Читать интересную книгу Гибель общаги - Юрий Чуб

Нет, надо все же выйти.

Рич быстро встал из-за стола и открыл дверь администрации. Он увидел, как Гасан брезгливо отталкивает кого-то из курдов и бормочет по-осетински: «Вонючка».

Рич похолодел: с ума сошел!

Лезвие блеснуло быстрее, чем он успел метнуться вперед. От удара Гасан икнул и ощерился. С его губы соскользнула кровавая слюна.

Курды мгновенно рассыпались кто куда. А Гасан остался на месте, сжав пальцами рукоятку ножа, торчащего из его паха.

Рич бросился к нему.

– Звони! – прохрипел Гасан.

Но было поздно. Приехавшей скорой осталось лишь накрыть осетина черной тканью. Беднягу увезли под стенания брата Алана и его визгливые брызгастые заклинания отомстить.

Полиция забрала с собой Рича и двух перепуганных курдов, которых сумела отловить. Остальные скрылись, побросав на рынке своё барахло.

Рича препроводили к следователю Челебадзе, которому было поручено расследовать убийство Гасана Чахкиева. Но толку от его допроса было мало. Убийцу Рич не разглядел. Куда могли податься курды, он не имел ни малейшего понятия.

– Если понадобитесь, мы вас вызовем. Подпишите вот здесь, – устало сказал следователь.

Телефон Челебадзе прозвенел в тот самый момент, когда Рич ставил свою крохотную, чечеточно-муравьиную подпись.

– Да? Серьезно? – протянул Челебадзе, изумленно косясь на арабиста. И левой рукой уже комкал его временный пропуск.

Вопросительный взгляд Рича был следователем решительно проигнорирован. Губы Челебадзе сжались так сурово, что даже усы встали дыбом.

Через секунду всё разъяснилось. На рынке был произведен обыск, и в столе у Рича нашли дело об убийстве студентки.

– Откуда оно у тебя?

Рич молчал, ругая себя самыми последними словами.

– Пойдем за мной, – велел следователь.

Пришлось плестись за Челебадзе, обреченно дыша густой прянью его туалетной воды.

Они вошли в кабинет, на двери которого белели две облупленные таблички – «Суставин» и «Пантелеев».

Первая фамилия повергла Рича в уныние. Он со вздохом вспомнил о пьяном капитане полиции, которого он на свою голову вырвал из лап уличных грабителей. Как говорится, круг замкнулся.

Но самого Суставина в кабинете не оказалось. Вместо него сидел какой-то сытый майор и читал газету светских сплетен.

– А где Серега и Паша? – спросил Челебадзе.

– На задании.

– Ааа. Слушай, Девяткин, у этого типа нашли Серёгино дело. Пусть он с ним разберётся. У меня своего геморроя по горло.

Челебадзе с такой пылкостью рубанул ладонью по своему кадыку, что впору было уверовать в реальность его причудливого диагноза.

Девяткин указал Ричу на свободный стул. «Похоже, это Пантелеев», – решил арабист.

– Откуда у тебя дело Суставина? – грозно спросил майор.

– Нашел.

Девяткин поднялся и стал расхаживать по кабинету, важно супясь. Тягостная пауза затягивалась.

Рич от безысходности принялся разглядывать обшарпанный кабинет, в котором было два облезлых стола и три стула, постер на стене с «Мисс МВД-2022» (один угол отклеился и загнулся), плакат с актерами из криминального сериала. Поразил гвоздь, торчащий из стены, с рассеянным вокруг него хороводом дырок. Можно было подумать, что здесь кого-то хотели повесить, а потом передумали и расстреляли.

На одном из столов валялась визитка. Извернув шею, Рич прочитал: «Лейтенант Пантелеев П.В.».

Вот те на! Кто же тогда этот майор перед ним? Явно не Суставин. «Или Суставин, но однофамилец!» – мелькнула спасительная догадка.

– Та-ак, – протянул Девяткин и строго взглянул на Рича. – А ну-ка покажи свои документы.

Рич протянул паспорт. Девяткин открыл и удивился.

– Рич? Это что за имя такое?

– Отец голландец.

– Не похож ты на голландца.

– А какие они, по-вашему?

Майор почесал ухо.

Вдруг комната сотряслась, словно дверь подорвали гранатой. В кабинет бульдожисто ввалился полковник Затворов.

– Что ты здесь делаешь, Девяткин? Где Суставин, где Пантелеев? – прорычал он.

– На задании.

– На каком задании?!

Девяткин сглотнул слюну. С перепугу он все забыл.

– Это по нашей просьбе, – неожиданно встрял Рич. – Мы попросили срочно направить сотрудников полиции на наш рынок. Очень уж много левых торговцев развелось.

Рич предъявил Затворову свою визитку, блестевшую стильной гравировкой: «Заместитель директора администрации Алтуфьевского рынка».

