от этого не стала. По-прежнему надевала на праздники бабушкины платья, а на улицу выходила как подросток: носила свои худи или как их там называют ― эти толстовки с капюшоном.
Хотя… она не только выглядела как подросток, а такое чувство, что до сих пор была им.
Однажды мы с ней приехали в Питер по моим рабочим делам и решили вечером прогуляться по городу. Черт меня дернул пойти и посмотреть, что за шумиха была на набережной.
Пришли…
Посмотрели…
Оказалось, там проходил фестиваль красок.
Я целый час «наслаждался» тем, как моя жена кидалась в людей красками и визжала как ненормальная, когда ей тоже прилетали цветные кляксы.
Потом шла к отелю цветная, как попугай, и хохотала на весь Питер.
– Тише ты, на нас люди смотрят! – сдержанно просил ее.
– Что ты такой сердитый? ― весело отвечала она. ― Это же так здорово! Так классно!
Глядя на мое разгневанное лицо, она прыснула со смеху и потрепала меня по голове.
– Прекрати! – гаркнул я. – Давай еще костюм мне заляпай!
Пришлось молниеносно стряхивать с себя краску и просить ее держаться от меня в стороне.
Говорю же, что она еще ребенок.
И вообще навряд ли когда-нибудь повзрослеет.
– Глеб, если я буду постоянно переживать из-за своих проблем, то от меня ничего не останется, – говорила она. – Ты же знаешь, что два года назад у меня умер папа, что мама попала в аварию и теперь не может ходить. У меня разрывается сердце, когда я обо всем этом думаю. И… и я пытаюсь заполнить эту боль яркими моментами. Иначе точно впаду в депрессию. А это не нужно ни мне, ни тебе, ни Соньке.
Илона выгодно смотрелась на фоне жены. Мне нравилось проводить с ней время, я стал брать ее с собой в командировки и всякий раз на деловых ужинах с партнерами, на которых она была в качестве моего помощника, я восхищался ее красотой и благородными манерами.
В одной из таких командировок мы переспали, после чего она забеременела и сразу дала понять, что будет оставлять ребенка.
Я стал задумываться о том, чтобы уйти из семьи и без конца анализировал наши отношения с Юлей. Минусов в ней было достаточно, однако и плюсов немало: она всегда старалась окружить меня заботой, была хорошей матерью, обалденно готовила и создавала дома атмосферу, в которой я реально мог как следует расслабиться и забыть о работе.
А еще она подмечала любые мелочи.
– Надо купить новый ремень! ― однажды проворчал я, застегивая брюки.
Я даже не думал, что она это услышала, а через пару дней нашел под новогодней елкой коробку.
«Любимому мужу», ― было написано на ней, а внутри лежал отличный кожаный ремень, выполненный на заказ.
– Ты опять уезжаешь?! ― войдя в спальню, возмутилась Илона. ― Опять оставляешь меня одну?!
– У меня через час совещание, ― спокойно ответил я и застегнул на брюках подарок жены.
Прочитал на внутренней стороне ремня надпись, выведенную курсивом:
«Тебя всегда ждут дома!»
Вручая мне этот ремень, Юля пояснила:
– Ты часто ездишь в командировки, и я хочу, чтобы ты знал, что мы с Соней всегда тебя ждем.
Затем она показала едва заметную гравировку на лицевой стороне ремня.
– Это оберег. Он называется «Путник» и помогает тем, кто постоянно в пути.
Пока Илона, закипая от злости, перечисляла сколько всего ей нужно сделать за сегодняшний день, внутри меня поселилось чувство тоски по жене и дочери.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сейчас я все больше и больше убеждаюсь в том, что не свяжу дальнейшую жизнь с Илоной.
Ее словно подменили после того, как забеременела: стала выносить мне мозг по любому поводу, истерить и требовать внимания.
Юля никогда себя так не вела.
Она всегда меня чувствовала и подстраивалась под мое настроение.
Я не брошу Илону с сыном на произвол судьбы. Буду помогать деньгами и всем необходимым, а сам сделаю все возможное, чтобы вернуть жену и дочь.
Только сейчас понял, что соскучился по ним, и что мне их не хватает.
И очень странно, что Юля до сих пор не забила тревогу. Ведь их вылет в Германию на грани срыва.
Или она передумала лечить мать?
Я понимал, что ставить на кон здоровье ее матери было перебором, но по-другому она не вернется.
Одумается и вот-вот приедет домой. Деваться ей все равно некуда, если, конечно, понимает, что в одиночку не потянет мать-инвалида.
Мне ни к чему развод, вся эта шумиха вокруг меня, да и вообще… я не готов отпустить ее и Соню.
Нам нужно спокойно поговорить обо всем и постараться наладить отношения.
Наведаюсь к ним сегодня и узнаю, почему она бездействует.
Сев в машину, ответил на звонок с работы, и, зажав телефон плечом, отъехал от дома Илоны.
– Глеб Александрович, у нас ЧП! ― запыхавшись, проговорил мой сотрудник. ― С нами отказались сотрудничать сразу шесть поставщиков!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.