– Так бы сразу и сказали, – проворчал Затворов. – Только зачем Суставина с Пантелеевым дергать? Не могли стажеров послать?

– Наш директор попросил, чтобы рейд был представительным, – не моргнув, соврал Рич. – Обстановка накаленная, нелегалы совсем обнаглели. Сегодня до поножовщины дошло, торговцы зарезали хозяина лотков.

– Как только эти любители спецопераций появятся – сразу ко мне! – буркнул Затворов. – Сейчас главное – дело убитой студентки. Пусть мне этого Илью Муромцева из-под земли выроют!

Затворов умчался. Девяткин вытер пот.

– Ловко ты это с рынком придумал, – благодарно пробубнил он.

– Может, отпустите? – с надеждой спросил Рич.

– Не могу, друг. Сам понимаешь… это самое…

Он набрал номер Суставина. Долго слушал длинные гудки, пока не дождался нежного девичьего «Абонент не отвечает».

Напрасная слежка

Суставин недоуменно уставился на голый пол в прихожей, где еще утром валялась обувь. А теперь ничего не валялось, кроме комьев грязи. Вешалки для одежды были пусты.

Опорожнен был и холодильник «Днепр». Кукожился там один какой-то йогурт, безнадежно просроченный.

В ванной тоже оказалось голо и пустынно. Ни тебе зубных щеток, ни мыла.

А ведь мыло было, ухватил он за отогнувшийся уголок утреннюю мутную картинку. Вот здесь, справа в зеленой мыльнице. Утром он отмывал этим выскальзывающим из нервных рук куском запекшуюся на виске кровь.

«Неужели они съехали?»

Капитан растерянно опустился на стул.

Исчезли коробки с аудиодисками. И ноутбук, стоявший в комнате, испарился. Лишь чистый прямоугольник зиял посреди пушистой от пыли столешницы.

«Хорошо, съехали. Допустим. Но папка с уголовным делом им зачем?» – ерошил голову капитан.

Он заметался от шкафа к дивану в нарастающем ужасе, представляя фатальные последствия случившегося, вплоть до разжалования и изгнания из органов.

«А если это какие-то прожженные хмыри, которым лишь бы стащить? Сейчас небось глумятся, вырывают листы, или что похуже» – взвизгивал в нем паникер.

«Погоди, но ни деньги, ни документы они не тронули. Да и не похожи они на хмырей», – сглатывая ледяную слюну, отзывался здравый голос.

«Это очкастый непохож, а второй, небритый и нечесаный – вылитая рвань! И пока ты здесь торчишь, твоя папка уже идет из-под полы на каком-нибудь блошином рынке!» – не унимался паникер.

«Да кому она нужна, эта папка», – оцепенело отбивался голос трезвости.

С трудом капитан сумел взять себя в руки. Для этого, правда, пришлось расколошматить ни в чем не повинный стул и вонзить в пол кухонный нож. И еще выкурить подряд три сигареты.

Он повторно, на этот раз тщательно и въедливо обследовал квартиру. Внимательно изучил липкие следы посуды на кухне, затем темные разводы на линолеуме в коридоре. В квартире имелся диван, на котором, судя по его целлюлитным ямкам-примятостям, регулярно спали. Сложенная раскладушка тоже явно не простаивала – Суставин обнаружил на ней пару волосков.

Плюс в квартире имелись два матраса. Правда, свернутые в рулоны. Развернув один из них, Суставин его тут же узнал. Это на нем он провел минувшую ночь. Вот и клякса запекшейся крови, своей бесформенностью напоминающая птичье дерьмо.

Второй матрас пах кислым потом и застойным перегаром.

Похоже, в квартире обитали трое.

Сознание капитана напряглось, пружинно сжавшись в точке, которая отвечала за воспоминание. Он ворочал жернова памяти туда-сюда.

Но события вчерашнего вечера безнадежно угасли, и раздуть из этих мертвых углей новое пламя не получалось.

Сегодняшнее утро еще худо-бедно брезжило. Вот он видит перед собой небритую физиономию спящего. Ту самую неопрятную, с прыщами на щеках и подрагивающей соплей в носу. Кроме него, в комнате никого.

Вот спустя какое-то время он, шатаясь, бредёт по бесконечному коридору. Посещение туалета. Далее обрыв…

Новое видение – смуглый тщедушный парень в очках с ноутбуком на диване. Кажется, в наушниках. Парень не обращает на него никакого внимания. А может, совсем наоборот, что-то ему говорит.

Новый провал…

Суставин застонал. Он помнил, что пришел в себя только на улице у киоска, когда наконец остограммился с помощью парочки шкаликов. До тех пор был словно зомби.

Лишь дотошно изучив следы обуви на линолеуме, он окончательно убедился: кроме смугляка и небритого, был еще один – третий. На полу в коридоре были три разных следа.

Рифленые изогнутые следы (похоже, кроссовки) – самые маленькие и четкие. Вероятно, от обуви мелкого смугляка.